Когда в Германии концертировал ансамбль песни и пляски имени Александрова, его прослушало, вероятно, не меньше миллиона людей. Среди этого миллиона добрые семьсот тысяч составляла молодежь. На выступления Государственного ансамбля народного танца СССР под управлением Игоря Моисеева приезжали издалека: в Берлин — из Дрездена, в Дрезден — из Хемница, в Иену — из Веймара и Эрфурта.

Немецкая демократическая молодежь, образно говоря, рыщет в поисках духовной пищи, как птица ранней весной, когда земля еще кое-где покрыта снегом и мало зелени на деревьях.

— Больше всего я ценю тот воздушный мост, который незримо протянут между Москвой и Германией, — сказал мне секретарь хемницкого отделения Общества советско-германской дружбы. — Американцы называли воздушным мостом свою аэролинию Западный Берлин — Франкфурт-на-Майне, при помощи которой они питали свой гарнизон в Западном Берлине в дни ими же организованной блокады. Но то была тропинка, а настоящий мост — это трасса, по которой движутся идеи и факты и на которой устроить пробку или аварию немыслимо.

— Что вы называете воздушным мостом? — спросил я.

— Советское радио есть тот воздушный мост, тот второй воздух, которым дышит в наши дни каждый честный немец, если он думает о жизни, а не о смерти. Мы, — добавил собеседник, — учимся по радио русскому языку. Слушаем музыку советских народов. Узнаем от вас мировые новости в правдивом и ясном изложении и, наконец, обогащаемся повседневным опытом советской жизни. Когда Москва рассказывает о новом достижении своего очередного новатора производства — знайте, что добрый миллион немцев прильнул к радиоприемникам. Когда Москва рассказывает о благородных случаях социалистического героизма — знайте, что добрый миллион молодых активистов завтра утром расскажет об этом подвиге, а днем или вечером подвиг этот повторится у нас.

В другой раз я встретился с молодым немцем, знавшим, что я приехал из Крыма.

— Ну, как там в Ялте? — непринужденно спросил он меня на приличном русском языке. — Обстраивается? Замечательный город! А Севастополь? Ах, как мне было жаль его!

— Вы бывали в нем? — спросил я, еще ничего не подозревая.

— Ну как же! — радостно воскликнул он. — Как же! Я там попал в плен!

— Чего же вы в таком случае радуетесь? Можно подумать — вы пережили там лучшие годы своей жизни.

— А что вы думаете! — чистосердечно ответил он. — Во-первых, я остался жив, а мог бы остаться среди камней Севастополя, а во-вторых, там-то и начал я кое-что понимать в вопросах жизни. Для кого-кого, а для меня Севастополь — город моего будущего, школа моя, знамя мое!..

В сентябре 1950 года вновь начались дикие репрессии над молодыми борцами за мир в Западной Германии.

После запрещения слета в Гамбурге борьба за мир приняла формы движения «от сердца к сердцу», «от дома к дому».

Английские оккупационные власти обвинили молодежь во «враждебном и непочтительном» к ним отношении. Начались аресты. Еще задолго до суда было объявлено, что арестованных ожидает жестокое наказание. Население Гамбурга энергично выступило в защиту арестованных. Больше тысячи человек собралось перед зданием суда с требованием прекратить преследование сторонников мира. «Англичане, убирайтесь домой!», «Корея — корейцам! Германия — немцам!» — кричали они хором в течение нескольких часов судебного разбирательства. Против демонстрантов был направлен усиленный наряд полиции, начались избиения и аресты, и все же суд вынужден был отложить вынесение приговора. Негодование охватило настолько широкие слои города, что суду в конце концов пришлось оправдать двадцать трех из тридцати восьми обвиняемых.

Таким образом, запрещенный в Западной Германии стотысячный молодежный слет вызвал сотни судебных процессов. Молодежь манифестировала не на площадях городов, а на скамьях подсудимых.

«Правительство» Аденауэра, напуганное ростом движения молодежи за мир и единство Германии, запретило все митинги и демонстрации, намеченные на 1 октября. По сообщению газеты «Тагесшпигель», в земле Северный Рейн — Вестфалия девятнадцать тысяч полицейских вооружены бомбами со слезоточивыми газами, а газета «Ди нейе Цейтунг» добавляла, что в случае нужды будут введены в действие английские оккупационные войска. Всем железнодорожникам и железнодорожной полиции были даны указания следить за борцами мира и отказывать им в железнодорожных билетах.

И все-таки День слета молодых борцов за мир состоялся!

Почти во всех крупных городах Западной Германии прошли митинги и демонстрации.

Во Франкфурте-на-Майне вооруженные резиновыми дубинками полицейские зверски избили многих участников молодежного митинга. Но те не смирились и с еще большим упорством повели борьбу за мир и дружбу с Советским Союзом.

В Дюссельдорфе молодежь вывесила голубые знамена мира рядом с полицейским управлением. Близ Нюрнберга молодежь вступила в схватку с полицией.

Более двух тысяч «голубоблузников» было арестовано в тот день по всей Западной Германии, но, несмотря на террор, День слета молодежи все-таки состоялся.

Значение его чрезвычайно велико.

День слета подсчитал силы демократически настроенной молодежи.

День слета позволил проверить спаянность демократической молодежи.

День слета мобилизовал вокруг борьбы за мир огромные массы трудящихся Западной Германии всех возрастов и состояний.

«Уличная демонстрация, — учит товарищ Сталин, — создаёт уличную агитацию, влиянию которой не может не поддаться отсталая и робкая часть общества».

В этом смысле демократическая молодежь Германии выдвинулась в 1950 году на одно из первых мест в рядах активнейших борцов за мир, показав на своих гигантских уличных демонстрациях образцы великолепной уличной агитации.

26 ноября, ровно через шесть месяцев после общегерманского молодежного слета, в Берлине состоялась Первая общегерманская конференция Союза свободной немецкой молодежи.

На ней присутствовало восемь тысяч делегатов из всех частей Германии, в том числе две тысячи делегатов из Западной Германии.

С докладом «Пятилетний план — план борьбы за мир, демократическое единство и независимость Германии, за счастье молодого поколения» выступил генеральный секретарь Социалистической единой партии Германии Вальтер Ульбрихт. По докладу развернулись оживленные прения.

Мир! Труд! Дружба! Счастье! Многие резко выступали против проводимой правительствами США, Англии и Франции ремилитаризации Западной Германии, показывая на фактах, что немецкий народ не хочет войны, потому что ему незачем воевать.

Председатель Союза свободной немецкой молодежи Хоннекер сделал доклад о «мирном призыве» немецкой молодежи, о мобилизации ее сил и талантов на строительство новой, миролюбивой — и потому сильной и великой — Германии.

Юноши и девушки, школьники и пионеры Германской демократической республики собрали восемь миллионов двести сорок восемь тысяч шестьдесят одну подпись под Стокгольмским Воззванием.

Я читал о конференции, будучи уже дома, в Ялте. Но как хорошо, как ярко видел я осенние улицы Берлина, и шум молодых голосов, кричащих: «Позор Америке! Позор Трумэну! Да здравствует Корея!», и звонкий хор, исполняющий кантату «1950 год» на слова Иоганнеса Бехера, поэта-борца, верного сына своего народа, верного друга Советского Союза: