Она мысленно корила себя за недостаточную осторожность. Что бы те частицы собой ни представляли, Мелоди теперь считала: они могут быть весьма опасны. Нельзя сказать, какое воздействие «венерины зеркальца» способны оказать на живой организм, на человека. Мелоди похолодела при мысли о том, не заражена ли она. Однако это было невозможно — частицы слишком велики, чтобы распространяться по воздуху, и вообще, не считая тех, которые Мелоди кропотливо извлекла из образца, они надежно заключены в камень.

Им шестьдесят пять миллионов лет, и все же их функциональность сохранилась.

Сохранилась.

Вот где на самом деле основная проблема. Каковы же функции частиц? Но даже если Мелоди и задастся этим вопросом, ясно, что для поисков ответа понадобятся месяцы, а может, и годы.

Она прикрепила файл со статьей к электронному письму, приготовилась отправить его, задержала палец над клавишей «ввод»…

И нажала на нее.

Глубоко вздохнув, Мелоди откинулась на спинку кресла, внезапно почувствовав себя опустошенной. С этим нажатием клавиши жизнь ее изменилась. Навсегда.

Том открыл глаза. Через кровать протянулись лучи солнца, где-то негромко работает компьютер, на стене — часы. Сквозь пелену боли, застилавшей глаза, он сумел разглядеть Салли, сидящую в кресле напротив него.

— Ты очнулся! — Она вздрогнула, сразу взяла Тома за руку.

Он даже не думал поднимать гудящую голову.

— Что…

— Тебя положили в больницу.

Воспоминания разом нахлынули на Тома. Погоня в каньонах. Крушение вертолета. Пожар.

— Салли, а ты как?

— Намного лучше, чем ты.

Том оглядел себя и был поражен, увидев, что весь перебинтован.

— Так что со мной?

— У тебя всего-то навсего сильный ожог, огнестрельная рана, в которую попала инфекция, сломанное запястье, переломанные ребра, сотрясение мозга, ушиб почки и обожженное легкое. Больше ничего.

— Сколько я пролежал без сознания?

— Два дня.

— А Форд? Как он?

— Он должен с минуты на минуту зайти тебя проведать. У Форда сломана рука, да еще несколько порезов — и всё. Он крепкий орешек. Тебе досталось больше всех.

Том застонал — голова у него не переставала гудеть. Туман понемногу рассеивался, и он почувствовал, что в углу сидит кто-то неприятный. Детектив Уиллер.

— Что он тут делает?

Уиллер встал, дотронулся до лба в знак приветствия, опять сел.

— Рад видеть вас в сознании, Бродбент. Не волнуйтесь, с нами у вас никаких неприятностей нет, хоть им и полагается быть.

Том даже не знал, что сказать.

— Я забежал узнать, как у вас дела.

— Очень любезно с вашей стороны.

— Я подумал, у вас, наверное, есть некоторые вопросы, и вы хотите получить на них ответы. Например, что мы выяснили насчет того, кто убил Марстона Уэзерса и похитил вашу жену…

— Да, у меня есть вопросы.

— А вы, в свою очередь, когда будете готовы, подробно обо всем расскажете мне. — Уиллер вопросительно поднял брови.

— Да, так будет вполне справедливо.

— Отлично. Того человека звали Мэддокс, Джимсон Элвин Мэддокс, он был осужден за убийство и, оказывается, работал на типа по имени Айэн Корвус, смотрителя нью-йоркского Музея естественной истории. Тот выхлопотал Мэддоксу досрочное освобождение из тюрьмы. Сам Корвус умер в ночь похищения Салли, очевидно, от сердечного приступа. Его смерть сейчас расследует ФБР, поскольку она наступила именно в ту ночь.

Том кивнул. Голова болела адски.

— Так как же этот Корвус узнал о динозавре?

— А он о нем в принципе и не знал. До Корвуса дошли слухи, будто бы Уэзерс на пороге некой крупной находки, и он послал Мэддокса за ним следить. Тот убил охотника за динозаврами и, судя по всему, забрал у него образец, который Корвус исследовал в Музее. Какие-то материалы на эту тему совсем недавно появились в Интернете; буча поднялась небывалая, во всех газетах только об одном и пишут. — Уиллер покачал головой. — Окаменевший динозавр… Бог мой, что только я ни перебирал в уме — от кокаина до зарытого в землю золота, — но о тираннозавре рексе в жизни не подумал бы.

