— Может, и врешь, — Нола снова посмотрела на Чака как-то странно и немного ласково. — И что же это была за рыба?

— Морской окунь. Он иногда заходит в реку и плавает на глубине. Я поймал его на мушку из кроличьего меха.

— Я в этом ничего не понимаю, — улыбнувшись, сказала Нола.

Чак, заметив что женщине нравится эта тема, придвинул свой стул к ней. Она раскраснелась от выпитого и немного похорошела.

— В чем, — спросил Чак, — в окунях или в наживке, ты ничего не понимаешь?

— В наживке, — пожала плечами Нола.

— Мушка из меха кролика — это и есть наживка, — объяснил Чак.

— Теперь понятно, — сказала Нола.

— Давайте, наконец, выйдем из этого бара, — громко сказал Билли, — сначала поудим рыбу, а потом съедим жареного цыпленка с картофелем, я плачу.

— Что мне делать? — сказала Нола, покачав головой.

Она загадочно посмотрела сначала на Чака, потом на Билли и улыбнулась, словно думая о чем-то таком, что ещё может быть потеряно в ее жизни.

— Ты можешь от этого только выиграть, — сказал ей Билли, — пошли.

— Ну конечно, — сказала Нола, — ещё бы.

И они вышли из бара «Цилиндр».

— По двум первым поцелуям легко догадаться, можно ли рассчитывать на большее. — Чак протягивает руку туда, куда ему больше всего хочется. — Нола не любит раздеваться, когда собирается делать то, что делает всегда. — Все ночные рыбалки в центре города обычно кончаются неудачей. — Стефани Харпер истосковалась по твердой мужской руке. — Хилари дано указание: «Всех посылай к черту».

Когда Чак, Билли и Нола подъехали к реке, было совсем темно, и угадать ее можно было только по блеску воды. На другом берегу мерцали огни западной части города, были видны очертания трех мостов и милях в двух ниже по течению большие заводские корпуса.

Билли настоял, чтобы Чак с Нолой сидели сзади, словно они наняли его как таксиста для того, чтобы отвезти их на рыбалку.

По дороге он напевал песенку, и Нола придвинулась к Чаку поближе, так что ее нога касалась его ноги. К тому моменту, когда они остановились у реки, Чак уже успел два раза поцеловать Нолу и знал, что может рассчитывать на кое-что большее.

— Я иду ловить рыбу, — сказал Билли, — люблю удить ночью, возьму с собой твою удочку, Чак, и все что нужно. Это будет очень приятно.

— Ты что, Билли, в самом деле собрался удить рыбу ночью? — удивилась Нола.

— Ты ещё не знаешь Билли, — выкрикнул он.

— Пожалуй, я останусь в машине, подожду жареного цыпленка — это и будет мой улов, — решила Нола.

— Конечно, рыбалка — это только для мужчин, — воскликнул Билли.

Он вылез из машины, раскрыл спортивную сумку Чака и вытащил оттуда его рыболовные снасти, стараясь не греметь оружием.

— Билли, ты лучше возьми спиннинг с блесной — ведь ты не очень-то хорошо умеешь ловить на мушку.

Чак выбрался из машины и показал Билли, как нужно забрасывать спиннинг.

— Ты забрось блесну подальше и дай уйти по течению, а потом постепенно наматывай леску на катушку. Таким способом ты поймаешь рыбу минут за пять или десять.

— Чак, — обратился Билли, когда они стояли в темноте возле багажника.

— Да?

— Тебе когда-нибудь хотелось… совершить преступление просто так, не за деньги? Сделать что-нибудь ужасное, чтобы все изменить в своей жизни.

— Да, — признался Чак, — я иногда думаю об этом. Иногда чертовски надоедает, что тебе платят за это деньги.

Билли держал спиннинг, не отрывая глаз от песчаного берега и темной искрящейся поверхности воды.

— А почему, Чак, ты этого не делаешь? Просто так, не за деньги? — спросил он.

— Я не знаю, что бы я вообще хотел делать, — ответил Чак.

— Ну, например, изувечить кого-нибудь из заказчиков?

— Это-то мы с тобой ещё успеем сделать. Тут нужна определенная цель. А просто сесть за решетку до конца дней жизни, это мне не подходит. Это ещё хуже.

