В номере Джон схватил телефон, сел на кровать, поставил аппарат на колени и набрал номер доктора Корнера. Тот незамедлительно отозвался.

— Привет, Гарди!

Доктор Корнер некоторое время молчал, пытаясь узнать звонившего.

— Это я, Джон, — наконец не выдержал мистер Кински.

— А, Джон, привет! Извини, что сразу не узнал. Но по двум словам трудно разобрать, кто звонит.

— Да, к тому же звоню я издалека.

— Где ты?

— Да долго объяснять. У океана, и главное, что я еще жив, вопреки твоим прогнозам, и это, Гарди, не может меня не радовать.

— Ну что ж, придется порадоваться и мне, — сказал доктор Корнер, — я не так давно вспоминал тебя. Спасибо, что держишь слово и звонишь мне время от времени.

— Как твои дела, Гарди?

— Обо мне ты можешь не беспокоиться. Я, кстати, недавно купил еще одну чудесную картину. Очень хорошего художника.

— Интересно, Гарди, кого ты считаешь очень хорошим художником?

— Если бы я купил не твою картину, Джон, я бы об этом и не вспоминал. Она сейчас висит как раз напротив меня.

— Так значит, ты все-таки был на выставке моих картин? — рассмеялся Джон.

— Конечно, был.

— И как тебе она?

— По-моему, замечательно. Ты же все-таки хороший художник.

— Гарди, ты льстишь мне.

— Хорошо, давай поговорим о другом. Как ты себя чувствуешь, как твое сердце?

— Я совсем забыл о нем.

— Ну что ж, это неплохо. Надеюсь, ты не увлекаешься спиртным и курением. Об остальном я не спрашиваю.

— И правильно делаешь, — ответил Джон, — курить я почти не курю, пью не больше обычного.

— Может тогда, Джон, мы с тобой еще сможем увидеться. Ты же помнишь, что в следующую нашу встречу тебя ждет бутылка отличного французского коньяка. Мне будет очень жаль, если придется распивать ее в одиночку.

— Ну что ж, Гарди, ты очень тактично подготовил меня к собственной смерти. Спасибо тебе за это.

— А как себя чувствует твоя новая жена?

— По-моему, она сошла с ума, вырвавшись на свободу. Ходит в каких-то немыслимых шортах, постриглась под мальчика.

— Ну, Джо, это не по моей части. Могу только подсказать очень хорошего психиатра.

— Нет, Гарди, все нормально. Я и сам веду себя точно так же.

Джон прикрыл глаза, пытаясь вообразить себе Гарди, сидящего в кабинете. Ему очень хотелось узнать, какую же из его картин тот приобрел. Но почему-то Джон боялся об этом спросить. Ему всегда было жаль, когда его картины попадали в чужие руки. Даже в руки друзей.

Но все же он не выдержал и спросил:

— А какое полотно ты купил?

— Я знал, что ты не выдержишь и поинтересуешься, — рассмеялся Гарди, — я так и знал. Попробуй угадать.

— Ты сам, Гарди, сказал, что у меня больное сердце, мне нельзя волноваться. Так что отвечай сразу.

— Я могу сказать тебе абсолютно точно, я купил самую лучшую твою картину.

— Самую лучшую я еще не успел написать.

— Значит, меня обманули на выставке. И я купил всего лишь самую дорогую твою картину.

— И ты не пожалел денег? — изумился Джон. — Я бы мог подарить.

— Картины, которые дарят, это совсем другое, — признался доктор, — я бы не смог, показывая ее свои пациентам, небрежно замечать, сколько заплатил за полотно. А они бы перестали меня уважать. Тем более, Джо, ты бы подсунул мне какую-нибудь ерунду, дешевку, я тебя знаю.

— Ладно, Гарди, мои картины поднимутся в цене, когда я умру, и тогда ты пожалеешь о своих словах.

Джон хотел уже распрощаться с доктором Корнером, но тот внезапно спросил:

— Джон, а ты сейчас работаешь?

— Да, пытаюсь, но мало что получается.

— Тогда успехов тебе и до встречи. Но не забывай, что ты должен быть очень осторожным.

— Спасибо, Гарди, ты меня немного развеселил. До встречи.

