Предлагали было эти господа и мнѣ продать имъ свои вещи, но я поблагодарилъ ихъ, объяснивъ, что моихъ вещей вовсе не такъ много, чтобъ онѣ могли представить собою для покупщиковъ какой либо существенный интересъ. Да и кромѣ того; все что было у меня лучшаго, я еще раньше рѣшилъ оставить у себя, для обстановки своего азiятскаго кабинета, а все излишнее мой Сайфуддинъ продалъ впослѣдствіи, при подходящемъ случаѣ, частнымъ покупщикамъ, сравнительно за гораздо большую цѣну.
Думали мы, что кушъ-беги сегодня отплатитъ намъ визитъ, однако же этого почему-то не случилось.
Вечеромъ приходили къ князю съ заявленіемъ своихъ нуждъ проживающіе въ Бухарѣ русскіе комиссіонеры и прикащики нашихъ купцовъ, но въ чемъ эти нужды пока еще не знаю.
25 января.
Сегодня утромъ князь сказалъ мнѣ, что ему надо еще переговорить на счетъ телеграфа съ Магометъ-Шерифомъ, но что при этомъ онъ желалъ бы на сей разъ устранить нашего офиціальнаго переводчика маіора Байтокова отъ необходимости присутствовать въ своей роли при этомъ свиданіи, долженствующемъ носить совершенно интимный конфиденціальный характеръ, и думаетъ обойтись для экспликацій съ однимъ своимъ частнымъ ординарцемъ. Поэтому князь предложилъ мнѣ ѣхать осматривать достопримѣчательности города и взять съ собою маіора Байтокова, который, кстати, предваренъ уже о томъ, что не поѣдетъ съ княземъ, а отправится со мной. Такъ какъ телеграфный вопросъ, въ особенности послѣ столь категорическаго рѣшенія его самимъ эмиромъ еще въ Шаарѣ, уже не представлялъ (по крайней мѣрѣ для меня) никакого больше интереса, да и не былъ спеціально порученъ мнѣ генералъ-губернаторомъ, то я съ величайшимъ удовольствіемъ воспользовался столь любезно и такъ кстати предоставленною мнѣ возможностью осмотрѣть столицу Бухарскаго ханства.
Выѣхали мы съ маіоромъ въ десять часовъ утра. Сопровождали насъ два эсаулъ-баши, въ качествѣ проводниковъ, да нѣсколько конвойныхъ казаковъ и джигитовъ.
Но прежде, чѣмъ приступлю къ описанію осмотрѣнныхъ нами достопримѣчательностей, мнѣ хотѣлось бы отчасти познакомить читателя съ нѣкоторыми, далеко не безъинтересными свѣдѣніями о судьбахъ этого города. Тутъ будетъ немножко географіи, немножко статистики и кое-что изъ исторіи.
Городъ Бухара лежитъ подъ 39°46′ сѣверной широты, то есть почти на одной параллели съ Неаполемъ, сѣверной Испаніей, Цинцинати, Филадельфіей и Пекиномъ. Въ немъ считается 360 улицъ и переулковъ, шириной отъ полутора аршина до трехъ саженъ, и столько же мечетей — по одной на каждую улицу, — такъ по крайней мѣрѣ увѣряютъ бухарцы. Число городскихъ жителей опредѣляется приблизительно въ 70,000 человѣкъ; но судя на-глазъ, по уличному и площадному движенію, надо думать, что ихъ гораздо больше. Я полагаю, что цифра около 100,000 будетъ наиболѣе близкою къ истинѣ.[140] Городъ лежитъ въ сторонѣ отъ Зеравшана, на искусственно проведенномъ изъ этой рѣки каналѣ Шахри-рудъ, который втекаетъ въ его застѣнную часть съ восточной стороны, между Каршинскими и Мазарскими воротами, а вытекаетъ изъ оной у воротъ Талипачъ, на западномъ фасѣ стѣны, раздѣляя городъ на двѣ почти равныя между собою части, сѣверную и южную. Въ чертѣ города ширина Шахри-руда не вездѣ одинакова: гдѣ пять, гдѣ семь саженъ; по за предѣлами стѣнъ онъ уширяется вскорѣ до десяти, а мѣстами до двѣнадцати саженъ, глубина же его вообще не превышаетъ семи футовъ. Не считая питаемыхъ имъ загородныхъ арыковъ, орошающихъ множество окрестныхъ садовъ и плантацій, изъ него въ чертѣ самаго города истекаетъ въ разныхъ направленіяхъ много побочныхъ канавъ и канавокъ, проводящихъ воду въ городскіе пруды (хаузы), которые въ числѣ 83 разсѣяны по разнымъ частямъ и кварталамъ Бухары, преимущественно же въ ближайшемъ сосѣдствѣ нѣкоторыхъ медрессе и мечетей. Но вода впускается въ Шахри-рудъ изъ Зеравшана не постоянно, а лишь по мѣрѣ надобности — зимой не болѣе двухъ, а лѣтомъ четырехъ разъ въ мѣсяцъ для освѣженія хаузовъ и побочныхъ арыковъ.[141] Поэтому вода въ городѣ не только неблагопріятна, но даже прямо вредна для здоровья и служитъ спеціальною причиной «ришты» — особенной болѣзни, которою страдаютъ мѣстные жители и о которой будетъ сказано ниже. Но, кромѣ плохой воды, на гигіеническія условія городской жизни, вѣроятно, не остается безъ вліянія и то обстоятельство, что здѣсь внутри самаго города находится семнадцать болѣе или менѣе значительныхъ кладбищъ, не считая тѣхъ, что примыкаютъ къ его стѣнамъ съ наружной стороны, и тѣхъ, что разсѣяны въ ближайшихъ окрестностяхъ. Изъ городскихъ кладбищъ наиболѣе замѣчательны Хазряти-Ишани-Имля или царское, находящееся въ ближайшемъ сосѣдствѣ съ нашимъ посольскимъ домомъ, и Аспъ-Гарданъ, неподалеку отъ урды, въ сѣверо-западномъ концѣ города. Послѣднее славится въ особенности тѣмъ, что имѣетъ будто бы свойство исцѣлять больныхъ лошадей; поэтому около него всегда можно встрѣтить нѣсколько убогихъ и хромыхъ клячъ, понуро стоящихъ или водимыхъ за поводъ около могилокъ.
