Та же проблема возникает и после рождения ребенка, поскольку кормить его грудью после того, как тебя напичкали делагилом или фанзидаром — все равно что сознательно травить собственное дитя! Поэтому и не рожают наши милые женщины в Африке, да и своих малышей привозят, когда им исполнится хотя бы полтора-два года.

Вот и выходило, что согласие поехать в Африку означало для меня примерно двухлетнюю разлуку с женой и детьми: мне придется жить и работать в стране одному, а Татьяне, правда, не без помощи своей мамы, нести все заботы, связанные с рождением ребенка и воспитанием дочери.

Поэтому-то я и не смог взять на себя ответственность решать за нас обоих и не дал определенного ответа, пообещав подумать над этим предложением.

Не могу сказать, что Татьяна была в восторге от перспективы вновь остаться одной. До этого мы очень редко расставались с ней надолго, за исключением двух случаев: рождения Иришки, когда все из-за той же Африки она уехала рожать в Москву, и недавней разлуки, когда она, отнюдь не по своей воле, оставила меня одного в натовской стране завершать начатое мероприятие.

И в том, и в другом случае она уехала незадолго до окончания командировки, теперь же все обстояло гораздо сложнее, и нам было, о чем подумать.

— Я считаю, тебе надо соглашаться, — тяжело вздохнув, сказала Татьяна. — Я как-нибудь тут обойдусь, не первый год замужем. А ты можешь застрять в своем МИДе, когда еще тебе предложат стоящее дело!

Кончилось все тем, что уже через день после беседы с начальником африканского отдела я дал согласие, а еще через пару недель приступил к подготовке: «точка» осталась без резидента, и надо было форсировать мой отъезд…

Однажды мне уже приходилось работать в африканской стране, но в той командировке я находился по линии внешней контрразведки. Теперь же, готовясь стать резидентом, я детально вникал в весь комплекс проблем, которые мне придется решать, занимая этот пост.

Только непосвященному или далекому от разведки человеку может показаться, что Африка находится где-то на задворках настоящей разведывательной деятельности. Безусловно, наиболее важные международные события происходят не здесь, а в Америке, Европе на Ближнем Востоке, но влияние Черного континента на расстановку политических сил в мире тоже весьма заметно и не считаться с этим нельзя.

Через Африку и омывающие ее моря и океаны пролегают важнейшие стратегические пути, чем и объясняется геополитическая заинтересованность всех ведущих стран мира в обеспечении своего присутствия и влияния на континенте.

Африка является «кладовой» полезных ископаемых и сырьевых ресурсов, на которых базируется экономика многих западных государств, и это обстоятельство играет, пожалуй, решающую роль в их стремлении упрочить свое влияние.

К этим двум факторам добавляется и роль африканских государств, составляющих около одной трети мирового сообщества, в мировой политике и дипломатии.

В общей политике глобального противостояния СССР и США, которая оказывала решающее влияние на расстановку политических сил в мире в описываемые годы, учитывалось даже то обстоятельство, что около двадцати миллионов американцев ведет свою родословную из Африки.

Но это, так сказать, общие составляющие, которые должны были учитывать все внешнеполитические ведомства нашей страны, планируя свою африканскую политику. А разведка учитывала еще и такой фактор, как возможность приобретения в Африке источников информации, которых затем можно выводить в ведущие страны Запада и использовать для освещения военных, политических и экономических процессов, имеющих большое значение для нашей страны и всего мира. В африканских странах работают тысячи американцев, французов, китайцев, словом, представителей всех рас и народов, и это превращает континент в своеобразный «вербовочный полигон», на котором все разведки мира оттачивают свое профессиональное умение в организации вербовочной работы.

Как раз этот аспект оперативной деятельности и стал основным во время заключительной беседы с заместителем начальника разведки, состоявшейся накануне моего отъезда. Региональный зам, курирующий Африку, долго выяснял, как и по каким направлениям я собираюсь организовать вербовочную работу резидентуры, и, как мне показалось, остался доволен. В конце беседы он спросил:

— Вам не попадалась книга бывшего президента США Ричарда Никсона «Реальная война»?

— Попадалась, — ответил я и вспомнил одно очень яркое высказывание бывшего президента, которое я даже выписал в свою рабочую тетрадь: «Разрабатывая стратегию победы, Запад должен особое внимание обратить на „третий мир“, который является полем, где происходит значительная часть сражений третьей мировой войны».

А чтобы у его читателей не осталось никаких сомнений в том, какая часть «третьего мира» имеется в виду, несколькими строчками ниже Ричард Никсон со всей определенностью подчеркнул, что именно «Африка является важнейшей ставкой в третьей мировой войне».

Возможно, как раз об этом и хотел напомнить мне региональный зам, но в очередной раз наш разговор был прерван звонком телефона правительственной связи, и по коротким репликам я понял, что через час региональному заму надлежит быть на каком-то совещании.

— Вы должны помнить главное, — видимо, отказавшись от идеи обсудить со мной высказывания Никсона, напутствовал меня заместитель начальника разведки. — Несмотря на то, что освободившиеся от колониальной зависимости страны различаются по характеру существующих в них общественных систем, сложившихся международных связей, уровням экономического развития и ряду других объективных признаков, их объединяет общее: антиимпериалистическая направленности внешней политики и борьба за полную политическую и экономическую самостоятельность. И содействовать сохранению этой антиимпериалистической направленности в политике африканских государств — значит содействовать укреплению позиции миролюбивых сил во всем мире. Поэтому ваша главная задача — обеспечить получение информации об африканской политике США и их политических союзников.

С этим напутствием я и покинул Москву…

Вечером в день прилета, расставаясь с Базиленко на пороге отведенной мне квартиры, я передал через него просьбу всем сотрудникам резидентуры собраться к десяти часам утра.

На следующий день к началу рабочего дня Базиленко привез меня в посольство. Пока в резидентуре делили привезенные мной деликатесы и читали письма, я нанес три протокольных визита.

Первым делом я представился послу Гладышеву.

Прежде чем стать чрезвычайным и полномочным, Гладышев побывал на комсомольской и партийной работе, затем в еще сравнительно молодом возрасте закончил Высшую дипломатическую школу и начал дипломатическую карьеру в должности первого секретаря посольства. Потом он стал советником, поверенным в делах, а в третьей командировке послом, так что, в отличие от карьерных дипломатов и тех, кто стал послом непосредственно после партийной работы, за его спиной было поровну и того, и другого.

По партийной, а затем дипломатической работе Гладышев с давних пор был знаком со многими руководителями Комитета госбезопасности, в том числе с начальником разведки и некоторыми его заместителями, поэтому с моими коллегами держался не то чтобы независимо (должность посла гарантировала ему эту самую независимость), но с явным оттенком какого-то непонятного превосходства.

В короткой беседе с Гладышевым не было ничего примечательного, если не считать подчеркнуто покровительственного тона, которым он излагал мне прописные истины, и неоднократных упоминаний о хороших личных отношениях с моим руководством в Москве.

Я не стал при первом же знакомстве разочаровывать его по поводу моей покладистости и готовности принять его покровительство, но про себя подумал, что мне придется изрядно попотеть, пока наши отношения войдут в нормальное деловое русло. Насколько мне было известно, Матвееву это не удалось, хотя мой покойный товарищ, при всей своей принципиальности, умел идти на компромиссы и, как опытный агентурист, легко находил общий язык с самыми разными людьми.