А Ронан Линч был похож на Найла Линча, который, надо заметить, выглядел, как мудак.

Ох, молодёжь.

Итак, Гринмантл прервал молчание. Он выкрикнул:

— Пришли сдать свои упражнения?

Они продолжили стоять там, напоминая близнецов из фильмов ужасов, один – тьма, другой – свет.

Адам Пэрриш слегка улыбнулся; и в секунду он помолодел на два года. Что на нижней, что на верхней челюстях у него имелись зубы.

— Я знаю, кто вы такой.

А вот это было интересно.

— И кто же я?

— А вы разве не знаете? — спросил Адам Пэрриш с вежливой беззаботностью.

Гринмантл сощурился.

— Поиграть вздумали, мистер Пэрриш?

— Возможно.

Игры, по крайней мере, были одной из специальностей Гринмантла. Он облокотился на перила.

— В таком случае, я тоже знаю, кто вы.

Ронан Линч протянул Адаму Пэрришу большой, выпуклый конверт.

— О, я так не думаю, — возразил Адам.

Гринмантлу не нравилось бесстрашие на его лице. Даже не бесстрашие: это было отсутствие выражения в целом. Он задумался, что же было в конверте. Исповедь молодых социопатов.

Он сказал:

— Знаете ли вы, мистер Пэрриш, что удерживает бедный люд внизу? Это не отсутствие средств. Это отсутствие воображения. Мечты о пригородном трейлерном парке, пригородные мечты о городе, городские мечты о звёздах и так далее, и тому подобное. Бедняк может вообразить престол, но при этом не знать, что значит царствовать. Бедность воображения. Но вы... вы кукушка, решившая пробраться на этот насест. Вы, мистер Пэрриш, улица Антиетам Лейн, двадцать один, в городе Генриетта, штат Вирджиния, и у вас отличное воображение, и, тем не менее, вы – самозванец.

Пацан был хорош. Кожа вокруг его глаз едва дёрнулась, когда Гринмантл зачитал адрес трейлерного парка.

— И как было бы просто швырнуть вас на землю у этого дерева, — одолжал Гринмантл, во всяком случае, пока он совершенно не нервничал. — Вы бы надолго загремели в свой трейлерный парк.

Адам Пэрриш взглянул на него. Гринмантл тут же осознал, что тот сбивал с толку таким же образом, как и Пайпер, бывало, когда он ловил её, пялящейся в зеркало.

Адам развернул выпуклый конверт так, чтобы Гринмантлу было видно, как через него сочится что-то красно-коричневое, что никогда не являлось признаком чего-то хорошего.

— Если вы не уберётесь из Генриетты к пятнице, всё, что находится в этом конверте, будет обнародовано.

А потом и Ронан Линч улыбнулся, это было его оружием.

Они оставили конверт.

— Пайпер! — позвал Гринмантл, когда они удалились. Но она не откликнулась. Невозможно было знать наверняка, была ли она дома, но медитировала, или ушла охотиться за тем, что ей померещилось в зеркалах.

Это место. Это треклятое место. Они могли бы владеть им.

Он спустился вниз по лестнице, и наконец-то ему удалось найти дверь, которая вела наружу. Он открыл конверт. Кровь сочилась из разлагающейся отрубленной руки. Небольшой. Детской руки. Под ней лежал запечатанный пластиковый пакет, измазанный кровью, содержащий документы и фотографии.

По отдельности они были неприятными.

В совокупности они были убийственными.

Содержимое конверта рассказывало историю Колина Гринмантла, умного серийного убийцы и прирождённого извращенца. Оно представило доказательства того, где могли быть найдены тела или останки тел. Там были скриншоты уличающих текстов и фотографии с сотового – и когда Гринмантл вытащил свой настоящий телефон, то обнаружил, что каким-то непостижимым образом эти фотографии оказались и на его собственном мобильном во всей своей ужасной красе. Там были письма, домашние DVD-диски, фотографии – гора доказательств.

И всё – неправда.

Всё было нагрежено.

Но это было неважно, всё походило на правду. Доказательства были правдивее самой правды.

Грейворен существовал, и он был в руках у этих мальчишек, но это было неважно, потому что они были неприкасаемыми и знали об этом.

