В ночь, перед тем, как мне суждено было покинуть особняк на Айле, я сунула несколько книг в свой чемодан. Я сделала это в отчаянии, выбирая любые со стола Мораг, пытаясь забрать с собой частичку их. Я забрала книги и нож Мораг, на котором было выгравировано ее имя.

Когда я смогла заставить себя посмотреть на книги — долгое, долгое время спустя, я поняла, что одна из них отличалась от остальных. Думаю, мне следует сказать, что она была больной, черной книгой с красными буквами, выжженными на обложке, словно раны, но это было не так. Книга, изменившая мою жизнь, выглядела неприметно, в красной тканевой обложке, страницы износились от частого использования. Да, кажется, Миднайты часто пользовались запрещенными книгами.

Заголовок гласил просто: Валайя.

Сначала я не думала о мести. Я не могла думать о Джеймсе с этой точки зрения. Я сдерживала свою ненависть и злость, потому что не могла подумать о том, чтобы навредить Джеймсу, даже, несмотря на то, что он причинил мне столько боли.

Но затем, когда я использовала книгу по назначению — для меня это не было проблемой — Он услышал меня. Он начал говорить со мной, и Его голос дал мне смысл жить. Его борьба была моей борьбой, Его война — моей. Мы могли помочь друг другу. Он снова и снова шептал мне на ухо, что мне следует чувствовать это, чувствовать, что я хочу уничтожить их.

Он сказал мне, что я уже чувствовала это, что я всегда хотела причинить им боль с тех пор, как Джеймс оставил меня. Он сказал, что месть — это единственный способ освободиться. Я позволила себе поверить, что могу освободить от боли, причиняя боль им.

Это открытие воодушевило меня — я едва спала, я почти не ела месяцами, изучая все, что нужно, привыкая к новым правилам, новой жизни, двери в которую открывались передо мной. Год ушел на то, чтобы узнать достаточно для вызова демона. Когда появился Ноктюрн, истекающий кровью и ошеломленный после перехода, я не могла поверить собственным глазам. Я не могла поверить какой сильной я стала. Он гордился мной, как гордилась когда-то Мораг.

А затем, десять долгих лет, чтобы найти остальных. Десять лет я жила за счет ненависти и ничего более. Я играла, словно была одержима, и стала даже искуснее, покоряя одну вершину за другой, пока мое тело слабело. Когда Валайя были готовы, пришло время для того, о чем я всегда мечтала. Миднайты знали, что я готова, но знали это недостаточно долго, чтобы подготовиться, по-настоящему подготовиться. К тому времени Мораг была мертва, и это было разочарованием. Я с удовольствием прикончила бы ее сама, но, конечно, я не могу получить всего.

В день, когда я убила Джеймса и Анну, я чувствовала, будто была готова умереть. Болела каждая кость в моем теле. Словно меня отравили. Я едва могла двигаться. Ноктюрн скрывался между деревьями, пока мои люди из Валайя присматривали за мной, заботились обо мне, кормили меня, пока я лежала, пытаясь остановить агонию.

Я знала, что это была цена, которую я платила за использование Темных Искусств. Я знала, что боль утихнет, но не уйдет. Я думала, что смогу заплатить эту цену. Я думала, что это был честный обмен.

Я слушала Его, когда Он пел мне в наполненные болью ночи, и его голос вселял в меня уверенность, что я смогу это сделать. Наконец завладеть Сарой и убить ее. Фейт не разрешили жить, и скоро Сара тоже будет мертва. Справедливо, разве нет?

И если смерть имела планы и на меня тоже, то это было бы облегчением. Это было бы ответом моим молитвам, потому что в тот момент, когда я вонзила нож Мораг в сердце Джеймса, я вспомнила, что открывая проклятую книгу, я бы никогда не лишила человека жизни.

С тех пор как Он начал говорить, старая Кэти умерла, а на ее месте появилась я — перерезающая Анне горло от уха до уха, потому что такая смерть была медленнее и болезненнее, чем просто остановить ее сердце одним ударом. Смотреть в ее глаза, пока она истекала кровью, и наблюдать, как мои люди заметают следы, чтобы бойня была принята за несчастный случай.