О количествѣ городскихъ базаровъ и караванъ-сараевъ говорилось уже выше, а теперь, чтобы покончить съ городского статистикой, скажу вкратцѣ, что главныхъ мечетей или такъ называемыхъ месджиди-джумая здѣсь находится 8, медрессе 103, изъ коихъ 60 считаются главными, а начальныхъ школъ или мехтебовъ, говорятъ, будто бы столько же, сколько и мечетей, то есть 360. Наконецъ, общественныхъ бань, которыя считаются лучшими — 16; но съ насъ довольно уже было знакомства и съ шаарскою «лучшею» баней, чтобы не продолжать его съ бухарскими. Вотъ и все, что пока извѣстно намъ о статистикѣ города, а потому перейдемъ къ его исторіи.
У бухарцевъ до сихъ поръ сохранились не только устныя, но и письменныя преданія о томъ, что на мѣстѣ, гдѣ нынѣ стоитъ городъ Бухара, въ древности было большое озеро, широко поросшее вкругъ береговъ камышами. Наршахи въ своей Книгѣ новостей бухарскихъ (Китабъ-и-Абхаръ-и-Бухара), ссылаясь на Хезаинъ Ульгулюмъ (Сокровища Мудрости), сочиненіе Абдуррахмана Нишабури, разсказываетъ, что «площадь, занимаемая нынѣ городомъ Бухарой, была водоемомъ и покрывалась частію камышами, частію лѣсомъ и кустарниками, а въ иныхъ мѣстахъ и верблюдъ не могъ перейти въ бродъ». Происхожденіе этого водоема Абдуррахманъ Нишабури объясняетъ тѣмъ, что «въ сторонѣ Самарканда (то есть въ восточной) тающіе горные снѣга образовали большую рѣку, которая и находится близь Самарканда, и ее называли Мазафъ. Воды въ ней было много, и вода эта увлекала съ собою много глины, которая и наполняла котловину названнаго выше водоема, скопляясь въ ней все болѣе и болѣе съ каждымъ наплывомъ весеннихъ водъ, пока наконецъ не заполнила ее всю доверху. Тогда земля выровнялась, и вода высохла, а мѣсто это назвалось Бухарой; рѣка же получила названіе Согда» (нынѣшній Зеравшанъ). Далѣе Наршахи разсказываетъ, что первые обитатели сихъ мѣстъ были пришедшіе съ запада таджики, которые нашли здѣсь болото, покрытое густыми камышами и служившее логовищемъ для разныхъ дикихъ звѣрей. Эти таджики впервые начали обрабатывать берега названнаго болота, которое въ тѣ времена еще настолько было богато водой, что въ избыткѣ давало ее для орошенія ихъ полей и садовъ. Естественно, что чѣмъ больше проводилось оросительныхъ каналовъ, тѣмъ меньше становился въ котловинѣ запасъ воды, пока наконецъ не осушилось такимъ образомъ все болото, и очень возможно, что озеро Кунджа (Куяджа-куль), еще и донынѣ сохранившееся въ юго-восточныхъ окрестностяхъ Бухары, близь Каршинской дороги, равно какъ и тѣ камышевые заросли, что встрѣчаются тамъ и сямъ въ городскихъ предмѣстьяхъ, въ особенности въ ихъ южной части, суть не иное что, какъ остатки того первобытнаго озера, о которомъ повѣствуютъ Абдуррахманъ Нишабури и Наршахи. Да и самая глинисто-солонцеватая почва города и его окрестностей отнюдь не отвергаетъ, а скорѣе подтверждаетъ справедливость древняго преданія.
Организовавшись въ осѣдлое общество, жители сего мѣста вскорѣ выбрали себѣ изъ своей же среды старѣйшину-правителя (бія), по имени Аберци, который жилъ въ городѣ Бійкендѣ,[142] такъ какъ Бухара въ то время еще не существовала. Построилъ же ее, по преданію, разсказанному у Наршахи, Сіаушъ, сынъ Иранскаго царя Кайкоуса, который, бѣжавъ отъ гнѣва своего отца изъ Ирана за рѣку Джигхунъ (Аму-Дарью), явился къ царю туранскому Афросіабу. Этотъ послѣдній оказалъ ему большой почетъ и даже женилъ его на своей дочери, за которой далъ въ приданое удѣлъ. Желая оставить по себѣ память, Сіаушъ построилъ на территоріи этого удѣла замокъ и городъ, назвавъ его Бухарой. Ито касается этимологіи этого слова, то у кара-киргизовъ Бухарой называется простой народъ, чернь; по-монгольски же Бухара значитъ городъ храмовъ.[143]
