— Надеюсь, твое желание не будет осуществлено сегодня, Гарри.

Что еще им оставалось делать? Эта ситуация была настолько безнадежной, что у них была причина прятаться под кроватями и ждать смерти. Но они так же могли смеяться. Он нежно посмотрел на нее, ее щеки покраснели, свет свечей отражался в ее глубоких глазах.

— Так значит... где ты научилась готовить?

— Сама. Это успокаивает меня. Тетя Джульетта любит готовить... у мамы никогда не хватало времени. У меня тоже, наверное, не будет, когда все это закончится, и я начну охотиться, как они, — Сара доедала остатки своей порции шоколадного мусса. Гарри был рад хоть раз увидеть ее аппетит.

— Но ты ненавидишь охотиться.

— Разве у меня есть выбор? Кто-то должен это делать.

— Ты не можешь справляться со всем одна. Сны, охота...

— Но я не одна, правда? — сказала она. Быстро встала и отвернулась, суетясь у раковины, чтобы он не мог увидеть ее лицо.

— Нет. Ты не одна.

Сара улыбнулась. Гарри смотрел на ее спину, пока она мыла посуду, ее волосы были похожи на водопад. Она должна узнать правду. Если я расскажу ей правду, она может по-новому увидеть меня.

Она думает, что я ее кузен, ради Бога! Это будет... Он даже не мог подумать об этом. Но я нее не кузен. Нет.

Если я расскажу ей...

Она возненавидит меня. Она никогда не простит мне ложь, кражу жизни Гарри.

— Я приберусь, Сара. Оставь все.

— Все нормально, я помогу. Мне слишком больно играть, если честно, — она подняла топ чуть выше на бедре, и Гарри увидел, что синяк начал синеть. Она опустила джемпер с левого плеча и показала еще один синяк, даже хуже, чем предыдущий.

— Этот просто ужасно болит. Поэтому я не могу играть.

— У меня есть кое-что для этого. Подожди, — Гарри исчез наверху и появился с маленьким тюбиком крема.

— Это Арника. Я много ею пользовался, когда охотился. Ну, ты понимаешь, — он передал ей тюбик.

— Можешь сделать это? — спросила она, отдавая тюбик обратно.

Гарри почувствовал, как кровь приливает к лицу. Нет? Да?

Да.

Он посмотрел в глаза Саре, ожидая увидеть тайное послание в них. Ожидая узнать, что она флиртовала с ним. Но на ее лице не было ничего, кроме невинности.

Как это возможно? Ей семнадцать, она должна знать, как все происходит. Она должна знать, что значит попросить меня прикоснуться к ней так!

Гарри втирал крем ей в плечо, а затем в бедро, вдыхая ее запах. Она пахла персиками, а ее кожа была мягкой, как лепестки роз. Внезапно он почувствовал ужасную, ужасную печаль.

« Она никогда не будет моей », — подумал он безутешно.

Сара посмотрела на него своими ясными зелеными глазами и улыбнулась. Она придвинулась ближе, прижимаясь к нему со вздохом.

Гарри застыл. Она знает, что я чувствую? Какая другая семнадцатилетняя девушка не увидела бы признаков? Он подумал о подругах Сары, например, о той Элис или Шивон — они бы прочли это в его глазах. Будь они на месте Сары, все было бы по-другому. Это было бы совращение.

Но не с Сарой. Прикасаться к ней, как прикасаться к луне.

Она знала?

— Чашку чая? — мягко спросила Сара, отстраняясь. — О, уже лучше, — добавила она, прикасаясь к бедру.

Нет, не знала.

Она была словно маленькая девочка. Словно часть ее перестала взрослеть. Она застыла в тринадцати, когда начались ее сны. Страх и шок пригвоздили ее к месту. Это как в той сказке, правда? Спящая красавица. Девушка, которая уснула на сотню лет.

Он хотел быть тем, кто коснется ее губ своими губами и разбудит ее. Он хотел следить за тем, чтобы никто больше ее не напугал, чтобы она больше никогда не была одинока. Он хотел убедиться, что никакое темное заклятие больше не будет наложено на нее, что она больше не уколет палец каким-нибудь отравленным веретеном.

