Такимъ образомъ Афросіабъ, третій царь туранскій (Туръ Песшенгъ, Афросіабъ), какъ современникъ Миночеера и стало быть Моисея, могъ жить и царствовать, самое позднее, за 1400 лѣтъ до Р. X. Вотъ стало быть какова древность Самарканда, и притомъ древность уже несомнѣнная, такъ какъ городище и до сихъ поръ сохранило имя Афросіаба.

Спѣшу оговориться: называя эмира Хусейна братомъ Тимура, я слѣдую лишь показаніямъ моихъ путеводителей, хальфы и мутевалія. Но точно ли у Тимура были родные братья Гассанъ и Хусейнъ, этого не видно изъ его исторіи, насколько она извѣстна мнѣ до сочиненію Вамбери. О Гассанѣ, напримѣръ, названный историкъ не упоминаетъ вовсе.

Что же до эмира Хусейна, то таковой дѣйствительно игралъ въ жизни Тимура немаловажную роль, только приходился ему не братомъ, а шуриномъ. Эмиръ Хусейнъ былъ внукомъ эмира Казгана и роднымъ братомъ принцессы Ольджи Турканъ-Хатунъ, первой по времени и любимѣйшей въ теченіе всей жизни жены Тимура. Вначалѣ великій другъ, союзникъ и сподвижникъ, а впослѣдствіи врагъ своего шурина, Хусейнъ былъ взять послѣднимъ въ плѣнъ при штурмѣ города Балха и казненъ по настоянію своихъ же партизановъ, перешедшихъ на сторону противника, въ Балхѣ въ 771 (1369) году. Мавзолей же Хусейна, какъ свидѣтельствуетъ его надпись, построенъ въ 788 (1386) году, когда Тимуръ воевалъ въ Персіи и Арабистанѣ. Титулъ «падишахъ-эмиръ», которымъ та же надпись надѣляетъ Хусейна, могъ быть принадлежностью только государя царствовавшаго, какимъ и былъ дѣйствительно Хусейнъ въ Балхѣ и Бадакшанѣ. Но какъ совмѣстить годъ его смерти съ годомъ сооруженія мавзолея, если только мавзолей этотъ не принадлежитъ какому либо другому эмиру Хусейну, намъ неизвѣстному? Остается думать, что можетъ быть Тимуръ, долго не соглашавшійся на казнь шурина, впослѣдствіи, около семнадцати лѣтъ спустя, самъ воздвигъ ему этотъ памятникъ, приказавъ перенести прахъ покойнаго изъ Балха въ Самаркандъ. Вообще, при отсутствіи въ Шахи-Зинда своихъ собственныхъ метрикъ или лѣтописи, крайне трудно, не будучи спеціалистомъ, добираться по однѣмъ лишь надгробнымъ надписямъ, нерѣдко полуразрушеннымъ, до историческаго значенія лицъ, имена коихъ значатся на этихъ надписяхъ. Тутъ по большой части приходится полагаться на слова хальфы и мутевалія, компетентность которыхъ въ данномъ случаѣ можетъ еще подлежать большимъ сомнѣніямъ. Такъ, напримѣръ, здѣсь встрѣчаются отчасти въ надписяхъ, а отчасти въ устныхъ преданіяхъ имена эмировъ: Муссы (мусса — справедливый), Ассада, Абу-Тенги и Бурундука, о которыхъ у Вамбери вовсе не упоминается. Поэтому я далеко не могу взять на себя отвѣтственность за точность сообщенныхъ мнѣ свѣдѣній, и если помѣщаю ихъ, то лишь въ надеждѣ, что авось либо впослѣдствіи они дадутъ собою ученымъ спеціалистамъ какую нибудь нить къ возстановленію или отверженію ихъ, согласно исторической истинѣ.

