Лиззи коснулась ее плеча.

– Бабушка, вы говорите так, будто это плохо.

– К сожалению, ты уже не та беззаботная девчонка. Но я понимаю, что с тобой произошло. Возможно, со временем… – Она вздохнула и сжала руку Лиззи.

– Да, возможно, – кивнула Лиззи с улыбкой.

Она перевела взгляд на окно кареты. Теперь они ехали вдоль дубовой аллеи, ведущей к величественному особняку, возвышавшемуся вдали. Поместье Роузвуд выглядело в точности так, как его изображала на своих картинах мать Рии. Огромное каменное здание, обрамленное розовыми кустами и увитое виноградными лозами, обладало особой атмосферой элегантной старины; оно воплощало в себе очарование и спокойствие. О, как же повезло Рие, росшей в таком месте!

– Нравится ли тебе вид, дорогая? – спросила леди Торнборо.

– Он прекрасен, – вымолвила Лиззи. Забыв наконец про свои проблемы, она любовалась живописным пейзажем.

– Стало быть, верно говорят, что чувства крепчают на расстоянии. Бывало, в детстве ты называла поместье «старым скучным местом». Ведь тут все твое общество состояло из нашей собаки.

– Неужели я могла так говорить? – удивилась Лиззи.

Карета проехала мимо густых розовых кустов, за которыми виднелась калитка в сад. Воображение Лиззи уже нарисовало розарий с цветами всех мыслимых оттенков.

– Как же я была глупа… – пробормотала она.

Тут карета въехала на дорожку из гравия и замедлила ход. И почти тотчас же из дверей особняка выбежали слуги и выстроились в два ряда по обе стороны от парадного входа; с одной стороны стали мужчины, с другой – женщины.

– Думаю, ты увидишь несколько знакомых лиц, – произнесла леди Торнборо.

Перед входом в дом высокая женщина лет шестидесяти осматривала выстроившихся слуг. Худая, с угловатым лицом и большим носом, в строгом черном платье, она держала в руках связку ключей. «Должно быть, это экономка Роузвуда», – подумала Лиззи.

Она сделала глубокий вдох. Ей следовало что-то сказать еще сейчас, в карете, и если она ошибется, то леди Торнборо поправит ее и она не окажется в глупом положении, встретившись со слугами.

Собравшись с духом, Лиззи проговорила:

– Миссис Картер заметно постарела, но, как и прежде, худа как жердь.

– В точности так, – сказала леди Торнборо, позволив себе короткий смешок.

Лиззи тоже рассмеялась, хотя игра в угадывания имен уже порядком ей поднадоела и превратилась в неизбежную проверку ее памяти.

Карета остановилась, и слуга открыл дверцу. Леди Торнборо величественно спустилась с подножки под аплодисменты слуг, радовавшихся приезду миледи. После того как аплодисменты стихли, слуга помог сойти Лиззи, и она заняла свое место рядом с «бабушкой».

Воцарилось молчание.

Лиззи тихо стояла на гравийной дорожке у входа в дом, а тридцать пар глаз внимательно ее изучали.

Наконец слуги зааплодировали, и послышались приветствия в ее адрес. Лиззи кивала им так же, как это только что делала леди Торнборо. Потом ее взгляд остановился на экономке.

– Миссис Картер, как приятно снова вас видеть, – сказала Лиззи.

Женщина сделала шаг вперед и поклонилась:

– Добро пожаловать домой, миледи.

Лиззи и леди Торнборо медленно шли вдоль рядов прислуги, а мужчины кланялись им, женщины же делали реверансы. С благосклонной улыбкой на губах Лиззи перебирала в памяти описания Рии и пыталась соединить их с людьми, сейчас стоявшими перед ней.

Особенно ее заинтересовал один мужчина. Он был невысокого роста, жилистый, в твидовом костюме и крепких ботинках, а в мозолистых руках держал старую поношенную кепку. Если не считать нескольких пучков рыжих, подернутых сединой волос на затылке, его голова была абсолютно лысой. От него сильно пахло табаком, и запах этот перебивал даже исходивший от него запах лошадей.

– Здравствуйте, мистер Джарвис, – сказала Лиззи.

Мужчина широко улыбнулся, показав коричневые зубы, испорченные годами курения.

– Приятно видеть вас дома, миледи, – ответил он.

