— Я тоже.

Когда дети ушли на прогулку, Сюзанна проверила кастрюли на кухне, где Лайза готовила тушеную говядину и где поднималось тесто для хлеба. В желудке у нее заурчало, и Сюзанна решила остаться на ужин. В доме стало очень уютно, а шумная аудитория отвлечет ее от мыслей о Лесли. И о Джебе.

Как и предсказывал Джон Юстас, даже номер домашнего телефона Бриз не ответил. Сюзанна оставила столько сообщений, что их текстами можно было бы оклеить стены приютской гостиной, и даже написала одно письмо, содержащее в основном извинения за их последнюю встречу.

После ужина Сюзанна задержалась в приюте. Она то помогала матерям убирать в столовой, то разговаривала с Лайзой, то наблюдала за тем, как гадают. От предложения погадать себе Сюзанна отказалась — только потому, что предпочитала не знать своего будущего. Сюзанне совсем не хотелось идти домой — она знала, что может найти там Лесли, валяющуюся одетой на кровати или диване и дышащую перегаром. В конце концов, когда вечер уже подходил к концу, Сюзанна поднялась наверх, чтобы пожелать спокойной ночи младшим детям.

— Теперь я ложусь спать…

— Можно еще попить, мама?

— Мне нужно в туалет.

— Когда папа снова придет с нами жить?

Услышав последний вопрос, Сюзанна остановилась в дверях. Голоса других детей, занятых подготовкой ко сну, утешали ее и подготавливали к будущему материнству. Почувствовав, как зашевелился ребенок, она приложила руку к животу.

— Да ты сова! — пробормотала она, надеясь, что ее еще не рожденный сын или дочь услышит, как детям желают спокойной ночи, и тоже захочет спать. Но от слов Миранды ее улыбка увяла. Исследуя систему социального обеспечения, посещая другие приюты, Сюзанна поняла, что социальная помощь может разделять семьи. Если бы отец Миранды жил вместе с ней и ее матерью, то их семья не смогла бы получать то пособие, которое она сейчас получала, по крайней мере, в том же объеме, а по правилам приюта они вообще не смогли бы находиться в Доме Коуди.

Сюзанна ввела это правило в интересах безопасности, а также для того, чтобы обеспечить помощью самых обездоленных — бездомных женщин и их детей. Но возможно, она поспешила, да и опыта не хватило.

— Папа все еще ищет работу. — Мать Миранды откинула волосы с лица дочери. — Он все еще в Иллинойсе. Он приедет, как только сможет.

— И тогда у нас снова будет дом?

— Надеюсь, что да.

— Мне здесь нравится, — сказала Миранда.

— Я знаю, душенька. Но мы же не можем остаться здесь навсегда.

Черил села и прижала к себе Миранду, а Сюзанна вспомнила, какой была эта женщина, когда она впервые ее увидела, — уставшей, худой и бледной. Месяц отдыха в сочетании с нормальным питанием сильно изменил ее внешность. Теперь мать Миранды казалась почти красивой.

— Почитай мне сказку, мамочка!

Сюзанна уже собиралась уходить. Нужно проверить, как там Лесли, но тогда неизвестно, устоит ли она перед желанием снова позвонить Джебу. В свое время Сюзанна слишком часто звонила Дрейку на работу, оставляя на автоответчике сообщения, и очень редко получала ответ. Сейчас, в коридоре, она замерла, услышав, как мать Миранды читает девочке рассказ из популярной детской книжки. История, которая всегда восхищает детей возраста Миранды, не оставила равнодушной и ее.

— Я надеюсь, вы не возражаете, — сказала Сюзанна, когда Черил ее заметила. — Мне всегда нравился этот рассказ.

Та улыбнулась:

— Мне тоже. Входите, садитесь.

Поколебавшись, Сюзанна уступила просьбам Миранды «сесть рядом со мной с другой стороны, не там, где мамочка».

— И Стадли тоже позовите.

— Стадли спит внизу, у огня.

— Тогда вы садитесь. — Миранда похлопала по одеялу.

Это была история про маленького черного котенка, которому не сиделось в своей корзинке и который вечно куда-то лазил, что-то исследовал — и постоянно терялся. А затем снова находился. Миранда хлопала в ладоши всякий раз, когда котенок возвращался домой.

