Когда я проснулась на следующее утро, Ром уже уехал – никакого трепа, только шуры-муры, – так что я выполнила то, что обещала: приобрела не одну, а двух злобных собак. Отставить злобных. Ладно, я купила двух щенков. Английских бульдогов. Душка – черно-белая, очень редкая – и Джинджер – верхняя половина белая, нижняя коричневая, похожая на штанишки. Обе выглядели как маленькие плюшевые медвежата – я не сумела перед ними устоять.

Прямо сейчас мои девочки грызли косточки в углу спортзала, не обращая внимания на окружающий мир. Жан-Люк присматривал за ними ради меня. Я не могла оставить их дома одних, а он изо всех сил старался ухаживать за мной. Что означало, по-видимому, прилипнуть ко мне, как клей, и делать все, что бы я ни попросила. Это меня не беспокоило. В конце концов, такой был наш с Ромом план. Великие умы думают одинаково и все такое.

Жан-Люк расположился в близлежащей гостинице, пока не найдет постоянное жилье – после активного участия в деле Осушительницы Джон предложил ему место, и тот согласился, – и теперь ждал меня здесь, в штаб-квартире. Все же ему было не по нраву, что я соприкасаюсь с Ромом. Я не раз слышала его протестующее бормотание, но он ни разу не попытался прекратить уроки. Это меня удивило. Я уже призналась в недавних ночных действиях с Ромом. Хотя между мной и Жан-Люком не было обязательств помимо трех свиданий, его это так расстроило, что хотелось умереть.

С тех пор, как к Рому вернулись воспоминания, Жан-Люк был со мной таким милым, таким предупредительным. Меньшее, что я могла сделать – это не заниматься сексом с Ромом, пока не схожу на три свидания с Мнемоменом. Кроме того, тогда я буду – должна – знать, сумеем ли мы с Ромом состояться как пара. Будет ли он любить меня, невзирая ни на что. Вопреки всему.

Думаю, именно это беспокоило меня больше всего. Что он не будет любить и уважать меня после того, как все закончится.

Мужчины! Я была между молотом – Жан-Люком – и наковальней – Ромом.

- Подъем! - скомандовал Ром. – Ты теряешь время

- Ну а ты занимаешь мое личное пространство. - Я неуклюже встала на ноги и поднялась на цыпочки, так что мы оказались нос к носу.

По крайней мере он не набросился на меня снова. И не поцеловал. Смогла бы я устоять? Даже после чистки зубов, кофе, двух бутылок воды и рогалика я все еще чувствовала его неповторимый вкус во рту. Все еще слышала его стоны удовольствия в ушах. Все еще ощущала его руки, ласкавшие мои груди, касавшиеся меня между ног.

- Ты задыхаешься, - хрипло проговорил Ром. Он опустил глаза и задержал взгляд на моих грудях, напрягшихся сосках.

Каждая частичка меня, каждый орган, каждая клеточка молила преодолеть оставшееся расстояние между нами. Чудо из чудес, я отступила назад.

Самооборона. Важно. Спасение. Доктор Робертс на свободе, нужно его остановить. Жан-Люк. Свидания. Наше будущее висит на волоске. Все причины, по которым мы сейчас должны держаться подальше друг от друга.

Выражение лица Рома стало непроницаемым.

- Ты слишком долго вызываешь стихии. Противник может воспользоваться этим временем, чтобы перерезать тебе горло или вколоть вырубающий коктейль. И ты не должна полагаться на обычные приемы самообороны, потому что против тебя выйдут не обычные преступники. Тебе сражаться с парапрестами, и результат будет зависеть от того, у кого больше способностей. У тебя. Или у них. Более того, я считал, что мы занимаемся, потому что ты думаешь, что не нуждаешься больше в эмоциях.

Я пнула воздух носком кеда.

- Ты прав. – Прошлой ночью я рассказала ему, как вызвала лед, чтобы остановить Осушительницу, и не использовала эмоции. – Но я не в силах снова сделать это. Я пробовала. Лишь эмоции вызывают стихии, и я не могу переключать их по щелчку.

Ром протянул руку и убрал влажную прядь волос с моего лба. Слегка коснулся меня, а я уже ощущала тепло до самых костей. На мгновение, только на мгновение в его лице мелькнул кот, кожа исчезла, уступив место меху. Затем все пропало.

