— Меня зовут, — мужчина стер большую полосу плохой грамматики Ронана краем губки и использовал пространство, чтобы расположить там свои умелые буквы. — Колин Гринмантл.

— А вот и мы, живём среди провинциалов! — Колин Гринмантл высунулся из окна. Снизу на него смотрело стадо коров. — Пайпер, иди посмотри на этих коров. Вот эта задница смотрит прямо на меня. «Колин, — говорит эта корова, — ты действительно теперь живёшь среди провинциалов».

Пайпер откликнулась:

— Я в ванной.

Однако её голос донёсся из кухни. Его жена (хотя ему не нравилось использовать это слово — жена, потому что это заставляло задумываться над возрастом, что ему за тридцать, а ему было за тридцать, но всё же, ему не было необходимости напоминать об этом, он всё ещё обладал мальчишеской внешностью; на самом деле, только вчера вечером с ним заигрывала кассирша в продуктовом, и даже при том, что, скорее всего, это благодаря тому факту, что он внушал благоговение и был сильно разодет для того, кто просто выбежал за сырными крекерами, он считал причиной свои аквамариновые глаза, в которых она практически купалась) приняла переезд в Генриетту лучше, чем он ожидал. До сих пор единственный акт восстания, который свершила Пайпер — это столкновение арендованного автомобиля с вывеской местного торгового центра посредством агрессивного вождения, чтобы продемонстрировать, как она приспособилась к жизни в этом месте, где она не могла ходить по магазинам. Возможно, она сделала это не нарочно, но совсем немного в этом инциденте было именно от Пайпер.

— Они в основном монстры, — сказал Гринмантл, хотя сейчас он думал меньше о коровах и больше о своих новых учениках. — Принимают подачки весь день, но сожрали бы тебя в секунду, если бы имели добротные зубы.

Они только переехали в «исторический» арендованный дом на скотоводческой ферме. Гринмантл, который неплохо разбирался в истории, сомневался в претензии дома на историческую ценность, но всё же тот был довольно очарователен. Ему нравилась сама идея о земледелии; в самом основном лингвистическом смысле теперь он был фермером.

— Они придут в пятницу за твоей кровью, — откликнулась Пайпер.

Коровы мычали с любопытством. Гринмантл экспериментально показал им средний палец; выражение их морд не изменилось.

— Они уже здесь.

— Не коровы. Я оформляю страхование жизни для тебя, и им нужна твоя кровь. В пятницу. Будь здесь.

Он нырнул обратно в дом и, скрипя полом, прошёл на кухню. Пайпер стояла у стола в розовом бюстгальтере и трусиках, разделывая манго. Её светлые волосы были закручены вокруг головы. Она не подняла взгляд.

— У меня в пятницу лекции, — сказал он. — Подумай о детях. Какая ещё страховка нам понадобилась?

— У меня есть определённые стандарты жизни, и я хочу их сохранить, если с тобой неожиданно посреди ночи что-то случится. - Она ткнула в него ножом, когда он стащил кусочек манго. Он избежал ранения только благодаря своей реакции, а не из-за отсутствия у неё намерения. - Просто приди вовремя после занятий. Не распыляйся на мелочи, как ты это любишь.

— Я не распыляюсь, — возразил Гринмантл. — Я довольно целеустремлённый.

— Да, мне известно, отомстить, имея яйца, и всякое такое.

— Ты можешь помочь, если хочешь. Ты гораздо лучше в направлениях и предметах.

Она не сумела достаточно хорошо скрыть, что её эго было польщено.

— Я не могу до воскресенья. В среду у меня брови. В четверг депиляция зоны бикини. Не приходи домой в субботу. В субботу я худею. И я пригласила людей почистить в доме энергию.

Гринмантл стащил ещё один кусочек манго; на этот раз нож прошел чуть ближе.

— Что это значит?

— Я увидела флаер. Как избавиться от плохой энергии в помещении. Этот дом кишит ею.

— Это всего лишь ты.

Она сунула нож в раковину, где он бы жил, пока бы не умер. Пайпер была не очень-то по части работы по дому. У неё был очень узкий набор навыков. Она поплыла в сторону спальни, по пути в ванную или вздремнуть, или начать войну.