Сара передала ему чашку чая, смотря прямо в глаза. Она никогда, ни за что бы не смогла себе представить, о чем он сейчас думал. Она была его Спящей красавицей, ждущей среди колючих кустов роз.

Проводи меня на свет .

Расскажи всем о нашей любви .

Гранд-Айл, Луизиана

Шум волн, бьющихся о скалы, был словно воздухом для Найла, как самый знакомый, самый древний звук из его памяти, второй после звука сердцебиения его матери. Ему нужно быть рядом с водой, нужно время, чтобы посидеть и обдумать все происходящее. Попытаться разобраться в событиях, которые привели его сюда, на пляж в другом уголке света, поближе к теплому морю и теплым ночам, но так далеко от прохладных вод и холодного ветра Атлантики и всего, что он знал.

Майк был невероятным. Он был человеком, которого привел сюда выбор, а не судьба, он был самоотверженным, храбрым и бесконечно находчивым. Таким преданным Шону и их делу. Он думал обо всем, что скоро случится со всеми ними — Тайными Семьями, Егерями, а потом и со всем человечеством, от мала до велика, со всем миром, если снова настанут времена Демонов.

Дедушка Найла рассказывал ему истории о временах Демонов. Он был директором местной школы, небольшого белого коттеджа на окраине Скерри, его родной деревни. Он также был рассказчиком, фольклористом и, конечно же, музыкантом. Он обладал силой Песни, его голос был настолько мощным, что он мог вызывать бури, огонь и менять цвет листьев на деревьях.

Истории Патрика Флинна были жуткими. Члены семьи Флиннов передавали их из поколения в поколение, от отца к сыну, от матери к дочери — истории, в которых Донегал, Ирландия и целый мир принадлежали не людям, а Сурари. Крошечные племена людей постоянно кочевали с места на место, живя в постоянном страхе и неопределенности, пытаясь спастись от демонов, которые бродили по миру, владели им. А затем, что-то произошло. В человеческих племенах рождались особые дети — предки Тайных Семей. У них были силы, позволяющие убивать Сурара, уничтожать их или изгонять в параллельные миры, заточив во времени и пространстве. Сурари медленно слабели, а люди становились сильнее, пока земля не перешла в руки людей. Тогда закончились времена Демонов и началось время людей. Тайные Семьи следили за всем, наблюдали за трещинами между этим миром и другим, уничтожая все, что могло проскользнуть через них.

Когда начались уничтожения, семья Флиннов стала болеть. Они становились слабее, истощеннее, не могли есть. Найл, его родители и две младшие сестры, у которых еще даже не было Снов. Какое-то загадочное заболевание поднималось из земли, медленно убивая их. Люди в Скерри и в окрестностях тоже страдали — у женщин были выкидыши, дети росли с заболеваниями крови, все говорили о том, что кто-то отравил землю или море.

Что-то источало смерть.

Флинны отослали своего сына с Майком. Они остались, медленно увядая, пробуя все, чтобы остановить болезнь. Найл знал, что его родители выбрали смерть в том отравленном месте, и уважал их выбор. Он бы с радостью сделал то же самое. Но он знал, что ему нужно уходить, выжить и сражаться. И он сделал то, что должен был.

Он думал о Донегал, о том, как сладко перекатывалась земля, как быстро тучи затягивали небо, какими абсолютно тихими и неподвижными могли быть холмы, такими тихими, что можно было услышать дыхание земли.

Прекрасное место, в котором он оказался, находилось между водой и небом, было полно жизни — Луизиана, там он никогда не надеялся побывать. Оно впитывалось в его кровь — это зеленое, тайное место, окруженное водой, где люди гордились собственными традициями. И музыка здесь была потрясающей.

И все-таки, это был не дом.

— Найл!

Майк прервал его размышления. Он звал его из хижины, энергично размахивая руками. Что-то случилось. Возможно, что-то, связанное с Шоном.

Найл до смерти хотел познакомиться с Шоном Ханни и цаплей — загадочной Сарой Миднайт.

— Шон, — Майк указал на телефон, лежащий на столе рядом с компьютерами.

Найл кивнул.

— Чем могу помочь?

— Слышал что-нибудь о Короле Теней.