«Не нам, Господи, не нам, но все ради славы Имени Твоего!»

Деодат, сын Рене, и сын Андре Эрнест, который был на три года старше, росли как братья. За городскими стенами Шартра они играли с другими мальчиками в свои рыцарские игры. Воспоминания о Четвертом крестовом походе, в результате которого была одержана победа над греками в 1204 году, еще жили в детях, и каждый из них считал, что стоит ему только вырасти дельным человеком, и он сможет стать императором греческой Византии, как стал им Бодуэн Фландрский. Если же им не посчастливится, то они рассчитывали стать доблестными рыцарями, чтобы сражаться в Пиренеях с лжехристианами. Да, теперь крестовые походы устраивались не только против неверных, но и против тех христиан, которые веровали несколько иначе, нежели предписывала Церковь. Но если дети росли и мужали в стремлении наказать альбигойцев, то Рене и Андре не поощряли таких настроений. Отцы впадали в гнев и отчужденно относились к сыновьям.

В небольшом лесу у ручья в заброшенном сарае у детей был тайник. Туда они приходили и обсуждали, хватит ли им сил для участия в крестовом походе. Против христиан, и это мальчики признавали, против христиан они ни в коем случае не собирались сражаться на поле брани. Нет, им, скорее, хотелось принять на себя огромные лишения и совершить паломничество на Восток, известный им по рассказам взрослых. Там были язычники, достойные лишь того, чтобы быть разбитыми ими наголову.

Так болтали они день за днем, пока однажды один из мальчиков не принес с собою длинный нож. Он обернул его в тряпку и повесил себе на бок, чтобы тот выглядел как меч.

На следующий день ножи были у многих. Кое-кто стащил из дома шкуры и изделия из кожи, один мальчик принес на спине мешочек, полный зерна. Девочки принесли горшки для еды. Они собирались сражаться во славу Божью! Господь должен был дать им силу для сокрушения врагов, чтобы они освободили Иерусалим, Святой Город.

Одного из старших мальчиков они избрали священником, ибо крестовый поход без священников неугоден Господу. Они одели его в белую рубаху, которую украли дома во имя Господне. Они исполняли негромкие песнопения и бормотали молитвы, которые Он им заповедал, и их детские глаза светились восторгом. Наконец она стали держать совет, на котором было решено изгнать из крестового похода все нечистое, ибо только товарищество чистых было достойно любви Господней.

Как-то вечером произошло следующее: тихо, как мышки, дети покинули свое убежище, построились в колонну, как это обычно происходило в походах, и начали взбираться вверх по холму.

С заплаканными глазами смотрели им вслед Деодат и Эрнест. Кузенов исключили, так как отец Деодата был убийцей. Поднявшись во тьме на вершину холма, дети упали на колени и спели все песни, которым обучил их маленький священник. Для тех, кто оставался внизу, их голоса звучали сверху словно пение ангелов.

В этот день Деодат и Эрнест решили, что отправятся на Восток, как только станут настоящими каменотесами.

Эрнест, сдав экзамен, стал странствующим подмастерьем и тоже отправился в Лион, где Франсис держал мастерскую лионских каменотесов. Анны и Ролана не было в живых, но гостеприимная Лена приняла племянника с любовью. У нее и Франсиса было два сына: Жоффруа исполнилось шестнадцать лет, как и Деодату, а маленькому Жереку было неполных четыре года. Он почти не разговаривал.

Уже на следующий день после своего приезда в Лион Эрнест отправился пешком по берегу Роны на север, чтобы вступить в орден в замке на берегу Лебединого озера. Его привели к лионскому магистру тамплиеров и тотчас же сообщили решение магистра: после испытательного срока в один год его примут в орден вместе с другими молодыми людьми.

Капеллу в лионском доме тамплиеров заливал свет, струившийся из огромных окон. На прохладных стенах не было картин, их увешивали доспехи и оружие, добытые на Востоке. Алтарь представлял собой простой каменный стол без фигур святых. Дароносицы, о которой Эрнест уже слышал, — Золотой Головы — здесь тоже не оказалось.