К концу рассказа девочка уже почти заснула, а Сюзанна почувствовала, как к глазам подступают слезы. Как-то раз она уже плакала в этой комнате — впервые за многие годы, не считая дня смерти Клэри.

Сдерживая слезы, Сюзанна встала и благодарно улыбнулась Черил.

— Мне очень понравилось.

— Я рада, что вы к нам присоединились, — сказала Черил и, наклонившись, поцеловала Миранду, крепко обнявшую ее своими ручонками. Затем она кивнула, и Сюзанна, с некоторым трудом нагнувшись, тоже нежно поцеловала ребенка.

— Приятных снов, — сказала она.

— Вы тоже будете читать сказки своему ребеночку? — посмотрев на Сюзанну, спросила девочка.

— Обязательно.

Сюзанна быстро спустилась по лестнице, сняла с вешалки в передней свой легкий шерстяной блейзер и, коротко попрощавшись с Лайзой и подростками в гостиной, выскочила наружу. Ничего не видя перед собой, она подошла к своей машине и никак не могла попасть ключом в замок. В детстве Лесли никогда не читала ей перед сном и редко сама укладывала спать. К вечеру она часто бывала в таком состоянии, что ей было не до поцелуев и ласковых слов — разве что в свой собственный адрес. А что она сейчас найдет дома — через столько-то лет!

Отъехав от тротуара, Сюзанна услышала, как где-то в доме снова звучит песня Джеба. Он стал в приюте всеобщим любимцем, особенно после того, как появился здесь на открытии. Сюзанна нажала на сцепление. Недавно по радио диск-жокей сообщил, что в субботу, перед Днем труда[15], Джеб отправится в свой второй американский тур. Она даже не представляла, где он сейчас может находиться.

Но в одном Сюзанна была уверена: что бы ни ждало ее дома, это будет не сообщение от Джеба.

В тот же самый день, в канун нового тура «Джеб Стюарт Коуди: Деревенские дороги», Джеб вслед за Бриз вошел в ее находившийся на первом этаже офис. Он недовольно поморщился при виде розовых штор и бледно-розовых стен — именно так Бриз решила оформить это просторное помещение. В комнате горел яркий свет, компьютеры излучали тепло, с которым не справлялись даже кондиционеры. Бриз стояла к Джебу спиной, как бы не замечая его присутствия. Но он уже обдумал то, что она сказала ему несколько дней назад, и принял решение.

— Доброе утро, леди, — сказал он временным сотрудницам, при его появлении оторвавшимся от своих компьютеров. Послав им ответную улыбку, Джеб повернул к себе Бриз: — Я должен поблагодарить своих фанатов. Покажи мне кое-что из входящей почты — хорошую часть. Пока я здесь, я подпишу ответы.

— Ты лучше перед отъездом закончи ту песню.

— Принеси мне почту.

— Если ты избавишь меня от нотаций перед моими сотрудниками — с удовольствием, — с вызовом сказала Бриз.

Джеб уже просмотрел две трети огромной пачки открыток, писем, конвертов с подарками, сделанными руками фанатов, — даже хорошая почта приходила мешками, — когда неожиданно натолкнулся на пачку розовых листков.

— Что за черт? — Пробежав глазами текст, он поднял глаза на Бриз и двух ее сотрудниц. — Неужели так всегда бывает с адресованными мне телефонными сообщениями? Ты просто бросаешь их в общую кучу? Или как?

Бриз не отрывала взгляда от листков бумаги:

— Этот мешок пришел из нэшвиллского офиса.

— Когда?

Не глядя на него, она пожала плечами:

— Я думаю, сегодня утром. Или вчера.

Джеб посмотрел на знакомое имя и номер телефона и, словно колоду карт, швырнул листки на стол.

— Посмотри на даты, Мейнард. Это же прошлая неделя! И позапрошлая. Сколько раз ей нужно позвонить, прежде чем ты обратишь внимание на то, что она пытается со мной связаться?

— Я не могу лично принимать каждый звонок, Джеб. — Она повернулась спиной к компьютерам и понизила голос в явной надежде, что остальные этого не услышат. — Перестань унижать меня перед моими секретарями. Эти послания записаны не моей рукой.

— Я полагаю, что о тех звонках, которые приходили сюда, ты попросту забыла.