На следующее утро эти всадники — люди графа Моавского, чье графство было включено в королевство Иерусалимское, — снова сопровождали отряд короля. С их господином король должен был провести переговоры, так как его территория имела продолжительную границу с землями атабега Дамасского, и на этой границе королевства происходило многое из того, что не нравилось королю.

Рыцари ехали целый день. Но еще до полудня они увидели впереди крепость, венчавшую горный отрог, далеко вдающийся в арабскую пустыню. Чем ближе они к ней подъезжали, тем неприступнее она выглядела: гигантское сооружение, возвышающееся над долиной и сверкающее огненными отблесками в лучах заходящего солнца — Моавский Крак.

Кони вымотались, преодолевая огромную разницу высот при спуске в долину Иордана и подъеме оттуда. Люди были покрыты потом и пылью и изнемогали от жажды. По отвесному склону они приближались к замку.

Поднялись решетчатые ворота, и рыцари въехали во двор крепости. Из ворот дворца навстречу королю вышел хозяин и в знак вассальной верности просунул руку в стремя его коня, при этом он опустился на колени и подставил королю плечо, чтобы тому было удобнее спешиться.

Поприветствовав его, король указал на свою свиту.

— У нас в Иерусалиме есть теперь новый орден, и эти люди к нему принадлежат. Они называют себя «Бедными Рыцарями Христовыми» — народ же прозвал их тамплиерами. Это рыцари-монахи. Прежде всего они охраняют пути паломников, ведущие от побережья к Иерусалиму.

Граф Моавский оценивающе оглядел каждого рыцаря.

На его лице чередовались удивление, уважение и недоверие. Ибо он увидел благородных, хорошо одетых молодых людей, и кулаки их едва ли были слабыми.

Король внимательно вгляделся в лицо графа Моавского, взял его за руку и сказал:

— Дорогой друг, впусти нас. Сегодня вечером нам еще предстоит провести долгий совет с тамплиерами и обсудить многие волнующие нас темы.

Этим самым он дал понять графу Моавскому, что тамплиеры являются его доверенными лицами и хозяину замка должно уважать их в качестве таковых.

Но то, что больше всего волновало короля, в этот вечер открыто не было: требовалось провести осмотр границы, выслушать послов из Дамаска — вестники приезжали и уезжали. Для тамплиеров пребывание в этой гигантской крепости оказалось познавательным: они познакомились с правовыми взаимоотношениями в королевстве, чьи отдельные части были в большой мере самостоятельными, и правители этих территорий могли предпринимать любые действия на свой страх и риск.

Прошло несколько недель, прежде чем рыцари смогли покинуть Моавский Крак и отправиться на запад. Без происшествий они переправились через Иордан и теперь поднимались в Иудейские горы. Бросив угрожающие взгляды на пещеры, в которых обитали разбойники, они направились к городу, окрыленные надеждой.

Во время пребывания в Моавском Краке исполнился ровно год со дня их приезда на Восток.

Перед Храмовой горой господин де Пайен остановил коня.

— Дорогие господа, — сказал он, посмотрев на каждого, — когда мы сегодня вернемся домой, мы продвинемся в наших поисках не дальше, чем это было год назад. И я боюсь, что пробные раскопки, которые сделает наш каменщик, чтобы отыскать какой-нибудь водоем, не приведут ни к чему, даже если он найдет этот водоем. Можете верить мне, а можете и не верить — у меня есть непоколебимое ощущение, что только те работы ведут к успеху, которые полагаются на случай. Ибо случаем управляет Господь.

Перед тем, как рыцари-монахи отправились в поездку вместе с королем, господин де Пайен закрыл на ключ обитую железом дверь дома тамплиеров, а ключ передал на хранение патриарху Иерусалимскому. Пьера он послал домой и попросил находиться в распоряжении городского архитектора на время их отсутствия. Затем он зашел к Эсташу в караульное помещение и велел ему перенести мешок, набитый соломой, в кухню, имевшую отдельный вход со двора. Оттуда он должен был перетащить скамьи в караульную башню для отдыха часовых, присланных королем. Он уже распорядился о том, чтобы Эсташ делился своим ежедневным рационом с часовыми.

