— «Анна, супруга Ролана, здешнего каменотеса, отдала сегодня ордену суягную овцу. Вместе с ее дочерьми и имуществом она перешла под наше покровительство».

Главный счетовод кивнул Анне уже в знак прощания, как вдруг Рене наклонился вперед и настойчиво посмотрел ему в лицо.

— Разрешите еще один вопрос, господин, — сказал он хриплым голосом, — нет ли среди владений ордена какого-нибудь небольшого домика, который моя тетя могла бы взять в аренду? Или же ты хочешь остаться у нас?

— Нет! — воскликнула Мария вместо матери и в испуге опустила голову. Когда она снова подняла глаза, взгляд ее встретился с насмешливо улыбавшимся взглядом кузена. Теперь стало понятно, что именно они стояли у двери комнаты жены каменотеса и подслушивали разговор.

— Мой племянник прав, — медленно сказала Анна. — Только арендная плата не должна быть чересчур высокой.

Главный счетовод сказал, что ордену принадлежит небольшой домик у городской стены, который недавно был унаследован от одной старой женщины.

— Мы можем передать тебе домик за небольшую арендную плату, если он тебе понравится.

Домик оказался очень маленьким, но его крыша была аккуратно застелена соломой и не протекала. Внизу находились кухня и комната, в обеих был дощатый потолок. В кухне на стене висели несколько сковородок и небольшой деревянный чан. Две скамьи стояли по обе стороны узкого стола. За домом располагался крошечный садик, ограниченный городской стеной. За шаткой перегородкой, прислонившейся к стене дома, можно было держать козу. На одной из скамеек стояла кадка для воды, ее предстояло таскать на спине. Но колодец был далеко.

Когда Анна с дочерьми поселились в этом домике, девочки смастерили две скамеечки и принесли их на чердак. Одну они установили под слуховым окном, выходящим на улицу. Другую поставили к заднему слуховому окну, из которого — окно было расположено выше городской стены — открывался вид на обе реки и дальше. Первое время они часто глазели в окна, поскольку многое в этом европейском городе для них, выросших на Востоке, было непривычным и любопытным. Девочки наблюдали затем, что происходило вокруг, оставаясь незамеченными.

У всех домов на улице имелись окна, в которые мог заглянуть любой прохожий; это казалось странным, так как можно было наблюдать за домашней жизнью обитателей. Из этих окон женщины выбрасывали мусор на улицу и вытрясали тряпки. У Анны в домике тоже было такое окно. Дети, играя в комнате, осторожно из него выглядывали.

Однажды из заднего чердачного окна они увидели две процессии всадников, приближающихся к городу с севера.

Разноцветные одежды всадников выделялись на фоне снега в полях, который еще не успело растопить весеннее солнце. Они ехали без развернутых знамен, но, судя по обозу, это был военный поход. Каждый оруженосец держал в поводу трех коней, один из которых был боевым. Как только они поставили палатки перед городскими воротами, из уст в уста начала передаваться весть: «Перед лионскими воротами собрались участники нового крестового похода!» Возглавляли этот поход французский король Филипп-Август и английский король Ричард, прозванный за храбрость Львиное Сердце.

Третьим королем был немецкий император Барбаросса, отправившийся в поход на несколько недель раньше и пробиравшийся по суше на Восток. Все это Анна узнала у женщин, которых она встречала у колодца, когда ходила за водой.

— Благословение Божье крестоносцам? — сказал Анне какой-то мужчина, — но глуп тот, кто идет с ними! Или ты, госпожа, считаешь иначе?

— Не знаю, — тихо сказала Анна. В задумчивости она пошла дальше.

На следующий день короли с рыцарями проезжали по городу, и на улицы выбежало много народа поглазеть на роскошные одежды рыцарей и богато украшенную сбрую их коней. Каждый спешил в толпу, чтобы коснуться королевской мантии, ибо считалось, что это приносит счастье.