— И что же будет с самим ископаемым?

Тому ответила Салли:

— По распоряжению правительства все Высокие Плоскогорья оцеплены, динозавра сейчас извлекают. Говорят, будет построена какая-то специальная лаборатория для его изучения, может, прямо здесь, в Нью-Мексико.

— А Мэддокс? Он на самом деле мертв?

Уиллер сказал:

— Мы нашли тело Мэддокса там, где вы его и оставили, — по крайней мере, то, что уцелело от тела, после того как над ним потрудились койоты.

— А что насчет «Хищника» и всего прочего?

Лейтенант откинулся на спинку кресла.

— С этим мы еще разбираемся. Похоже, тут замешано какое-то правительственное ведомство, вышедшее из-под контроля.

— Форд тебе обо всем этом расскажет, когда придет, — сказала Салли.

Тут словно по сигналу вошла медсестра, и у нее спиной Том увидел грубое лицо Уаймана. Одна щека повязана, рука в гипсе и на перевязи. Он был уже не в монашеской рясе, а в джинсах и клетчатой рубашке.

— Том! Хорошо, что ты пришел в себя. — Форд приблизился и оперся о спинку кровати. — Как оно, а?

— Да вообще-то бывало и лучше.

Уайман осторожно опустил свое крупное тело на плохонький больничный стул из пластика.

— Я связался кое с кем из моих старых приятелей по ЦРУ. Судя по всему, после недавних событий головы полетели только так, ведь всплыло наплевательское отношение к человеческим жизням в ходе провальной операции. Секретное подразделение, которое ее проводило, расформировано. Правительственная комиссия расследует всю эту заваруху, но ты же знаешь, как делаются такие дела…

— Да уж.

— Есть еще кое-что… в это и верится-то с трудом… Один специалист из нью-йоркского Музея естественной истории завладел кусочком ископаемого, изучил его и опубликовал статью о результатах своих исследований. Настоящая бомба. Тираннозавр рекс погиб от какой-то инфекции, а ее занес астероид, который и вызвал массовое вымирание динозавров.

— Всё, у меня, кажется, галлюцинации…

— Нет, кроме шуток, тот динозавр погиб от инопланетной инфекции. Так там, по крайней мере, написано. — Форд рассказал Тому, как «Аполлон-17» привез на Землю неизвестные частицы, замурованные в образце лунного грунта. — Когда ученые увидели, что камень кишмя кишит инопланетными микробами, его передали бывшему Разведывательному управлению Министерства обороны, которое, в свою очередь, создало «черное подразделение» для исследования образца. В Разведывательном управлении новое подразделение назвали «ЛО 480», сокращенно от «Лунный образец 480». Там частицы изучались последние тридцать лет. Одновременно подразделение прощупывало почву — а не всплывет ли что-нибудь еще, имеющее отношение к этой тайне.

— Все равно непонятно, как им стало известно про динозавра.

— Управление национальной безопасности — настоящий монстр по части подслушивания. Подробностей нам никогда не узнать, но похоже, они перехватили какой-то телефонный звонок и тут же за него уцепились. В подразделении ЛО 480 больше тридцати лет дожидались, когда пройдет слух об инопланетных частицах, и там все было наготове.

Том кивнул.

— Как Хитт?

— Наверху, пока что лежит. Но настроение у него превосходное. А вот оба пилота погибли. Масаго и еще несколько солдат — тоже. Настоящая трагедия…

— А блокнот?

Уиллер встал, вытащил блокнот из кармана и положил на кровать.

— Вот, держите. Салли говорит, что вы дали слово и что вам несвойственно нарушать обещания.

Раньше Мелоди не приходилось бывать в кабинете Кушмана Пиэла, президента Музея, и она почувствовала, как ее подавляет атмосфера привилегированности и исключительности самого этого места. Отовсюду веяло Нью-Йорком былых времен. Человек, сидящий за антикварным столом из розового дерева, лишь усиливал впечатление: у него был серый костюм от «Брукс Бразерс» и шевелюра чуть поблескивающих седых волос, зачесанных назад. Изысканная любезность президента вкупе с несколько самоуничижительной манерой речи выдавали его непоколебимую убежденность в собственном превосходстве.