– Что, если он прямо сейчас ставит эксперименты над невинными?

– Есть идеи, где он может быть?

– Одна.

- Та, которую подала нам Кэндис.

Мой живот свело от предчувствия. Я знала, что Ром имеет в виду. Целью была я. В ПИР думали, что Робертс придет за мной, попытается выяснить, почему его формула работает только на мне.

– Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось, – сказал Ром. – И надеюсь, ты это знаешь.

Будет ли он думать так же после трех моих свиданий с Жан-Люком?

– Я хочу научиться самообороне. И грязным уличным приемчикам.

Ром кивнул, вспышка гордости мелькнула в его глазах. Гордится мной? Снова?

– Как только тебя выпишут, мы отправимся в тренажерный зал.

Я задрожала – на этот раз в предвкушении, – подозревая, что нам предстоит активный контакт. Будущее наших отношений все еще висело в воздухе, но, несмотря на это, нас влекло друг к другу, и когда мы окажемся в опасной близости, одни, борясь, руки будут блуждать по телам друг друга, ноги будут переплетаться.

– Во-первых, – начала я, – нам нужно поговорить.

Как бы я ни хотела Рома, нужно обсудить определенные правила.

– Этого я и опасался, – ответил он, и в его голосе появились мрачноватые нотки. – Ты сомневаешься, что нам стоит быть вместе. В противном случае, не согласилась бы идти на свидание с этим долбанным Мнемомэном. Кстати говоря, ты этого не сделаешь.

Я не горела желанием выполнить обещание, но и позволять вот так командовать собой тоже не собиралась:

– Вся эта катавасия с потерей памяти заставила меня осознать несколько вещей, вот и все, и нам нужно распутать клубок. И да, я пойду на свидания, как и обещала. Я уже говорила тебе, что не заберу свои слова назад. И, кстати, о Жан-Люке, где он? Если ты снова запер его, клянусь богом, я поджарю тебя заживо!

– Ты уже это делаешь, – глухо отозвался Ром, опасно прищурившись. – И да, ты заберешь свои слова назад. Потому что, если он коснется тебя, я убью его, а ты не захочешь, чтобы его смерть была на твоей совести. Ты моя. Теперь можешь рассказать, что же ты осознала.

На моей совести? Ха! И он все еще считает меня своей, хотя я и была «другой»?

– Еще пару дней назад ты не думал обо мне, как о своей. Ты думал так о Лексис. Хочешь знать, как сильно это ранит?

– Я поцелую тебя, и все пройдет, – хриплым голосом ответил он.

О Господи, как же я хотела, чтобы он попытался. Мне пришлось сдержать стон желания.

– Наша свадьба уже сгорела в пламени, Ром. У меня нет платья, церкви и даже организатора. И поскольку до первоначального дня свадьбы осталась пара недель, не думаю, что мне удастся найти все это вовремя. Не то чтобы мы по-прежнему собирались пожениться.

– Мы по-прежнему собираемся пожениться. – Не терпящее возражений, резкое заявление, которое Ром, очевидно, воспринимал как факт.

Я проигнорировала его слова. Оставалось либо это, либо кинуться в его объятия и забыть обо всем, что меня тревожило. Я молча сидела и чувствовала, как меня буравят несколько пар глаз. Одна принадлежала Лексис, и я совершенно не хотела, чтобы она знала обо всех моих проблемах. Хотя из-за того, в какой близости её койка находилась от моей, я подозревала, что нахалка уже подслушала про некоторые из них.

– Давай отложим этот разговор на потом. Когда будем одни.

– Нет уж. Что тебя так беспокоит? Я должен знать.

Отлично. К черту свидетелей. Шерридан и Таннер в любом случае стали бы меня потом допрашивать.

– Ты не видишь во мне агента. Ты видишь во мне лишь помеху.

– Это неправда.

– Правда. Ты планировал забрать меня и Санни и спрятать нас. Не пытайся отрицать.

Его глаза сузились:

– Не буду. Я думал об этом буквально минуту, но затем осознал, что неправ. И посмотри, я отступил, не пытаясь отговорить тебя от поединка с Кэндис. Даже уговаривал бороться с ней.

И то верно.

– Ладно, ты видел во мне помеху, и мне кажется, я нравилась тебе такой. Ты был моим защитником, и, согласись, это определяло наши отношения. Но теперь я другая. Ты сам так выразился.

