Нола затянулась и посмотрела на мужчин так, что они поняли: она им не верит. И тем не менее она стала рассказывать дальше. Может быть, она рассчитывала еще на стаканчик виски.

— Он и выглядел как умирающий: бледный, уголки губ опущены, словно смерть у него перед глазами. У него один раз уже останавливалось сердце, в июне, и у меня было такое чувство, что однажды я зайду утром на кухню, а он там сидит, уткнувшись лицом в тарелку.

— Сколько лет было твоему Гарри? — спросил Билли.

— Пятьдесят три, он был уже старым.

— Сердце, известное дело, — сказал Билли и посмотрел на Чака.

Тот, вспомнив о болезни дочери, смутился и отвел взгляд.

— Человек становится странным, когда знает, что умрет, — продолжала Нола, — словно он видит приближение смерти. А при этом мой Гарри продолжал работать на фабрике, ходил туда каждый день. И кроме того, он все время следил за мной, смотрел, наверное, не готовлюсь ли я к его смерти: проверял страховку, банковский счет, смотрел, на месте ли ключ от его маленького сейфа. Ну и все в таком роде, хотя на его месте, честно говоря, я делала бы то же самое. А вы как?

— Конечно, — поддакнул Билли.

— Надо признаться, что я и вправду готовилась. Я любила Гарри, но если он умрет, куда я денусь? Мне что, тоже умирать? Я должна была о себе позаботиться. Я считала, что без Гарри смогу обойтись в моей жизни во всяком случае.

— Наверное, поэтому он и следил за тобой, — сказал Чак. — Думаю, моя жена не очень-то обойдется без меня в своей жизни.

— Я понимаю, — Нола взглянула на Чака как-то очень серьезно и закурила. — Но у меня была подруга, муж которой покончил с собой: пошел в гараж и включил мотор. А жена его не была готова. У нее и мысли такой не было, думала, он возится с машиной. Пошла искать его, а он лежит мертвый. Ей пришлось переехать в Мельбурн, она чуть с ума не сошла и потеряла даже дом.

— Печально, — отозвался Билли, — к самому худшему в жизни всегда нужно готовиться.

— А со мной этого не случится, сказала тогда себе я. Если Гарри об этом догадается — ну и пусть. Иногда, бывало, проснусь и смотрю на него, а сама думаю: умри, Гарри, и перестань беспокоиться.

— А я-то думал, что это про любовь, — сказал Чак и посмотрел на мужчин, игравших в бильярд.

Один из тех натирал мелом кий, другой наклонился, чтобы ударить шар.

— Про любовь еще будет, — приободрил приятеля Билли, — наберись терпения, Чак.

Нола осушила стакан.

— Тогда послушаем, — сказал Чак, — и переходи, Нола, к любовной части.

Женщина посмотрела на него подозрительно, словно думала, что он и вправду знает, о чем она собирается рассказывать, и может сделать это без нее.

Глядя на Чака, она начала:

— Гарри пришел как-то вечером с работы. Выглядел он жутко, как обычно, и говорит мне:

«Нола, дорогая, я пригласил к нам друзей. Может, ты съездишь купишь бифштексы?»

Я спросила:

«Когда придут гости?»

Он ответил:

«Через час».

Он никогда не приводил раньше людей домой, мы ходили всегда есть в бар, у себя никогда никого не принимали. Но я ему сказала:

«Хорошо, я съезжу за бифштексами».

Я села в машину, поехала и купила мясо. Я подумала, что Гарри должен иметь все, ведь он собрался умирать. Хочет пригласить друзей и угостить их бифштексами — хорошо, люди ведь перед смертью всегда просят очень странные вещи.

— Это уж точно, — мрачно сказал Билли. — Наверное, они готовятся к тому, что им в раю будут подавать все что угодно, — и Билли улыбнулся Чаку.

— Нет, это не был рай, — сказала Нола и попросила официанта принести еще виски за счет Билли. — Так вот, когда я пришла, я застала Гарри с тремя туземцами. Сидят они у меня в гостиной — мужчина и две женщины и распивают водку.

«Это мои друзья, — сказал Гарри, — с фабрики».

Ему, понимаете ли, друзей захотелось пригласить. Я ведь знала, что он ненавидит цветных, но это, впрочем, просто так, к слову.

— А может, он с годами стал мягче? — предположил Чак.