— Это верно, — вздохнул Билли, глядя на реку, — но мне кажется, что я созрел для того, чтобы совершить что-нибудь ужасное просто так, ради удовольствия.

— Да нет, Билли, ты не должен делать этого.

И тут Билли засмеялся:

— Правильно, Чак, никогда этого не делай, работай только за деньги.

Он пошел по берегу, исчезая в темноте и продолжая смеяться.

Чак с Нолой после этого долго сидели в машине, прижавшись друг к другу. Чак обнял ее, ожидая возвращения Билли. Через заднее стекло они видели огни большого отеля и ресторан, который выходил окнами на реку — там люди ели при свечах. По мосту проезжали машины.

Нола повернулась к Чаку:

— Послушай, если человеку не доверять, то это самое худшее, что может быть. Ты ведь это знаешь, правда?

Но Чаку показалось, что думала она о чем-то своем. Нола сделала вид, что ей холодно, Чак это понял по тому, как она теснее прижалась к нему.

Билли был где-то в темноте, и они сидели одни в машине. У Нолы картинно задралась юбка.

— Да, это плохо, — подтвердил Чак, хотя и не мог сообразить, к чему сейчас этот разговор.

— Ну-ка повтори, как тебя зовут?

— Чак, — сказал он.

— А как полное имя? — спросила Нола.

— Можешь называть меня просто Чак.

— Чак, — повторила Нола, — ну что, пойдем от берега?

— Пойдем, — Чак положил руку женщине туда, куда ему больше всего хотелось.

— Сколько тебе лет, Чак? — спросила Нола.

— Тридцать семь.

— Ты совсем старик.

— А сколько тебе?

— Это мое дело.

— Верно, пожалуй.

— Я это для тебя сделаю, — сказал Нола, — и не буду придавать этому никакого значения. Это значит лишь то, что так я чувствую сейчас, и ничего больше. Ты понимаешь, что я имею в виду, Чак?

— Понимаю.

— Но нужно, чтобы тебе доверяли, или ты тогда никто. Это ты тоже понимаешь?

Они сели, прижавшись друг к другу. Чаку уже не было видно ни огней города, ни ресторана, ни отеля — ничего. Все для него замерло.

— Думаю, что понимаю, — сказал Чак.

Виски давало себя знать.

— Обними меня покрепче, Чак. Ещё, сильнее, — попросила Нола.

— Тебе будет хорошо, — пообещал Чак, — я буду думать о жареном цыпленке. Я обниму тебя.

Вдруг тут им показалось, что они услышали поезд. Это звучало как «У-у-у», совсем как поезд. И тут Чак сообразил, что это кричит Билли.

— Это наш друг, — догадалась и Нола, — он, наверное, поймал рыбку или свалился в реку.

— Да, — сказал Чак.

Они с Нолой даже не раздевались, чтобы делать то, что делали.

— Пойду посмотрю, — сказал он.

В темноте почти ничего не было видно, лишь был слышен плеск воды в реке. Билли больше не издавал ни звука, и Чак уговаривал себя, что ничего не случилось, что все в порядке.

Пройдя немного по песчаному берегу, он увидел Билли. Тот стоял по колено в воде, сжимая двумя руками удилище с натянутой до предела леской, словно его самого тянуло в воду.

— Помоги мне! — закричал он. — Я поймал большую рыбу, помоги же скорее!

— Сейчас, — крикнул Чак.

Он и не представлял, как это сделать. Схватить из рук удилище или потянуть за леску? Ведь старое правило гласит: не давай рыбе тянуть во всю силу.

— Иди в воду, — звал Билли, — рыба зацепилась. Ты должен пойти туда, — он показывал рукой в темноту.

— Ты с ума сошел, здесь слишком глубоко. Иди сам.

— Если я отпущу удилище, то рыба уйдет, — кричал Билли, — здесь не глубоко. Она же совсем близко.

— Ты псих, — сказал Чак.

— О, Господи! Иди же туда, я не хочу отпустить рыбу. Она, наверное, очень большая.

Какое-то мгновение Чак смотрел на лицо Билли в темноте, он видел, как горят сумасшедшим блеском его глубоко посаженные глаза.

— Это глупо, — сказал Чак, потому что так и думал.

Он подошел к краю берега и ступил в воду. Билли ошибся насчет глубины: когда Чак прошел ярдов десять, стараясь рукой касаться лески, вода уже была куда выше колен.