Он кивнул. Не было смысла отрицать сказанное.

– Я собираюсь стать агентом, а не просто играть в него. Собираюсь расследовать дела, путешествовать, драться. Собираюсь делать это, потому что так надо, и хочу, чтобы близкие мне люди были в безопасности. Я предпочла бы работать с тобой рука об руку, но не позволю тебе становиться моим сторожевым псом. Или котом. Сторожевым котом. Ты должен будешь относиться ко мне, как к любому другому агенту. Сможешь ли ты со всем этим справиться?

Мускул снова задергался на его щеке. Ром не ответил.

– Также, я уже говорила это, но, видимо, придется повторить. Я пойду на свидание с Жан-Люком. Три обещанных свидания. В противном случае, окажусь лгуньей – а мне вот совсем не хотелось бы ею стать. Сможешь ли ты справиться с этим?

Молчание.

Тяжелая, выворачивающая наизнанку тишина. Мой взгляд метнулся к Лексис, и я увидела в её глазах слезы. Она кивнула. Пыталась сказать, что все наладится?

– Иди на свидания, – сказал наконец Ром, с лицом непроницаемым, как гранит. – Но знай, что я все время буду рядом. Пойдете поужинать – я буду в ресторане за соседним столиком. Пойдете в кино – сяду сразу за вами, буду дышать тебе в затылок. Но я никогда не стану относиться к тебе, как к любому другому агенту. Ты особенная для меня. Я буду беспокоиться о тебе, ничего не могу с этим поделать. И буду хотеть защитить тебя. Всегда. Сможешь ли ты справиться с этим?

– Я...

Не успела ответить.

– Нет. Больше ни слова. Хватит на сегодня. – Ром встал, опрокинув стул. И вышел из палаты, ни разу не обернувшись.

Два дня спустя

- Сконцентрируйся, Белл!

- Я концентрируюсь! Ром.

Мы на противоположных концах синего мата, с обоих градом лил пот. Но в то время как я, вероятно, напоминала тонущую домашнюю кошку с серьезными проблемами с дыханием, Ром еще никогда не выглядел лучше. Рубашки на нем не было – конечно же, – а совершенная загорелая кожа сексуально блестела.

Он выгнул бровь.

- Я швырнул тебя на задницу пятнадцать раз.

- А я зарядила в тебя грязевым шаром один раз и ледяным – дважды. – Ясное дело, он увернулся от всех так быстро, что они только оцарапали ему руку – всего лишь задели руку, черт возьми, а не поразили все тело.

Перед нашей сегодняшней встречей Ром обработал кожу прозрачным экспериментальным химикатом, который замедлял распространение стихий. Очевидно, Джон трудился над ним какое-то время. Собственно говоря, с тех пор, как узнал обо мне. На случай моего нападения, подозревала я. Или если будут созданы другие, подобные мне. Я лишь надеялась, что плохие ребята не заполучат новинку. Как бы то ни было, лед таял в считанные минуты, грязь стекала, пока Ром удерживал меня второй рукой.

- Ав. Ав.

- Гррррр.

Лай и рычание привлекли мое внимание, и я сдуру отвернулась от своего визави. А этот безжалостный тип оказался передо мной в считанные секунды, столкнул мои лодыжки друг с другом и сбил меня. Снова. И навис надо мной, разочарованно прищурившись:

- Не отводи взгляда от своего противника. Никогда. Тебе ли не знать. И ты позволила тем двум шавкам отвлечь себя? Тебе должно быть стыдно.

- Спасибо за подсказку, - пробормотала я, оставаясь на месте и пытаясь отдышаться. Мы тренировались уже несколько часов, а мои мышцы не привыкли к нагрузке. – Но если ты когда-либо снова назовешь их шавками, я тебя кастрирую.

Моим крошкам не нравился мой мужчина, причем взаимно.

Вчера, в первую ночь дома после больницы, Ром проник ко мне. Ладно, я позволила ему войти. Я ничего не могла с собой поделать. Хотя я поклялась, что мы не будем, пока не обсудим важные вопросы, заниматься любовью, закончили мы именно так. Это был отчаянный секс, переворачивающий жизнь, потрясающий секс. Взволновавший до глубины души.