— Это бывает, — мрачно сказал Билли. — Люди теперь не такие, все изменилось. Хотя, я думаю, цветным и сейчас проблем хватает.

— Во всяком случае, эти трое сидели у меня в доме — я только это хочу сказать — у меня на этот счет предрассудков нет.

Я была с ними любезна, поставила мясо в духовку, залила картошку водой и вернулась к ним выпить рюмку. Так мы сидели и разговаривали с полчаса о работе, о кино. Мужчина и одна женщина были мужем и женой, а другая женщина была сестрой жены. Ее звали Уайнона, под Мельбурном есть городок с таким названием.

Все было очень мило, и вот через некоторое время я пошла чистить картофель, а эта другая женщина, по имени Берни, пошла за мной, наверное, чтобы помочь. Стою я у плиты, готовлю, а Берни говорит:

«Я не понимаю, как ты это можешь, Нола?»

Я не поняла, о чем она, а Берни говорит:

«Ты знаешь, Гарри гуляет с моей сестрой, а ты такая веселая. Я бы не потерпела этого».

Я повернулась и смотрю на нее, а сама думаю: «С Уайноной? Какое необычное имя», — и стала кричать:

«Уайнона! Уайнона!»

Стою у плиты и ору как сумасшедшая. В руках у меня картофелина, а я ору. Мужчина прибежал на помощь, тот, цветной, пришел помочь, чтобы я с собой чего-нибудь не сделала.

Когда я заорала, Гарри, видно, понял, что я обо всем узнала, и они с этой женщиной, Уайноной, выскочили за дверь. Он даже до машины не успел добежать — инфаркт прямо на мостовой, прямо у ног Уайноны. Он, наверное, думал, что все будет отлично, что мы пообедаем, а я так ничего и не узнаю. Он только не думал, что Берни мне все расскажет.

— Может, он хотел, чтобы ты его больше ценила? — предположил Чак. — Может, ему не нравилось, что ты ждешь его смерти, и он давал тебе это понять?

Нола серьезно посмотрела на него.

— Я думала об этом, — серьезно сказала она, — я много раз думала об этом, но это было бы очень больно. А Гарри был не из тех, кто делает больно, он все делал потихоньку, хотел, чтобы мы были друзьями.

— Это похоже на правду, — согласился Билли и посмотрел на Чака.

— А что стало с той женщиной, с Уайноной, кажется? — спросил Чак.

— Что стало с ней? — Нола сделала глоток и взглянула на Чака. — Уайнона переехала в Аделаиду. Ты спроси лучше, что стало со мной.

— С тобой? Ты сидишь сейчас с нами, — радостно сказал Билли, — у тебя все на месте. Мы с Чаком были бы рады, если бы ты немного подольше составляла нам компанию.

— Я еще этого не сказала, — призналась Нола и стала смотреть на мужчин, играющих в бильярд.

— Сколько он тебе оставил, — спросил Чак, — твой Гарри?

— Три тысячи, — холодно сказала Нола.

— Негусто, — присвистнул Чак.

— И история про любовь грустная, — сказал Билли, покачав головой, — ты любила его, а все кончилось так скверно.

— Да, я любила его, — согласилась Нола.

— А как насчет спорта? Ты любишь спорт? — вдруг ни с того ни с сего спросил Билли.

Нола посмотрела на него с удивлением.

— Ты что, на лыжах хочешь покататься? — спросила Нола и взглянула на Чака.

— Да нет, рыбу половить, — сказал Билли. — Поедем все вместе ловить рыбу, хватит грустить.

Казалось, пьяноватый Билли вот-вот ударит кулаком по столу, а Чак подумал:

«Когда же он в последний раз спал с женщиной? Кажется, вчера. А теперь вот положил глаз на Нолу. Но я-то не уступлю ему».

— На реке сейчас никого нет, — сказал Билли, — мы поймаем рыбу, и нам станет веселее. Спроси Чака, он недавно поймал рыбу.

Нола обернулась и опять посмотрела на Чака. Предложение пойти сейчас ловить рыбу должно было показаться ей шуткой. Но, может быть, у нее не было денег заплатить за виски и она думала, что парни угостят ее и ужином. Может, она понимала, что у нее есть шанс что-то изменить в ее жизни, ведь ей предлагали что-то необычное, что стоило все-таки попробовать.

— Ты поймал большую рыбу, Чак? — спросила она.

— Да.

— Видишь! — воскликнул Билли. — Что, я вру ей или нет?