О разительных переменах в жизни немецкой деревни много и хорошо рассказывали представители сельской молодежи.

Села демократической Германии быстро перестраиваются. В бывших помещичье-юнкерских гнездах теперь народные имения и машинопрокатные станции. Молодежь работает здесь особенно смело, плодотворно.

Народные имения помогают по-новому организовать сельское хозяйство республики. Это, можно сказать, маленькие сельскохозяйственные выставки в действии. Опыт народных имений является школой для немецких крестьян, быстро преодолевающих привычные устои консервативного прошлого.

Кадры специалистов в народных имениях — главным образом молодежь. Это трактористы и комбайнеры, агрономы, зоотехники и практиканты институтов.

Много нового принесла работа и во вновь созданных машинопрокатных станциях. Советский Союз оказал большую помощь немецким крестьянам присылкой тысячи тракторов. Не один немец, бывший танкист, а ныне работающий на мирном советском тракторе, осознал на собственном опыте великую помощь и бескорыстие советского народа, почувствовал силу его дружбы.

Немецкие машинопрокатные станции отличаются от наших машинно-тракторных станций прежде всего тем. что обслуживают частные хозяйства. В конце 1949 года на полях республики работало уже шесть тысяч тракторов.

Но машинопрокатные станции не только дают напрокат машины, по договорам пашут крестьянскую землю или убирают частновладельческий урожай, — они постепенно приучают немецких крестьян к простейшим видам коллективного сотрудничества.

Машинопрокатные станции пропагандируют совместную обработку земли, вводят новые культуры, рассказывают о достижениях передовиков советской деревни, ведут культурно-просветительную работу. Клубы, кинопередвижки, организация самодеятельности, спорт, библиотеки для села — всем этим занимаются немецкие машинопрокатные станции.

Это не только хозяйственные, но прежде всего культурно-политические организации. Для молодежной инициативы здесь гигантский простор.

С помощью машинопрокатных станций происходит переделка крестьянской психологии. Десятки тысяч молодых активистов читают лекции, демонстрируют фильмы, снабжают крестьян литературой, знакомят их с политическими событиями.

Немецкая молодежь смело ведет сражение за новую деревню.

Вспомните облик немецкого крестьянина, мещанина и обывателя, столь известный по художественной литературе.

В течение многих столетий складывался тип «среднего немца», крайнего индивидуалиста, скаредного хозяина, будь то деревенский богатей, средней руки городской лавочник, мелкий чиновник или хорошо зарабатывающий ремесленник, кустарь-одиночка или даже заводской мастер.

«Мой дом — мое царство», «Государство кончается на пороге моего дома», — любили говорить эти «средние немцы», напоминавшие раков-отшельников.

Немецкий обыватель славился на весь мир отсутствием общественных интересов. Отработав положенные часы на заводе или в конторе, он мчался на велосипеде домой, пренебрегая всем на свете. Едва стянув картуз и помыв руки, он садился за стол, на котором уже поджидал его обед. Затем он пил свое пиво, читал свою газету, копался в своем садике или гулял со своей женой и со своими детьми, махнув рукой на политику и на свое государство. Он «царствовал» у себя дома до утра. Если дело происходило в субботу, он «царствовал» у себя до понедельника. Родина до понедельника оставалась за порогом его дома.

Вызвать такого человека в клуб было делом неслыханной трудности. Заставить такого человека подарить час своего досуга общественному делу было труднейшей задачей, стоявшей перед многими прогрессивными партиями.

Немецкому обывателю всегда казалось неслыханным мотовством прозевать свой обед или свой отдых. Забота о собственном благополучии составляла одно из главных дел его жизни.

Стоило часам пробить час дня, как любого немецкого обывателя одолевал условный рефлекс на еду, и где бы он ни был в это время — на работе, на заседании, на улице, — он вынимал из кармана свой бутерброд и съедал его, ни на кого не обращая внимания. Правда, несмотря на такую пунктуальную заботливость о своем здоровье, долголетием немцы, как известно, не славились, да не блистали и особенной моложавостью.

Итак, немецкий обыватель жил замкнуто. Годы гитлеризма еще больше приучили немецкого обывателя не высовываться из своей норы. Страна так и жила — сомкнув рот и заткнув уши.