Джон Кински повесил трубку, открыл гардероб и выдвинул свой саквояж. Он, не глядя, запустил в него руку и извлек тяжелый револьвер. Откинув барабан, осмотрел блестящие желтые патроны, прикоснулся подушечками пальцев к капсюлям и резко заправил барабан на место.

— Цветной зонтик очень легко отыскать на пустынном пляже. — Пальцы ног — это глубоко личное, интимное. — Розовый великан раскланивается с Билли. — От хорошей обуви ступни не портятся. — Маленький Билли любит рассматривать женщин по частям. — Стефани считает, что она мумия. — Джон и Стефани играют в песке — они сама детская непосредственность.

Наконец пустынные места кончились и зеленый форд Билли въехал на окраину Фрипорта. Чак все так же сосредоточенно смотрел перед собой, а вот Билли оживился. Он оглядывался по сторонам и даже успел пару раз махнуть рукой девушкам, которые попались у них на пути.

— Билли, — процедил сквозь зубы Чак, — постарайся поменьше привлекать к себе внимание.

Зеленый «форд» поехал по набережной. Билли радостно вскрикнул и схватил Чака за руку.

— Смотри, — он указывал рукой на стоянку перед отелем.

Чак остановился.

— Да, по-моему, нам повезло, — сказал он.

На стоянке стоял потрепанный джип, на дверце которого красовалась надпись «Гараж Томпсона».

— Ну вот, все сошлось. Наконец-то мы нашли, — облегченно вздохнул Билли. — Загоняй машину на стоянку и пойдем устраиваться в отель. Заодно разузнаем кое-что у портье о наших подопечных.

Чак забросил на плечо тяжелую сумку, Билли прихватил свою, и они вошли в холл отеля. Оформление не заняло много времени. Сразу, с налету, Чак не решился заговорить с портье о постояльцах. Мужчины поднялись в свой номер.

— Я успел заметить, когда портье записывал нас в регистрационный журнал, где поселились миссис Харпер и мистер Кински, — не без гордости сказал Билли.

— Ты думаешь, один такой ловкий? — улыбнулся Чак. — Знаешь, почему я согласился именно на этот номер? Из нашего окна видно их окно.

Чак вышел на балкон.

— По-моему, все складывается отлично, — крикнул ему из номера Билли.

— Подожди радоваться, — предостерег Чак, — все еще только начинается. И черт его знает, как сложится дальше.

— Но самое главное, Чак, что этот старик Черный Паук был прав. Это меня не перестает удивлять.

— Значит, мы не зря потратились на виски, угощая его.

— Так где их окно? Ты вычислил? — спросил Билли, становясь рядом с Чаком на балконе.

— Не пялься так! Веди себя свободнее. Ты вышел подышать воздухом.

Билли с усердием стал разводить руки в стороны и глубоко дышать.

— Так где окна?

— На третьем этаже, — ответил Чак, — угловые большие окна.

— Отлично, — кивнул головой Билли, — и, по-моему, сейчас в номере кто-то есть.

Чак прищурил глаза.

— Да, вижу, кто-то сидит на кровати и говорит по телефону.

— Наверное, это мистер Кински, — наконец-то определил Билли.

— Да, — повторил Чак. — Теперь он повесил трубку и поднялся. Черт, отошел так, что я его не вижу.

— А тебе так интересно, что он сейчас делает?

— Мне интересно, один ли он в номере? — ответил Чак, не отрывая взгляда от окна.

Они увидели, как Джон Кински открыл дверь номера и вышел в коридор.

— По-моему, он был один, — сказал Билли.

Чак и Билли еще стояли на балконе, когда Джон вышел из отеля и зашагал в сторону пляжа.

— Так, значит, они отдыхают тут, — процедил сквозь зубы Билли, провожая Джона взглядом. — А где же его жена?

— Наверное, на пляже, — предположил Чак.

— Смотри-ка, куда он идет, — Билли толкнул Чака в бок, — вон там, под зонтиком, лежит женщина.

Чак присмотрелся. Зонтик отыскать на пляже было нетяжело. Он бросался в глаза своей пестротой, и лишь потом Чак рассмотрел под ним женщину.

— Билли, ты прав, он идет туда, к ней. Скорее всего, это миссис Харпер.

Билли выбежал в номер, выхватил из своей сумки тяжелый бинокль и вернулся на балкон. Он положил бинокль на перила и навел резкость.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Чак.