Два письма. И книга рассказов. Все, что у меня есть.

И мне придется это сделать.

У меня должны быть видения о будущем. Это моя самая сильная способность. Они приходят ко мне в отражении воды, зеркала, стекла, или как сны по ночам.

Но они больше не появляются.

Способность, которой я обладала с тринадцати лет, исчезла в день, когда я покинула Лондон. Фризоны сказали, что это из-за стресса, что они вернутся. Каждый день я ходила к ручейку у деревни. Его светло-серая вода, текущая прямо из ледников, была такой холодной, что я едва могла дотронуться до нее. Я наклонялась к ручью, и все, что видела, — это свое отражение: волосы, свисающие, словно ветви ивы, и пара грустных карих глаз. Эти глаза должны принадлежать кому-то другому — они слишком печальные, слишком старые, чтобы быть моими.

Мне всего двадцать, но я прожила жизнь. Я — двадцатилетняя вдова, тайная наследница без силы.

Если они придут, я буду сражаться голыми руками. В конце концов, когда я умру, то снова увижу Гарри. Я обещала ему.

— Я никогда тебя не оставлю, — рука Гарри пробежалась по плечу Элоди вниз к ладони и дальше к бедру. Она лениво лежала на их кровати.

— И я никогда не оставлю тебя.

Лондон был тихим, мирным, эта ночь была давным-давно, прежде чем все полетело к чертям. Они одни не спали ночью, они одни были живы во всем мире, во всей вселенной. Потеряны в любви.

— Не засыпай. Останься со мной, — прошептала Элоди ему на ухо. Ее дыхание слабо пахло мороженым, которое они ели, гуляя в Гайд-парке пару часов назад. Фисташковое мороженое, ее любимое.

— Зачем терять время на сон? — она обвила его руками. Она хотела быть как можно ближе к нему. Быть одним целым, чтобы он никогда не смог ее оставить.

— Видишь ли, когда я счастлив, я сплю, — сказал он сонно.

Элоди засмеялась.

— А когда ты не счастлив, ты гиперактивен.

— Именно.

— Тогда спи, — она обнимала его, пока он засыпал, оберегая его. Она прижималась лицом к его спине, а ее руки лежали у него на груди.

— Если ты уйдешь, я пойду за тобой, — прошептала она.

Я знаю.

Это обещание.

Каждый день я надеюсь, что придет время его сдержать.

Прочно в крови,

Все узнавая –

Прошлое и будущее,

И то, что между ними .

— Курица с миндалем и изюмом... Старая Сара вернулась! — Брайони с одобрением смотрела на обед Сары. Они сидели в школьной столовой, за своим привычным столиком у окна. Холодный, серый свет просачивался сквозь него — день был пасмурный, и стекло было покрыто тысячами мелких капель.

Сара ничего не могла с собой поделать и улыбнулась. Ее жизнь была в полном хаосе, но Брайони все еще могла заставить ее улыбнуться. Что бы я без нее делала?

— Да, у меня вчера ушло немного времени на готовку.

— Что делала на выходных?

Что я делала на выходных? Хороший вопрос. Пошла искать ненормального, который входит в тайное сообщество отбросов общества. О, и демон почти убил моего кузена.

— На самом деле, ничего особенного. Смотрела телевизор, готовила, немного убралась, — она привыкла врать Брайони. Она этим годами занимается.

Брайони была ее лучшей подругой, но знала так мало о жизни Сары, — ее настоящей жизни, не той, которую она и ее родители показывают миру, как витрину универмага. Все совершенно идеально, но абсолютно нереально.

Джеймс Миднайт, врач общей практики. Анна Миднайт, учитель музыки. Единственная дочь, Сара Миднайт, очень хорошая девочка, хорошо учится в школе. Обычная семья.

До заката. Когда наступает тьма, все меняется.

— Я видела, что твой кузен подвез тебя утром, — сказала Брайони.

— Правда?

— Ты не говорила мне, что он так великолепен. Он похож на актера!

Сара смутилась и отвернулась.

— Я не заметила.

— Может, я приглашу его на кофе, что ты думаешь?

— Брайони! — только этого мне не хватало.

— Просто шучу! Не беспокойся. Как долго вы с ним не виделись?

