Я направился обратно в город. Проехав два-три кило метра, остановился и отбросил лопату в кусты.
Когда показались огни Хьюстона, было уже далеко за полночь. Я настолько устал, что у меня кружилась голова. К тому же мне страшно хотелось есть и пить.
Остановившись у первого ресторанчика, я попросил дать мне стакан апельсинового сока. Невдалеке от ресторана был телефон-автомат. Мне невыносимо захотелось услышать голос Джулии, узнать, что деньги уже у нее и что она меня ждет. Ведь можно прямо сейчас поехать в отель, забрать деньги, а потом на такси отправиться в аэропорт и улететь на Восток. Единственное, чего мне сейчас хотелось,— поскорее очутиться в самолете с деньгами в руках. Я зашел в кабину телефона-автомата и набрал номер отеля Карсона.
В кабине, несмотря на работающий вентилятор, было очень душно.
— Соедините меня, пожалуйста, с миссис Кеннон,— попросил я телефонистку.
— Одну минутку, сэр!
Я слышал, как телефонистка звонила в ее номер. Никакого ответа.
— Сожалею, сэр, но миссис Кеннон не отвечает. Вероятно, уже спит. Может быть, позвонить еще?
— Да, пожалуйста! У меня очень срочное дело.
Телефонистка позвонила еще. Никакого ответа. Я забеспокоился. Что, черт возьми, она еще замышляет? И куда могла подеваться в такой поздний час?
— По всей вероятности, ее нет дома,— сказала телефонистка.— Подождите еще минутку. Я справлюсь в холле или в ресторане.
— Нет, не надо,— ответил я. — Лучше я позвоню ей попозже.
— Но это ведь пустяки! Мы часто ищем так наших посетителей. И вам нужно подождать всего лишь одну минуту...
— Нет, нет, я позвоню попозже,— ответил я, собираясь положить трубку.
— Может, ей что-нибудь передать? — спросила телефонистка.— Может, вы оставите свой номер телефона?.. Я... Я могу еще раз позвонить в ее номер, если вы не возражаете. Очень может быть, что она приняла на ночь снотворное и теперь крепко спит.
Я повесил трубку и вышел из автомата. Приняла снотворное... От нее всего можно было ожидать. Я, правда,. выбросил все ее пилюли, но кто знает, может быть, у нее были еще?
Я заплатил за телефонный разговор и уехал.
Улицы были почти безлюдны. Далеко позади послышался вой полицейской сирены. Я доехал до отеля Карсона, поставил машину в один из боксов гаража и отправился в отель Магла. Меня мучило беспокойство.
«О Боже, только бы ничего не случилось,— подумал я.— Возможно, она просто куда-нибудь вышла. И когда я позвоню ей из своего отеля, она уже окажется на месте...» И все же я не мог избавиться от мысли, что она уже лежит у себя в номере посреди рассыпавшихся банкнот, погрузившись в глубокий сон, от которого не пробуждаются. Я тряхнул головой, отгоняя эти мысли, но они не уходили.
Маленький холл отеля Магла был пуст, только старик дежурный сидел за своим столом. Я заполнил бланк. Он поднес его поближе к лампе и прочитал мое имя.
— Мистер Харлан,— сказал он.— Подождите минуту. Для вас есть кое-что.
Он взял с полки блокнот и некоторое время листал его. Причем делал это так медленно, что я думал, у меня вообще кончится терпение.
— Ну, так что же? — спросил я наконец..
— Да, да, вам звонила какая-то дама. Своего имени она не назвала... Но просила передать вам, что вернется поздно. И позвонит сразу же, как вернется.
— Спасибо,— сказал я, вздохнув с облегчением.
Дежурный позвонил в колокольчик, и откуда-то появился негр. Я дал негру на чай и, оставшись один, снял пиджак и уставился на телефон. Может быть, все-таки ей позвонить? Нет, лучше не надо. Ведь она просила передать, что позвонит, как только вернется. Значит, ее еще нет. Раз она передала дежурному, что позвонит, значит, удирать не собирается. В крайнем случае, готовит какую-то пакость.
Я открыл чемодан и убедился, что восемь тысяч лежат на месте. После этого я сел, закурил, продолжая время от времени поглядывать на телефон, словно пытаясь заставить ее позвонить. Прошло десять минут, пятнадцать, двадцать...
И наконец он действительно зазвонил.