Вошел тамплиерский священник, держа в руке деревянный крест с изображением распятого Христа. Он стал влагать крест в руки новичкам.

— Скажите, что у вас в руках — велел он им.

— Распятый Христос! — закричали они.

На это священник ответил:

— Глаза ваши слепы! Вы позволяете им вводить вас в заблуждение! Такое никогда не должно происходить с тамплиерами! То, что вы держите в руках, ни в коем случае не Христос, Который умер за нас на кресте, а кусок дерева с Его фигурой! — и в знак того, что они совершили ошибку, он приказал им плюнуть на крест.

— Если вы ищете Христа, — продолжал он, — то ищите Его в каждом нищем, больном и осиротевшем. Ищите Его в сердце вашем и в царстве духа. Чтобы мы, однако, не относились с высокомерным презрением к земле, которая станет Новым Иерусалимом, мы должны смиренно склонить головы наши на пути приятия даров земных, ибо через пищу наши души связаны с этой землею, — священник склонился перед новичками, поцеловав их в уста и животы.

Он накинул им на плечи тамплиерские плащи, на уровне сердца украшенные крестом с иерихонскими трубами.

— Как окутывают вас эти плащи, — сказал лионский магистр, — так будет окутывать вас ваш орден, — он простер руки и продолжил: — Отныне вы причастны ко всему доброму, что создал орден с начала, и ко всему, что сделает он впредь! Ваши родители и все, кого вы любите, должны принимать участие в этих благодеяниях.

Сразу после того, как Эрнеста приняли в орден, его послали с флотом тамплиеров на Восток, так как турки укрепились на горе Фавор, угрожая оттуда равнине и побережью в Акконе, достичь которого они могли на своих быстрых конях за час.

Поэтому тамплиеры решили построить с помощью паломников крепость, обеспечивающую защиту побережья.

Об этом строительстве Эрнест узнал еще по пути на Восток. Другой каменотес, вступивший в орден вместе с Эрнестом, был знаком с христианским побережьем на Востоке.

— Там очень много бухт, — сказал он, — и все с малыми затратами можно превратить в обороноспособные порты. Крупнейшие из них — это Хайфская и Акконская бухты. Но я скажу тебе всю правду: важнейшей вскоре станет Атлитская бухта! Ты не можешь представить себе, какой грандиозный план Великого магистра Гийома Шартрского там осуществляется! Мы приедем как раз вовремя и поможем им.

Высадившись на сушу в Акконе, тамплиеры сразу же поехали на юг. Миновав стороной город Хайфу, они в тот же день добрались до Атлита. Уже издалека тамплиеры увидели палаточный городок, палатки прижимались к отрогам горы Кармель. Далеко выдающийся в море мыс отделяла от материка мощная стена, которую возводили паломники и тамплиеры.

Великий магистр прибыл в тот день из Аккона, чтобы наблюдать за работами. Магистр был из людей, чья энергия и мудрость написаны на лице. Поприветствовав вновь прибывших тамплиеров, Великий магистр указал им на мыс за почти готовой стеной.

— Эта стена, — начал он, описав ладонью широкую дугу — поднимется из моря, пересечет мыс, чтобы исчезнуть в море с другой стороны. За стеной, там впереди, вы видите колодец. Это колодец с пресной водой и потому — бесценный.

Магистр провел их через весь мыс и показал будущий порт, место для ловли рыбы, солеварню, для которых уже отвели участки земли. За стеной находились лесок, поля, несколько виноградников и фруктовые сады.

Нижний этаж замка был уже готов. Над ним предполагалось возвести круглую и прямоугольную башни и непреодолимую стену.

— Его нарекли Замком Пилигримов, — сказал Великий магистр, — Каструм Перегринорум. Ибо без помощи пилигримов нам не удалось бы его построить.