Вечером жители города ни о чем другом, кроме похода, не говорили. Во многих семьях родители удивлялись, что их сыновья не вернулись домой, но не печалились из-за этого. Должна же молодежь подольше насладиться зрелищем, которое представляют собой эти герои!

Только на следующий день, когда сыновья так и не вернулись, родители заволновались и начали их искать. Но участники крестового похода уже вышли из города. На многочисленных судах рыцари отплыли в сторону Средиземного моря, и пропавших сыновей родители не нашли. С юношеским энтузиазмом их сыновья присоединились к участникам крестового похода. Отцы проклинали их, а матери рвали на себе волосы. Очень медленно в город возвращался обычный покой. И тут пришло известие, что император Барбаросса утонул в одной из рек Малой Азии. Лишь немногим его рыцарям удалось добраться до Триполи.

Когда Анна слышала эти вести, у нее начинало громко стучать сердце. Она, видевшая, что происходило во Втором крестовом походе, легко могла представить себе Третий поход.

Когда Анна впервые пришла в городской дом тамплиеров, чтобы внести арендную плату за домик, весть о счастливой высадке на Востоке французской и английской частей крестоносцев достигла Лиона. Теперь должна была начаться осада Аккона. Каждый день в Лионе звонили церковные колокола, созывая верующих на молитву за Святую Землю.

В разгар лета 1191 года эти колокола звонили не переставая: Ричарду Львиное Сердце и Филиппу-Августу с помощью тамплиеров удалось, продвигаясь из тамплиерской крепости Аккон, захватить город Аккон с его морским портом. Английский флот атаковал этот город с моря. Адмиралом его был тамплиер по имени Робер де Сабле, и он привез с собой на Восток английских рыцарей ордена. В замке тамплиеров в Акконе Робер де Сабле был избран Великим магистром. Аккон снова находился в руках христиан.

Когда Анна внесла годовую арендную плату во второй раз, крестоносцы совместно с иоаннитами и тамплиерами под предводительством Ричарда Львиное Сердце вернули себе все сирийское побережье.

Анна удивленно посмотрела на главного счетовода.

— Почему, — спросила она, — почему после этой победы вы, господин, не стали даже чуточку веселее?

— Госпожа, — ответил он, — что толку завоевывать мощные укрепления вдоль сирийского побережья, если недостаточно людей, которые могли бы их защищать! Орден обескровлен, и ему нужно время, пока подрастет новое поколение. Теперь дворянские дома предоставляют нам для воспитания своих вторых по старшинству сыновей уже в возрасте десяти лет. Но мы ведь не можем вести военные действия силами одних детей!

Затем в Лион пришла весть о мирном договоре, заключенном Ричардом Львиное Сердце с султаном Саладином на три года, три месяца и три дня. По-прежнему владея Иерусалимом, Саладин передал христианам побережье между Тиром и Яффой, а кроме того, половину территорий Рамла и Лидда.

Когда Анна на Пасху в 1193 году платила за свой домик в третий раз, счетовод сказал ей, что султан Саладин умер. Теперь на Востоке должны были разгореться бои между мусульманами, так как не только сыновья султана, но и его братья стремились захватить власть. Главный счетовод устало заметил, что христиане могли бы воспользоваться этой междоусобицей, но в состоянии ли они это сделать? Он пожал плечами.

По дороге домой Анна как всегда думала о Ролане. В этих бесконечных и тревожных переменах в борьбе между державами с их сражениями на Востоке легко мог потеряться человек. Так было прежде, так было и сегодня. Если он еще жив, то это было бы редким счастьем. И все же…

Мария и Лена пошли к колодцу вместо матери.

— Наберите в кадку воды только до половины, — велела Анна, — а то она будет для вас слишком тяжелой.

Когда девочки набирали воду из колодца, мимо проходил Рене, которого они не видели три года. Рене удивился, встретив их здесь. Взгляд его остановился на черных косах Марии, и одну из них он взял в руки.