- Я много размышлял над этим. Возможно, тебе никогда не были нужны для этого эмоции. Возможно, тебе так только казалось из-за ощущений, которые они вызывали в твоем теле. Только подумай. От гнева давление повышалось, тебе становилось жарко. Страх вызывал окоченение, поэтому ты замерзала.

- И все же мне не становится понятнее, как управлять стихиями, не используя эмоций. Я имею в виду, что, даже когда я в прошлый раз сделала все без чувств, мне так же нужно было усилие или мысль о любой эмоции, которую я хочу вызвать. – Ладно, это неправда. В прошлый раз с Осушительницей я совсем ничего не ощущала и была неуравновешенной.

- Быть может, ты вызываешь определенные стихии определенными эмоциями, потому что это стихия, которую ты выпускаешь на свободу в то же самое время. Ты думаешь, что огонь вызывает ярость, поскольку ты испускаешь пламя, когда злишься.

Я вцепилась рукой в бедро. В противном случае схватила бы Рома и никогда не отпустила бы.

Его слова имели смысл – но также пугали. Если я не сумею доказать, что он прав, невелика беда. Все снова станет как раньше. Но что если мне удастся? Наконец-то смогу контролировать способности, не буду зависеть от эмоций, беспокоиться о бушующих лесных пожарах, проливных ураганах, горах грязи и непрекращающихся ветрах каждый раз, когда у меня ПМС.

Ром презирал абсолютную власть. Опьяненные ею люди творили, что хотели, наплевав на последствия. Пример – Осушительница, которая проведет остаток жизни в Шато Вилен (тюрьме для паранормальных преступников), в специально разработанной для нее сухой-как-пустыня секции. Она хотела большего - еще, еще, и еще, но ей никогда не было и никогда не будет достаточно.

Если бы я добилась успехов, меня было бы не остановить. У меня была бы абсолютная власть.

Господи, на меня столько всего навалилось. Как долго этот мужчина будет считать, что я стою затраченных усилий? Когда он меня бросит? Вот она я, представляю собой все то, чего он, как однажды рассказал, никогда не хотел: безграничная мощь, агент, всегда в опасности и женщина, решившаяся на свидание с другим мужчиной.

- Призови саму стихию, - сказал Ром, отвлекая меня от мрачных мыслей, - а не эмоцию, которая, как ты думаешь, сопутствует ей. – Один шаг, второй – он отступал от меня.

Я покачала головой, также пятясь от него. Расстояние между нами увеличивалось.

- Если только мне придет в голову попробовать что-то новое, мне понадобится Таннер.

- Прости, но он с Элейн. Они общаются с учеными, изучавшими Кэндис, пытаются найти способ для Элейн прикасаться кожей к коже, не убивая людей.

Я всем сердцем надеялась, что у них получится. Если какая пара и заслужила шанс на счастье – и интимную близость, – то это они. Фу, я снова думала о сексуальной жизни Таннера. Это было почти так же ужасно, как думать о Роме и Осушительнице.

- Поговорим о Кэндис, - сорвалась я. – Почему ты не упоминал, что встречался с ней?

Подозреваемый удивленно заморгал.

- Что-что?

Я стояла на своем, уперев руки в бока.

- Ты слышал меня.

- О чем ты? Я никогда не встречался с ней.

- Нет, встречался. Ты...

- Э-э, Белл, - позвал Жан-Люк.

Я повернулась к нему лицом. Он бросил маленький плетеный шнурок через комнату, и Душка погналась за ним. А Джинджер за ней.

- Шавки, - пробормотал Ром.

- Я солгал, - продолжил Жан-Люк. – Тебе нужна была ярость, так что я дал тебе то, что разъярило тебя. Прости.

- Что? – Я топнула ногой и проигнорировала Рома. – Я думала…

- Какого черта? – вмешался Ром. – Он сказал тебе, что я спал с Кэндис, а ты ему поверила? Поверила ему, а не мне?

- Ну… - Я снова повернулась к нему, поджав губы, а мои щеки покраснели. – Мне жаль.

Ром вздохнул. Ущипнул переносицу.

- Забудь. После того, что я с тобой сотворил, я это заслужил. – Он явно был все еще расстроен, но поманил меня взмахом руки. Бросил мне вызов. – Давай. Заморозь меня.