— Эсташ, — начал господин де Пайен, — поскольку твой господин вместе с другими рыцарями еще находится в пути, а времени у нас мало, я буду обращаться с тобой как с собственным оруженосцем. Я позабочусь о твоем благополучии, чтобы, когда мы отправимся в поездку, ты ни в чем не испытывал нужды. Теперь я тебе скажу, что ты должен делать. Часть наших лошадей остается здесь; твоей задачей будет заботиться о них и каждый день выгуливать. Мне не хотелось бы, чтобы ты с какой-нибудь лошадью выходил за пределы двора. Я прошу тебя чистить наши кожаные вещи, седла, шапки и куртки. Не забывай почаще убирать навоз и готовить новые подстилки для лошадей. Было бы хорошо, если бы ты нашел время выстругать новые ручки для факелов и изготовить новые факелы, чтобы у нас был некоторый запас, когда мы вернемся. Если захочешь, можешь немного погулять по городу или пойти еще куда-нибудь. Воду в бак ты должен носить сам. Ты достаточно умен, Эсташ, что заметить, если что-нибудь окажется не в порядке. Тогда обращайся к патриарху. Он предупрежден. Все прочие необычные события записывай по мере возможности. Ты умеешь писать? — спросил он.

И когда Эсташ знаками показал ему, что для этого требуется, господин де Пайен передал мальчику восковую табличку и грифель.

Появились двое часовых и вошли в комнату Эсташа, словно он их с нетерпением ожидал. И стоило лишь рыцарям отъехать, как они высыпали игральные кости из кожаной кружки на стол и, не обращая внимания на Эсташа, со страстью предались азартной игре. Лишь на мгновение они бросили на него взгляд. Но, поняв, что мальчик немой, тут же о нем позабыли.

Эсташ выполнял все обязанности, возложенные на него господином де Пайеном. С утра до вечера он был занят.

Как-то вечером зашел Пьер.

Пойдем со мной! — сказал он, — я кое-что тебе покажу.

Он обнял Эсташа за плечи, как обычно это делал раньше и повел друга к себе домой. Лицо его радостно сияло. Навстречу ему, ликуя, выбежал толстый карапуз. Пьер схватил его и слегка подбросил. «Неужели это Арнольд?» — недоверчиво вопрошали глаза Эсташа.

— Да, тот самый Арнольд, которого ты учил бегать. По лестнице они поднялись на деревянную галерею, прошли через одну из дверей, и Эсташ оказался в небольшой комнатке. Чуть наклонившись, на высоком ложе сидела Сюзанна. В руках у нее был маленький спеленатый сверток. Эсташ не мог отвести взгляда от крошечного существа.

— Мы назовем его Филипп, — сказала Сюзанна тихим голосом.

Эсташ смущенно улыбнулся. Будет ли у него когда-нибудь своя семья? Очень долго стояла у него перед глазами прекрасная картина, увиденная им в доме Пьера, и как никогда в жизни он чувствовал себя всеми покинутым. Ах, поскорее бы возвращались рыцари! Но день их приезда был еще очень далек.

Когда же он наконец наступил, Эсташ чрезвычайно обрадовался. Больше всего его радовало то, что королевские часовые, которых он не выносил, должны были покинуть комнату в башне, ставшую, по мнению Эсташа, его собственностью.

Уже на следующий день рыцари-монахи вместе со своими оруженосцами отправились бороться с разбойниками, обитавшими в скальных пещерах над Иорданом. К ним присоединились и те трое, чья очередь была оставаться дома. Таково было пожелание короля, воспринятое ими как приказ. Путь к этим скалам пролегал по открытой местности, где ничто не затрудняло видимость. Поэтому случилось так, что лазутчик из шайки увидел кавалькаду рыцарей уже издалека. И как только они приблизились настолько, что можно было различить красные кресты на серых плащах, он поскакал к пещерам и издал пронзительный предупреждающий свист. Только эту шайку и видели!

Господин де Мондидье потребовал преследовать разбойников в пещерах, но господин де Пайен воскликнул:

— Вы хотите, чтобы нас там разбили поодиночке? Ходы «внутри пещер разветвляются, как нам сказал король, и многие из наших бойцов пропадут там навсегда. Поэтому я предлагаю спуститься в долину Иордана. Там на обрывистом склоне горы также есть пещеры, я их видел, они маленькие и безопасные. В одной из них мы сможем сделать привал. Мы подкараулим разбойничьи банды, когда они спустятся в долину, чтобы напасть на благочестивых паломников, идущих к Иордану креститься.