— Не доводи до нашего убийства.

— Никто не собирается нас убивать, — с уверенностью заявил Гринмантл. — Серый Человек знает правила. А остальные...

Он помыл нож и вернул его в подставку для ножей.

— Остальные что?

Он не осознавал, что она всё ещё была в комнате.

— О, я просто подумал о том, как видел сегодня одного из сыновей Найла Линча.

— Он тоже ублюдок? — спросила Пайпер. Найл Линч был в ответе за семь умеренно неприятных и четыре крайне неприятных месяцев их совместной жизни.

— Возможно. Боже, он выглядел просто как подонок. Не могу дождаться, когда завалю его. Интересно, он знает, кто я. И интересно, должен ли я ему это сообщить.

— Ты такой садист, — беспечно сообщила она.

Он постучал костяшками пальцев по столешне.

— Пойду посмотрю, на какой челюсти у этих коров зубы.

— На нижней. Я видела по Энимал Пленет[21].

— Я всё равно схожу посмотрю.

Он попытался вспомнить, которая дверь вела в прихожую, и слышал, как она ему что-то сказала, но не разобрал, что именно. Он уже набрал номер бельгийской контакта, который, как предполагалось, изучал застёжку пояса пятнадцатого века, которую отдал владелец дурных снов. Тому парню понадобилась вечность, чтобы её настигнуть. Паршиво, что он не мог нанять для этого Серого Человека; тот был лучшим.

Вплоть до момента, разумеется, когда он предал Гринмантла.

Гринмантл задавался вопросом, как много времени потребуется Серому Человеку на то, чтобы заявиться к нему.

Когда Гэнси и Ронан прибыли на Фокс Вей 300 после школы, Кайла в гостиной подвергалась нападению мужчины, одетого полностью в серое. Блу, Персефона и мебель притаились у стен. Мужчина стоял в совершенно атакующей позе, ноги расставлены немного шире плеч, одна чуть впереди. Он крепко сжимал одну из ее рук. В другой руке Кайла держала Манхеттен, который старалась не пролить.

Серый Человек деликатно улыбался. У него были удивительные зубы.

Парни вошли без стука, фамильярно, и теперь Гэнси опустил свою сумку, которую носил через плечо, на старые изогнутые половицы и стоял в дверном проёме гостиной. Он не был уверен, что ситуация требует вмешательства. Серый Человек был (возможно, в отставке) наемным убийцей. Не повод для шуток.

Но, тем не менее, если бы Кайла хотела, чтобы ей помогли, она бы, безусловно, поставила свой напиток. И конечно, Блу бы не просто ела йогурт.

— Покажи снова, — сказала Кайла. — Я не видела. Не думаю.

— Я сделаю немного сильнее, — ответил мистер Грей, — но я не хочу фактически сломать тебе руку.

— Ты даже не близко, — заверила она. — Привлеки спину.

Она отхлебнула свой Манхеттен. Он снова сжал её запястье, его кожа бледнела против её, и быстро провернул всю её руку. Её плечо резко наклонилось вниз, она ухватилась за напиток и хихикнула:

— Вот это я почувствовала.

— Теперь сделай так мне, — велел мистер Грей. — Я подержу твой коктейль.

Убрав руки в карманы, Гэнси облокотился на дверной косяк и наблюдал. Он инстинктивно знал, что ужасные новости, которые он принес, были своего рода бременем, ставшим бы только тяжелее, если им поделиться. Он дал себе мгновение перед бурей, позволив атмосфере дома привычно себя окутать. В отличие от Фабрики Монмаут, Фокс Вей 300 был связан с посторонними людьми и причудливыми объектами. Дом гудел от разговоров, музыки, телефонов, старых устройств. Было невозможно забыть, что все эти женщины были вовлечены в прошлое и присоединены к будущему, связаны со всем в мире и друг с другом.

Гэнси не так много наносил визиты, как впитывал.

Ему нравилось. Он хотел быть частью этого мира, даже если и понимал, что есть множество причин, почему ему этой частью не быть. Блу была естественным результатом такого дома, как этот: смелая, странная, доверчивая, любопытная. И был он: нервный, запутанный, результат чего-то совершенно иного.