Чёртовы сопляки.

На самом дне мерзости лежал кусочек бумаги, испачканный буквами, похожими на почерк Найла Линча, который мог принадлежать только его сыну.

Там было написано: Qui facit per alium facit per se.

Гринмантл знал этот афоризм.

Кто совершает деяние по указке другого, виновен сам.

— Хорошо, двигаем, — сказал Гринмантл. — Семейные обстоятельства. Обратно в Бостон. Собирайся. Позвони друзьям. Ты выходишь из этого своего книжного клуба.

Пайпер достала свой кошелёк.

— Нет, я поеду с настоящими мужиками.

— С настоящими мужиками!

— Да, — произнесла Пайпер. — Разве этот ужасный Серый Человек не водит белую машину? Одну из тех гоночных, мальчиковых. Ну знаешь, с большим крылом сзади. Это, наверное, должно демонстрировать, что за большой хрен водила? Потому что у меня такое чувство, что один из них за мной следит. Я имею в виду, ха, больше, чем всегда, потому что я тебя умоляю. — Она взмахнула своими волосами.

— Я не хочу говорить о Сером Человеке, — сообщил Гринмантл. — Я хочу поговорить о твоём багаже.

— Я никуда не еду. По-моему, я что-то нашла, — заявила Пайпер.

Гринмантл показал ей конверт.

Она не была так впечатлена, как он, когда впервые его увидел.

— О, прошу тебя. Если я найду то, что, как я думаю, найду, то заставлять нас уезжать будет детской игрой. Не каламбур. И да, это было отвратительно. — Она рассмеялась. — Хорошо, я ухожу.

С настоящими мужчинами. Гринмантл поднялся.

— Я пойду с тобой. Я буду убеждать тебя возвращаться со мной на протяжении всего пути.

Пайпер совершенно нечего было противопоставить этому конверту. Единственное, что смогла найти Пайпер, это причудливые упражнения и лысых собак.

— Ну и ладно. Обуйся.

Место назначения Пайпер в тот вечер включало в себя встречу с двумя отморозками, которых нанял Гринмантл. Вообще-то, не такими они были и отморожеными, как ожидал Гринмантл. Одного из них звали Моррис, чья проблема с выплатой алиментов толкнула его на кривую дорожку. Другой, похоже, звался Зверем, и... и, на самом деле, он-то как раз был достаточно отмороженным, в соответствии с представлениями Гринмантла.

Они оба обращались с ней так, будто она понимала, о чём говорит.

— Покажите мне, что у вас, — велела им Пайпер.

Как только зашло солнце, Моррис и Зверь отвели их к захудалой ферме. Даже при всего лишь включённых фарах было легко определить, что фермерский домишко знавал и лучшие деньки. Крыльцо просело. Кто-то пытался исправить положение, высадив радующий глаз ряд цветов спереди.

Зверь с Моррисом провели их мимо фермы по полю. При них было всевозможное оборудование. У Пайпер было всевозможное оборудование. У Гринмантла были ботинки. Он чувствовал себя четвёртым колесом автомобиля, который, по факту, не должен был иметь четыре колеса.

Он глянул себе через плечо, чтобы убедиться, что Серый Человек, некогда стоявший у него за спиной, там на самом деле не стоит.

— Я не сталкивался ни разу с преступлением на практике, — сказал Гринмантл, когда они шли через поле, — но разве не стоит припарковать автомобиль конспиративнее? — Он добавил для Зверя: — Не так заметно?

— Никто там не живёт, — проворчал Зверь. Гринмантл был одновременно в ужасе и в восхищении от инфразвуковой природы его голоса.

Моррис, чей голос звучал образованнее, добавил:

— Мы тут уже были и всё разведали.

Двое мужчин (бандитов) – отморозок и Моррис – отвели их к каменному зданию. Гринмантлу показалось, что у здания нет крыши, но спустя секунду его глаза привыкли, и он увидел, что это была каменная башня, которая расширялась в ночное небо. Он так и не понял, почему сначала башня показалась ему разрушенной. Он не был уверен, как посреди Вирджинии, в её глубинке, оказалась башня, но это было, по крайней мере, интересно, а он любил, когда интересно.