Так это свершилось. Другая Кэти родилась, когда я открыла книгу, медленно, пока листала страницы, долгим, болезненным трудом.

Момент, когда я поняла, что со мной случилось, стал моментом, когда я поняла, что от боли не будет настоящего освобождения, так же, как и от воспоминаний. Затем момент прошел, и женщина, которой я была, забылась, и кровь Анны украшала мое тело, словно алый плащ.

Кто-то может назвать это любовью

Т о, что держит нас в заложниках.

Листок

Слишком близко на этот раз. Я наказал Кэти за это, конечно. Как только была открыта дверь в ее сознание, как только она начала посягать на нашу территорию, ею стало легко управлять. На самом деле, они все одинаковые. Они смотрят на Темные Искусства как на что-то, что можно использовать, они почти убеждены в том, что могут контролировать призванные силы. Они ошибаются. Для нас с отцом легко проникать в их разумы, наблюдать за ними днем и ночью не спящими глазами. На этот раз, Кэтрин зашла слишком далеко с Сарой. Она играет в нашу игру, я это знаю, и делает мне большое одолжение, потому что лучший способ завоевать чье-то сердце — спасти его. Но она должна страдать от боли, которую причиняет Саре. Так я решил.

Пусть на нее падет наказание, до тех пор, пока ее служба не подойдет к концу. Что насчет Сары, боль и страх — хорошие учителя. Они очистят ее, сформируют ее, подготовят для меня.

Серебристые страницы

Под луной.

Воспоминания

Тебя и меня .

— Ей все еще не очень хорошо. Нет, не думаю, что она поправится до понедельника. Спасибо, хорошо. До свидания.

Гарри положил трубку. В ту же секунду он зазвонил снова.

— Да?

— Гарри, это Джульетта. Сара не отвечала на телефон прошлой ночью, я волновалась.

— Привет, Джульетта. У нее грипп, она не пошла сегодня в школу.

— Грипп? У нее есть температура?

— Да.

— Я еду.

— В этом нет необходимости. Это, действительно, всего лишь грипп и боль в горле. — И Ферал пытался убить ее.

— Мне нужно увидеть ее. Я приеду прямо сейчас и приготовлю вам обед.

Гарри вздохнул. Лучше позволить ей убедиться в том, что все хорошо, собственными глазами.

— Тогда ладно. Никогда не могу устоять перед обедом, — Джульетта хихикнула. Гарри мог быть очень милым, когда хотел этого.

— Тревор и девочки тоже приедут. Тревор тут на пару дней. Он возвращается в Ньюкасл завтра.

— Отлично, значит, мы наконец-то встретимся. « Наконец-то »,— с сарказмом подумал он. — « Дождаться не могу ».

— Кто это был? — Сара появилась на верхней ступеньке. Она приняла душ и переоделась в свежие джинсы и футболку. Она чувствовала себя немного лучше, после того, как поспала несколько часов без видений.

— Джульетта. Они едут, чтобы увидеть тебя.

— Они?

— Тревор, и девочки тоже. Не радуйся слишком сильно! — улыбнулся Гарри. — Теперь обратно в постель, тебе нужно отдохнуть. Я сделаю тебе кофе.

— Конечно, кофемэн. Как твоя лодыжка? — улыбнулась она.

— Да, я такой. Лодыжка в порядке, это просто растяжение. Я могу ходить. О, я звонил парню, который починит стекло, он приедет позже, так что тебе не придется чувствовать себя так, словно живешь на заброшенном складе.

— Спасибо. Поднимешься, чтобы попить со мной кофе?

— Конечно.

Сара все еще чувствовала слабость. Она лежала на подушке и ее лицо было того же цвета, что и простынь. Ее черные волосы были как ворон на снегу.

— Вот твой кофе. Мне нужно поговорить с тобой. Вчера, когда ты была без сознания, сапфир говорил. Это был женский голос. Он сказал, что демон принадлежал Мэри Бреннан, и что мы не победили.

Сара нахмурилась.

— Я думала, что заклинание говорило только, если кто-то пытался проникнуть в дом.