— С тех пор, как я была совсем маленькой. Его отец и мой отец... — Сара почувствовала, что не может дышать, как и всякий раз, когда упоминала родителей. — Они потеряли связь много лет назад. Я не знаю почему. Мой дядя и его семья переехали в Новую Зеландию, и они больше никогда не виделись.

— Вот позор, — у Брайони была целая куча дядь, теть и кузенов, с которыми они были близки. Сара часто думала о том, какой была бы ее жизнь, если бы у нее были братья и сестры, большая семья. Она немного завидовала Брайони. Особенно сейчас, когда она чувствовала себя такой одинокой.

— Привет...

Высокий, долговязый парень возник около их стола. На нем была школьная форма — белая рубашка, не заправленная в брюки, черный кардиган и серый с синим галстук. Его прямые волосы спадали на шею, обрамляя открытое, дружелюбное лицо.

Джек Макаллистер. Милый, добрый мальчик, один из лучших и самых старых друзей Брайони. С пяти лет ему нравилась Сара. Брайони пыталась уговорить ее пойти с ним на свидание на протяжении уже нескольких лет. Это был ее любимый проект.

— Могу я присоединиться к вам?

— Конечно! — с улыбкой сказала Брайони и взглянула на Сару.

Сара притворилась, что не заметила.

— Я пойду, возьму Колы, — Брайони встала. Очень стратегично. Я отомщу тебе, Брайони.

— Сара... Я не видел тебя с тех пор, как... как... — он запнулся.

— Да. Ну... меня не было дома какое-то время.

— Я просто хотел сказать, что мне жаль. Мне очень жаль, Сара.

— Спасибо, — Джек был милым человеком и хорошим другом. Но это все.

Он сражался со своим галстуком. Его щеки были алыми.

— Хочешь сходить куда-нибудь потом? Выпить кофе, например?

Эм... нет?

— Прости, я, правда, не могу. Столько дел на сегодня.

В любом случае, это правда.

Джек помрачнел, и Сара почувствовала себя ужасно.

— Конечно... может, в другой раз.

Он выглядел опустошенным. Сара не могла этого вынести.

— Дома сейчас не все так просто, — она изо всех сил пыталась заставить себя продолжить. Странно было кому-то довериться. Она редко это делала, и слова вылетели с большим трудом. — Но когда все снова станет на свои места, я выпью с тобой кофе.

Зачем я это сказала?

Лицо Джека загорелось.

— Отлично! Отлично! Я куплю тебе фундуковое латте, если хочешь!

Сара улыбнулась. Он помнил, что фундуковое латте — ее любимое.

Краем глаза она видела, как Брайони попивает колу, стоя у торгового автомата, и смотрит на них так, что все понятно без слов. И тогда словно сломалось заклинание. Почему все пытаются принять решение за нее? Почему у всех есть планы на ее жизнь?

— Ладно. Пока, Джек, — она как можно быстрее начала собирать куртку, сумку и книги.

— Сара, подожди...

— Прости, Джек. Мне действительно нужно идти.

— Это выпало из твоих книг, — он протянул ей листок, ярко-красный осенний листок.

Сердце Сары пропустило удар.

— Выпало из моих книг?

— Наверное. Я видел, как он упал, когда ты начала собираться. Это всего лишь листок! — он пожал плечами, удивляясь, почему она выглядит такой ошеломленной.

Сара взяла листок и аккуратно поместила между страниц учебника, отворачиваясь.

— Тогда пока, я позвоню тебе...

Но Сара уже ушла.

— Как школа?

— Нормально.

— Что это за парень, который сидел с тобой в столовой?

Что?

На секунду Сара лишилась дара речи.

— Как ты узнал, с кем я говорила?

— Я не знаю, поэтому и спрашиваю. — Глаза Гарри были до невозможного ясными, не выдавая ничего.

— Ты следил за мной? Ты был в школе со мной? — прошептала Сара. Она была слишком сбита с толку, чтобы злиться.

— Конечно! Ты думала, что я позволю тебе пойти в школу одной, не зная, когда Валайя могут напасть?

Позволит мне?

— Они не нападут на меня в переполненной школе посреди бела дня.