И вдруг — война, разгром гитлеризма, начало новой жизни. Жизнь началась новая, а многие привычки остались старые.

Но немецкий народ состоит не из одних обывателей. Как ни безжалостно разгромил Гитлер коммунистическую партию, он не мог уничтожить коммунистов всех до единого. Десятки тысяч смелых и передовых борцов спаслись. Тысячи других вернулись из эмиграции. Десятки тысяч сформировались в ходе движения сопротивления нацизму, в подполье, в концентрационных лагерях.

Коммунисты, объединившись с лучшими из социал-демократов, образовали в апреле 1946 года Социалистическую единую партию Германии (СЕПГ) под руководством Вильгельма Пика, Отто Гротеволя и Вальтера Ульбрихта. Эта партия руководит сейчас коренной перестройкой на демократических началах всей жизни немецкого народа, ведет огромную воспитательную работу среди немецких трудящихся масс. Молодежь — ее ближайший помощник в этой гигантской работе.

Так что же представляла из себя молодежь, приехавшая из городов и сел Западной Германии?

Вот трое баварских юношей. Прибыв в Берлин, они передали советской делегации знамя пионеров Краснодарского края, украденное и увезенное гитлеровцами в дни Великой Отечественной войны. Хранить это знамя в Баварии, в американской зоне оккупации, было небезопасно, но молодежь его сохранила. Юноши многим рисковали, тайно провозя это знамя в Берлин. Но они — сыновья коммунистов. Они рискнули. Перейдя зональную границу, они развернули это знамя как символ дружбы.

Приехали в Берлин и двое молодых гамбуржцев, и тоже со знаменем — одного из советских заводов. Это знамя, привезенное в Гамбург вернувшимися с войны солдатами, было сохранено местной организацией Союза свободной немецкой молодежи. Драгоценную реликвию приходилось переносить с места на место, ибо тамошние полицейские, узнав, что молодежь хранит советское знамя, арестовали одного из молодых активистов.

В день демонстрации гамбуржцы прошли с этим знаменем по улицам Берлина.

Гейнц Денн, член Общества друзей природы в Золингене, делегирован на слет как один из лучших борцов за единство Германии.

Каменщик из Дюссельдорфа Ральф Глязер показал себя замечательным агитатором в пользу мира. Учительница Марта Зингер в свои двадцать три года уже трижды сидела в тюрьме за пропаганду советских песен. Она собрала больше двух тысяч подписей под Стокгольмским Воззванием.

Приехало из Западной Германии и несколько десятков безработных. Товарищи снарядили их в путь на свои последние гроши.

Есть среди прибывших с запада в качестве гостей и не члены Союза свободной немецкой молодежи: это члены буржуазных молодежных организаций — бойскауты, «соколы», члены буржуазных спортивных организаций, являющиеся сторонниками мира.

Сегодня на улицах Берлина двадцать тысяч молодых агитаторов; семь тысяч из них — уроженцы Рура. В парках и скверах, на станциях метро и на остановках трамвая они рассказывают берлинцам о жизни в своем «американском раю». Им верят даже самые завзятые скептики. Очевидцам-детям нельзя не верить. А детям Рура, в частности, верят даже без слов: по одному внешнему виду легко понять, как они живут. Ребята худые, бледные, плохо одетые и выглядят очень запуганными.

Спортивный зал имени Вернера Зеелинбиндера вмещает десять тысяч человек. Но на конгресс защитников мира явилось гораздо больше, — в коридорах и в проходах между рядами пристроилось много гостей; они стояли и сидели на перилах, на складных стульчиках, на корточках.

Доклад о защите мира был прочтен еще утром 27 мая. Когда я попал на конгресс, выступал председатель Всемирной федерации демократической молодежи француз Ги де Буассон. Его речь то и дело прерывалась аплодисментами. Вероятно, он один из первых французов, которого от чистого сердца приветствует послевоенная Германия. И Ги де Буассон, вероятно, был первым французом, который открыто, перед всем конгрессом, заявил немецкой демократической молодежи: «Немецкие друзья, мы доверяем вам!»