А. П. Хорошхинъ (см. его Сборникъ статей, касающихся туркестанскаго края, стр. 187) разсказываетъ эту легенду нѣсколько иначе, а именно: «Въ первыя времена мусульманства въ этомъ краѣ, говоритъ онъ, какому-то потомку Аббаса, одного изъ ближайшихъ родственниковъ Мухамеда, распространявшему здѣсь исламъ, невѣрные отрубили голову, но въ моментъ смерти праведникъ подхватилъ ее на лету а скрылся въ какой-то колодецъ, да тамъ и остался, благо паукъ заткалъ отверстіе колодца паутиной, и никто не догадался туда заглянуть». По свидѣтельству же «Самаріи», сообщенному мнѣ Низамъ-Эддннъ-Ходжа-Абдудъ-Аффаръ-Ходжеевымъ, дѣло выходитъ нѣсколько проще, и такъ сказать, историчнѣе. Въ «Самаріи» говорится, что мать Кусама, дочь Хариса, была свояченицей Магомета, а Кусамъ при халифѣ Али былъ градоначальникомъ Мекки. Послѣ того какъ Али былъ убитъ, халифъ Моавія, сынъ Абу-Суфіана, послалъ Кусама и Саида, сына Османова, въ Маверо-ун-негръ для обращенія невѣрныхъ въ магометанство. Прочно утвердясь въ Бухарѣ, Саидъ и Кусамъ напали на Сугудъ и заняли Самаркандъ безъ боя. Послѣ того Сеидъ съ войскомъ отправился обратно въ Аравію, а Кусама оставилъ въ Самаркандѣ для наибольшаго укрѣпленія жителей онаго въ истинной вѣрѣ. Въ 54 (673) году самаркандцы возмутились противъ Кусама и поразили его стрѣлой, что случилось по однимъ преданіямъ въ Намазгѣ (предмѣстье Самарканда, за Байкабанскими воротами), а по другимъ въ кишлакѣ Ширинкентъ (въ Сугудскомъ тюменѣ). Кусамъ умеръ отъ раны и погребенъ на Шахи-Зинданскомъ холмѣ. Эмиръ Тимуръ, желая почтить память мученика, старался отыскать точную его могнлу, для чего прибѣгъ къ помощи астрологіи. Извѣстное сочетаніе созвѣздій указало ему искомое мѣсто, и тогда Тимуръ построилъ на немъ мазаръ (нагробяый мавзолей), который и понынѣ стоитъ надъ гробомъ Кусама.

Впослѣдствіи, познавоннзшпсь съ Сборникомъ статей Хорошхина, я понялъ, почему мой путеводитель хальфа выражалъ такую увѣренность, что Кусамъ рано ли, поздно ли проявится воочію всѣхъ, и сокрушался, что по грѣхамъ нынѣшнихъ мусульманъ часъ этотъ, вѣроятно, не близокъ. Дѣло въ томъ, что пятьсотъ лѣтъ тому назадъ другой святой, Ходжа-Ахмедъ-Ясави или Есеви въ городѣ Туркестанѣ предсказалъ очень вѣрно пришествіе въ эти страны русскихъ, преподавъ въ томъ же пророчествѣ и утѣшеніе добрымъ мусульманамъ, что Шахъ-Зинда выйдетъ изъ своего подземелья и не пуститъ русскихъ въ Самаркандъ, и что онъ, то есть самъ предсказатель, тоже и со своей стороны не преминетъ принять участіе въ нзгнанін кяфыровъ (невѣрныхъ). Вотъ это предсказаніе, писанное на старомъ узбекскомъ (чагатайскомъ) нарѣчій стихами, въ русскомъ переводѣ А. И. Хорошхина:

До 1867 года пророчество это совершенно вѣрно, если вы вспомните, что движеніе русскихъ къ Туркестану было предпринято въ 1864 году и что тогда же покорены города Ауліэ-ата, Туркестанъ и Чимкентъ, а въ слѣдующемъ 1865 году взятъ Ташкентъ, и состоялось движеніе за Сыръ-Дарью. Въ 1866 году взяты за Сыромъ Ходжентъ, Ура-Тюбе и Джизакъ, послѣ чего русскіе, укрѣпясь у Яныкургана, дѣйствительно стали въ виду Самарканда. Но дальнѣйшая часть пророчества не сбылась, и благочестивые мусульмане, по замѣчанію Хорошхина, говорятъ, что разнорѣчіе съ дѣйствительностью произошло будто бы оттого, что святые-отступились отъ мусульманъ за нечестіе, и Богъ наказуемъ правовѣрныхъ рукой кяфыровъ.

Махрамъ или мяхрамъ — одно изъ придворныхъ званій, дѣлящееся на восемь разрядовъ, изъ коихъ: 1) самый младшій есть автобачи. Лицо носящее этотъ чинъ обязано подавать эмиру воду во время омовеній. Затѣмъ слѣдуютъ въ возвышающемся значенія: 2) букча-бярдаръ— завѣдующій бѣльемъ и платьемъ эмира; 8) сагатъ-бярдаръ — придворный часовщикъ; 4) китабъ-бярдаръ — придворный библіотекарь; 5) музя-бярдаръ — завѣдующій отдѣломъ обуви эмира; 6) шербетъ-бярдаръ то же что нашъ мундшенкъ; 7) махрамъ-дяхъ-баши, и 8) пянджъ-садъ-баши — исполняющіе должность младшихъ адъютантовъ эмира, которыхъ онъ обыкновенно производитъ въ чинъ караулъ-беги, соотвѣтствующій нашему прапорщику. Эсаулъ-башн — чинъ равняющійся нашему поручику. Число этихъ придворныхъ чиновъ не опредѣлено: эмиръ въ энакъ награды или своей благосклонности можетъ возвести какого-либо чиновника или вообще кого бы то пи было въ придворное званіе махрама и затѣмъ оставить его при своей особѣ или же на прежнемъ мѣстѣ служенія.