Я схватил трубку.
— Мистер Харлан!
Она!.. Ее голос прозвучал в моих ушах, словно нежная мелодия. Интересно, откуда она звонит?
— Да,— ответил я.— Где вы находитесь? И все ли в порядке?
— Я в одном из баров на Фанни-стрит, — ответила она.
Я вытер левой рукой пот со лба. Постепенно ко мне возвращалось спокойствие.
— И они... они у вас с собой?
— Разумеется,— спокойно ответила она. — Вместе со мной в телефонной будке,
Я почувствовал, как напряглись все мои мышцы.
— Отлично! Значит, все порядке. Вы хотите, чтобы я приехал к вам в отель?
— Нет. Я приеду сама.
— Хорошо. Только поторопитесь. Надеюсь, вы трезвы?
— Конечно.
Она повесила трубку.
— Ни на йоту здравого смысла,— проворчал я.— Болтается по барам посреди ночи, а в чемодане — почти сто тысяч долларов. Может, действительно немножко свихнулась?
Я нервно заходил по комнате. Просто не мог сидеть на одном месте. Я ходил, и в памяти моей всплывали подробности всех последних событий. Да, многое мне пришлось пережить, чтобы получить эти сто тысяч. Мне казалось, что наш разговор с Пурвисом происходил целую вечность назад... И вот теперь, через несколько минут, деньги будут у меня в руках. Она сама их мне принесет. Я закурил сигарету, затянулся два раза и погасил. Потом вспомнил, что в течение двух дней ничего не ел. Но какое это имеет значение? Мне хотелось петь, танцевать, прыгать...
В дверь тихо постучали. Я бросился открывать.
В своем светлом платье с цветком, приколотым к плечу, она казалась еще более привлекательной. В руках у нее был портфель и сумочка. Под мышкой зажата сложенная газета. .
— Входите, входите,— пригласил я.
Я хотел забрать у нее портфель, но она опередила, небрежно бросив его на диван. Потом села в кресло перед телефонным столиком.
Я забыл о ее присутствии... Бросившись к портфелю, я дрожащими руками открыл его. О Боже, какое восхитительное зрелище! Деньги были в пачках. Я стал выбрасывать их на кровать.
— Это приятно ласкает взгляд! — сказал я.
Потом повернулся к ней. Но она смотрела не на деньги, а на меня, и во взгляде ее я уловил насмешку и презрение.
— Ну как, довольны теперь? — наконец спросила она.
— Конечно... конечно!
Она стряхнула пепел в пепельницу.
— Итак, все закончилось хорошо? Поединок кончился в вашу пользу, и вы довольны?
—- Разумеется! Ведь я только к этому и стремился. И теперь это получил.
— Вот именно, мой дорогой сверхчеловек. Ваше упорство заслуживает всяческих комплиментов. Вам ведь пришлось изрядно потрудиться.
— Угу!
— И вы — человек чести? Мне вас больше нечего бояться?..
— Конечно. Вы даже можете черкнуть мне пару слов на Рождество.
— Вы тоже можете звякнуть мне по телефону, если у вас появится такое желание. Телефон есть в телефонной книге. Можете написать мне, если вам хочется... Хотя вряд ли вам этого захочется. Ведь для вас важны только деньги. Остальное не имеет значения. Вы возьмите у кого-нибудь несколько уроков, как вести себя в обществе. И превратитесь в настоящего джентльмена. Это очень легко сделать...
— Простите меня за мою жадность...
Она ничего не ответила. Помолчав некоторое время, вдруг сказала:
— Я не спрашиваю вас о подробностях, но... это случилось в окрестностях Галвестона?
— Да. А разве это имеет какое-нибудь значение?
Она медленно покачала головой. Глаза ее были по-прежнему прикованы к кончику сигареты.
— Нет, конечно.
— Кассета с пленкой здесь, на комоде,— сказал я.
Она посмотрела на нее безразличным взглядом и не сделала ни малейшего движения, чтобы забрать ее.
— Вы не хотите ее взять?
— Теперь это уже не имеет значения.
— Не понимаю.
— Я хочу сказать, что она уже не представляет ценности. Ее можно сравнить с мячом или шайбой. Они имеют цену, когда они в игре. А когда игра закончена, нет смысла бегать за мячом. Кроме того, за эго время вы могли сделать с нее хоть двадцать копий.