Лиззи подумала, что верховая езда сейчас весьма кстати; в ней можно было найти спасение от насущных забот, и это развлечение позволило бы ей хоть ненадолго отложить важное решение, которое ей следовало принять. Она уже предвкушала свободу конных прогулок в полях и окрестностях поместья.

– Спешу вам сообщить, мистер Джарвис, что я избавилась от страха перед лошадьми и жажду научиться ездить верхом. Возможно, в скором времени вы сможете познакомить меня с кем-нибудь из ваших подопечных.

Желтозубая улыбка мистера Джарвиса стала еще шире.

– Есть у меня красивая гнедая, задорная, но покладистая.

Леди Торнборо взяла Лиззи под руку:

– Дорогая, я устала с дороги.

В холле они постояли несколько минут, чтобы после яркого дневного солнца глаза привыкли к царившему здесь полумраку. Потом Лиззи стала озираться, стараясь рассмотреть все в деталях. В первую очередь она обратила внимание на великолепный кафельный пол из контрастных черно-белых плит. Справа от входа тянулась вверх широкая парадная лестница, а в каждом дверном проеме красовалась массивная дубовая дверь, ведущая в какую-нибудь комнату. Сам же холл был такой огромный, что напоминал бальный зал.

Лиззи трудно было все это «узнать» – Рия в своих описаниях не смогла отдать должного такому великолепию.

– Бабушка, я хотела бы прямо сейчас осмотреть весь дом, каждый его дюйм! – воскликнула Лиззи.

– Сначала поднимись к себе наверх и приведи себя в порядок, – распорядилась леди Торнборо. – У тебя будет достаточно времени, чтобы осмотреться после чая.

– Я должна вам заметить, бабушка, если бы вы согласились ехать на поезде, то мы оказались бы здесь на несколько часов ранее.

– Чтобы я путешествовала в этих дымящих, смертельно опасных машинах? – возмутилась леди Торнборо. – Некоторые полагают, что я уже и так прожила долгую жизнь. Тем не менее я сделаю все, что в моих силах, чтобы прожить как можно дольше.

Лиззи невольно улыбнулась. В те моменты, когда холодная и черствая леди Торнборо все же проявляла чувство юмора, Лиззи испытывала к ней приливы нежности, так что казалось, она действительно по-настоящему ее любила.

Леди Торнборо спросила у экономки, прибыл ли их багаж. Миссис Картер кивнула:

– Да, ваша милость. Гортензия проследила за вашим гардеробом. Платья отглажены и приготовлены к вечеру.

Гортензия, личная горничная леди Торнборо, ехала на поезде вместе с другими слугами и багажом.

– Вот еще что… – вспомнила пожилая дама. – Марта плохо себя чувствовала из-за смены погоды, поэтому задержалась в Лондоне и сможет приехать только через несколько дней. А до тех пор нам понадобится горничная для миссис Сомервилл.

– Разумеется, – снова кивнула миссис Картер. Она указала на молодую служанку, стоявшую в коридоре. – Мэри искусно делает прически и сможет содержать гардероб в надлежащем порядке. Она часто помогает нашим гостям. Надеюсь, она подойдет.

Мэри робко улыбнулась хозяйкам.

– Я уверена, что она прекрасно справится, – сказала леди Торнборо и тут же добавила: – Пожалуйста, Мэри, поднимитесь с нами. Думаю, миссис Сомервилл не откажется от вашей помощи.

Когда дамы поднялись на второй этаж в крыло спален, леди Торнборо повернулась к Лиззи и сказала:

– Я распорядилась, чтобы для тебя приготовили твои старые комнаты.

– Комнаты? – переспросила Лиззи, не в силах скрыть удивление.

– Я говорю и о детской тоже. Возможно, ты найдешь ей новое применение – в качестве библиотеки или гостиной. Мы переделаем эту комнату по твоему усмотрению. Я же знаю, как ты всегда любила вид из ее окон.

Мэри прошла вперед, чтобы открыть дверь, и Лиззи перешагнула порог той комнаты, в которой Рия провела большую часть детства. Высокий потолок и два больших окна создавали дополнительное ощущение пространства. Два шкафа стояли у стены, а туалетный столик – возле одного из открытых окон. Как и сказала миссис Картер, на кровати лежало одно из платьев Лиззи, уже отглаженное и готовое для нее.