Он старался не смотреть по сторонам, а глядел под ноги. Он глядел, как мелькают носки его ботинок, как мелькают каменные плиты дорожки. И вдруг все кончилось.

Он вышел за кладбищенские ворота.

Все осталось позади: и воспоминания, и тяжелые предчувствия. Джон глубоко вздохнул.

«Нужно забыть все. Нужно сейчас же позвонить Стефани. Все это было в прошлой жизни, и не нужно вспоминать, нужно жить. Жить столько, сколько отпущено Богом. Уехать, забыть, остаться вдвоем со Стефани! И пусть у меня будет две земных жизни. Одну я уже прожил, вторую предстоит прожить. И если повезет, я проживу ее счастливо, сделаю счастливой Стефани. В конце концов, не все так плохо. У меня есть работа, есть заказы, есть Стефани. И все, что говорил Гарди, это полная ерунда. Можно бояться смерти, но нельзя ждать ее прихода каждый день».

Джон, завидев кабинку таксофона, заспешил к ней. Он порылся в карманах, ища мелочь, и в его ладони блеснуло несколько мелких монет. Он, торопясь, опустил их в автомат и набрал номер. Не дожидаясь, пока ему ответит Хилари, Джон выкрикнул в трубку:

— Это мистер Кински. Мне срочно нужно поговорить с женой.

— Хорошо, соединяю, тут же отозвалась Хилари.

Раздался легкий щелчок — Стефани подняла трубку.

— Джо, что случилось?

— А почему ты думаешь, что что-то должно было случиться?

— Нет, но ты редко звонишь мне.

— Я хочу тебя видеть.

— Я сейчас занята, но я постараюсь, — ответила Стефани.

— Нет, не нужно ради меня бросать дела. Я хотел сказать тебе, что очень люблю тебя.

— Спасибо, Джон, мне это очень приятно слышать, я тоже люблю тебя.

— Стефани, если нам не удалось пообедать вместе, то давай хотя бы поужинаем.

— Прекрасная мысль. А может, поужинаем дома, вдвоем?

— Да, можно и дома. Давай встретимся вечером и все обсудим.

— Хорошо.

И Джон повесил трубку.

Он, естественно, не мог видеть, каким озабоченным стало лицо Стефани после разговора с ним. Она еще долго держала трубку в руках, не зная, что и подумать.

— Леонард Смайлз, оказывается, честный человек, но лишь в некоторых вопросах. — Увесистый пакет в обертке из почтовой бумаги. — На руке Билли приятная мозоль от приятной работы. — Иметь много свободного времени — не всегда к лучшему. — Знакомство в баре «Цилиндр». Нола. — Билли ужасно любит слушать истории о любви. — Нелепая смерть мужа Нолы. — Билли хочет кататься на лыжах, ну, в крайнем случае, — половить рыбу.

Билли сидел в своей машине и поверх опущенного стекла смотрел на другую сторону улицы.

«Да, Чак удачно выбрал место, как раз под фонарем, отлично видно».

Билли погладил рукой тяжелый армейский револьвер, который лежал рядом с ним на сиденье.

«Сколько можно говорить? — уже начал беспокоиться Билли, — всех-то и дел: взять деньги и все. Вообще-то Чаку следует получше расспросить этого Леонарда Смайлза, может, он сможет дать ему точную информацию о том, куда поедет Стефани Харпер и ее очередной муж».

Дверца машины Леонарда Смайлза открылась, и на тротуар ступил Чак. В руках он сжимал небольшой бумажный пакет, перевязанный бечевкой.

Билли напрягся, он сжал в пальцах рукоятку револьвера и огляделся по сторонам:

«Нет, вроде бы все нормально».

На улице было тихо. Чак захлопнул дверцу, кивнул Леонарду и перешел улицу, скрывшись в дверях небольшого магазина.

Машина Леонарда Смайлза отъехала.

Чак выглянул из-за двери. Билли кивнул ему и распахнул дверцу:

— Садись.

Чак удобно уселся, потянулся, расправляя плечи.

— Ну вот, вроде бы и все, аванс получен, — он бросил тяжелую пачку на колени Билли, — можешь пока подержаться за него, а потом отдашь мне.

Билли любовно погладил твердый пакет, взвесил его на руке.

— Ну что ж, отдать так отдать, дело святое, — он перебросил пакет Чаку.

Тот ловко схватил его, вытащил из кармана нож с выкидным лезвием, щелкнул пружиной и перерезал бечевку. Он снял шелестящую почтовую бумагу слой за слоем. Вскоре у него в руках оказалось десять аккуратных пачек банкнот. Две он отдал Билли:

— Это нам на расходы.

— А себе? — удивился Билли, — или ты даже не собираешься есть и пить?

— Себе я возьму одну, — Чак опустил пачку во внутренний карман куртки.

— Куда теперь? — спросил Билли.

— Ко мне домой, я должен отдать деньги.

Машина тронулась с места.

— Ты что-нибудь узнал о том, куда собирается ехать Стефани Харпер? — поинтересовался Билли, сворачивая в узкую улочку.

— Точно он ничего не может сказать. Официально Стефани Харпер еще ничего не решила, но Леонард узнал от ее секретарши, что миссис Харпер заказала номер в небольшом отеле на побережье — милях в трехстах отсюда. Городок называется Редбридж.

— Ну как же, знаю, я когда-то бывал там — дикие места.

— У богатых свои причуды, — вздохнул Чак. — Может, миссис Харпер пресытилась роскошью и хочет отдохнуть в простоте.

— Мы им устроим отличный отдых, — оживился Билли.

— Не понимаю, чему ты так радуешься, — возразил ему Чак. — Честно говоря, мне не хотелось бы браться за эту работу, если бы не дочь.

— Да ладно, успокойся, слишком ты, Чак, сентиментален. Тем более, деньги у тебя есть, дочери сделают операцию, и все будет отлично. Попомнишь мои слова. А потом, если хочешь, делайся законопослушным подданным. Только тогда с тобой мне встречаться не захочется, слишком скучно все это.

— Смотри, проедешь мой дом, — сказал Чак, положив руку на плечо Билли.

— Твой дом я запомню до самой смерти, — ответил ему Билли, останавливая машину у самого подъезда. — Извини, Чак, но я подниматься не буду.

— Почему? — удивился Чак.

— Твоя жена на меня так смотрит, будто я виноват во всех ваших бедах. Как будто это я тебя, а не ты меня втянул и заставляю заниматься делами.

— Да она, в принципе, не знает, чем мы с тобой занимаемся.

— Ну, скажешь, чтобы твоя жена да не знала? — засмеялся Билли. — Она знает все прекрасно и видит тебя насквозь, как и меня, кстати. Так что лучше я посижу, а ты сбегай и отдай деньги.

— Билли, только я задержусь минут на десять, максимум на четверть часа.

— По-моему, слишком долгое прощание с женой, — усмехнулся Билли.

— Да нет, не в этом дело. Я просто сам не знаю, что на меня нашло, но я сказал Леонарду Смайлзу, что меня больше по этому телефону не найти.

— Я не понимаю твоей хитрости, Чак. По-моему, это глупость, которая только усложнит нам работу.

— Не знаю, Билли, но у меня такое чувство, что Леонард Смайлз хочет нас подставить.

— И что, ты дал ему мой номер?

— Да нет, Леонарду самому пришлось дать мне номер, по которому я могу с ним связаться. Я обещал позвонить ему завтра утром.

— Чак, хорошо, что он не знает меня, не знает, что мы действуем вдвоем. Если он решит устроить тебе какую-нибудь гадость, я уж с ним разберусь, ты же меня знаешь.

— Спасибо, Билли. А пока, если тебе нечего делать, можешь пересчитать деньги в пачках. Может, он нас надул, вытащив по паре купюр из каждой пачки.

— Чак, ты же знаешь, Билли денег не считает никогда. Они у него есть, или их у него нет, остальное не важно.

— Но если ты так будешь рассуждать, то у тебя точно их не будет.

— Иди и долго не задерживайся.

— Я должен собрать все вещи. Я скажу жене, что уезжаю сейчас. Переночую у тебя, а там будет видно.

— Чак, если ты уверен, что мы с тобой поедем на побережье, то не забудь прихватить с собой снасти.

— Снасти я захвачу и обязательно прихвачу спиннинг с оптическим прицелом.

Чак, как и обещал, через четверть часа вышел из подъезда. Он огляделся по сторонам, неторопливо подошел к автомобилю, бросил на заднее сиденье тяжелую спортивную сумку. Билли бросил на багаж косой взгляд:

— Что, спиннинг, значит, ты захватил?