— Ноктюрн! — крикнул кто-то.

Голос Гарри. Голос Шона.

Он появился из ниоткуда, как обычно, тихо. Он все это время наблюдал за ней, — поняла Сара, — как тогда, когда она была в школе.

Шон поднял нож и начал чертить символы в воздухе. Кэти тут же начала делать то же самое, и это была словно странная дуэль, на которой они сражалась пальцами, не касаясь друг друга. Сара видела сосредоточенность на их лицах. В оранжевом свете уличных фонарей, Сара заметила каплю пота, стекающую по лбу Шона. Кэти подняла другую руку и сделала жест Ноктюрну, все еще чертя таинственные знаки в воздухе. Шон зарычал и его движения стали быстрее, резче.

В ту же секунду, Ноктюрн вздрогнул и освободился от невидимой темницы, в которую его заточил рунами Шон. Он издал странный, глубокий звук, похожий на плач, а потом схватил Шона, словно куклу, поднял и швырнул на асфальт. Шон больше не шевелился. Сара видела его кровь на земле, стекающую с его бока на траву.

« Он мертв », — подумала она в отчаянии. Сара посмотрела на Кэти с такой ненавистью, такой злобой, что та почувствовала, что горит, горит вся ее ярость и зависть, накопленная за все эти годы.

— Ты думаешь, что лучше всех остальных, не так ли? Миднайт! Твои родители так же думали. Они думали, что правят миром. Ты смотришь на меня, как твоя мать. Словно она презирала меня. Словно я была пустым местом. И посмотри на меня сейчас.

— Да. Посмотри на себя сейчас, — сказала Сара спокойным, ровным голосом.

Кэти не могла этого вынести. Она в гневе закричала и в следующую секунду была больше похожа на демона, чем Ноктюрн.

— Прямо как твоя мать, да? Смотришь на меня, словно я ничтожество по сравнению с тобой!

Сара затряслась изнутри при упоминании матери.

— Что ты имеешь в виду? Как моя мать? Что она вообще тебе сделала? Что я тебе сделала?

— Конечно, они тебе не рассказали. Я даже не достойна упоминания. Словно я никогда не существовала, — грудь Кэти быстро поднималась и опадала, ее лицо искажено. Сара почувствовала, как ее захлестывает волна гнева и почти отступила на шаг, как от физического удара, но продолжала стоять на месте и ждать. — Все было спланировано, организовано. Мораг удочерила меня, она учила меня. Мы с Джеймсом любили друг друга. Анна... — она выплюнула ее имя, — забрала у меня все. Все.

— Мои родители любили друг друга. Ты не имеешь к этому никакого отношения, Кэти. Они любили друг друга больше, чем что-либо, больше, чем меня. — То, что она сейчас сказала, тяжело ударило ее и сердце задрожало.

— Джеймс любил меня, пока не появилась Анна. Я должна была стать твоей матерью.

— Но это не так! Ты ведь не моя мать? И ты сделала все это... все это... потому что тебя бросил парень двадцать лет назад?

Момент тишины.

— Мой муж. Я была женой твоего отца.

Что?

— Ты знаешь, почему он выбросил меня и женился на твоей матери? Потому что я не могла иметь детей. Наш ребенок умер. Мне сказали, что у меня больше не будет детей. В ту же ночь, Сара, в ту же ночь... — рыдание прервало ее. — В ту же ночь Мораг с твоим отцом сказали мне, что у меня было все время мира, чтобы выздороветь. Они сказали, что заплатят за лучших докторов. Что они присмотрят за мной, пока не станет лучше. А потом мне придется паковать вещи и уезжать из их дома.

Сара ахнула.

— Мой отец бы не сделал ничего подобного, — начала она. А потом остановилась. Он сделал бы. И Мораг Миднайт тоже.

— Я не могла быть женой твоего отца, потому что бесплодна, — прошипела Кэти. — Они отослали меня, потому что я не могла выносить их драгоценного наследника! — Ее лицо было залито слезами. На мгновение она выглядела как брошенная девушка с разбитым сердцем, какой была двадцать лет назад. Сара вздрогнула.

Затем она вытерла глаза, и ее лицо изменилось — она снова стала Холлоу, Мастерицей. Она была здесь, чтобы завершить начатое. Она подняла руку и начертила руну в воздухе.

Ноктюрн услышал ее зов и знал, что пришло время, время убить последнюю из Миднайтов.

Сара закрыла глаза. Последним, что она видела, был Листок, смотрящий на нее с асфальта своими обсидиановыми глазами, не в состоянии подняться. Затем последовал удар, и он был чудовищным. Сара упала на тротуар, ее голова взрывалась от боли, а перед глазами почернело. Вот оно, вот что значит умирать.

Но трава и асфальт вернулись в поле ее зрения, как и чувство твердой земли против щеки.

Я не мертва. Но с последствиями пришла боль — резкая, жуткая, тошнотворная боль в груди, каждый раз, когда она вдыхала. Она тихо начала плакать, потому что боль была такой сильной, такой невыносимой, что она не могла больше. Это лишь начало. Она задавалась вопросом, как много уйдет времени на то, чтобы умереть, и это зависело от того, собирались они убить ее милосердно и быстро, или потянут время.

Она схватилась за живот и закрыла глаза, ожидая нового удара.

А потом она услышала звук.

Крик, словно кого-то душат.

Это была Кэти.

Сара открыла глаза и то, что она увидела, навсегда осталось у нее в памяти.

Мне пора гореть .

Мне пора заново восстать .

Листок стоял с поднятой рукой ладонью вверх. Ноктюрн был обездвижен, застывший, его подбородок опустился до груди, а сам он легко покачивался из стороны в сторону.

Кэти смотрела в неверии. Этот парень, так легко сдавшийся, которого они пытали и с которым играли — он остановил Ноктюрна и удерживал его? Как это возможно?

— Кто ты такой? — закричала она.

— Я — огонь, — его голос был мягким, едва слышным шепотом. Внезапно, Сара почувствовала запах опавших листьев, влажной земли и дыма — все эти запахи Листок, казалось, принес с собой.

Кэти в отчаянии подняла руки, пытаясь начертить руны. Она вдруг выглядела очень маленькой, ее красивое лицо обратилось к небу, словно в мольбе. Но все было бесполезно. Яростно хлопая крыльями, вороны уже были на ней, и в этот раз они ударили в полной тишине, ни разу не каркнув. Они полностью покрыли ее, и Сара могла видеть лишь ее белокурую макушку, теперь окрашенную красным, и подергивающиеся ноги.

Когда они закончили, то поднялись в небо, десятки маленьких клювов несли то, что осталось от Кэти. Они бросили ее в реку, и ее тело исчезло в нежном шуме волн и брызг.

Листок опустил руку, и на секунду, на долю секунды, Листок и Ноктюрн встретились взглядами.

А затем огонь вспыхнул вокруг Ноктюрна — синее пламя, которое быстро поднималось к небу. Оно касалось тела Ноктюрна, затем начало пожирать его, но Ноктюрн не сдвинулся с места, не закричал.

Синее пламя горело и горело перед испуганными глазами Сары, пока не осталась лишь обугленная, бесформенная насыпь, тлеющая, словно угли.

Все произошло в жуткой тишине. У Кэти даже не было времени закричать, под когтями и клювами воронов она могла лишь всхлипнуть. Ноктюрн не издал ни звука, кроме треска кожи и глухого стука, с которым он упал на асфальт наполовину сожженным. Шквал ворон, мягкий всплеск воды, когда она поглотила тело Кэти, шипение поднимающихся огней — тишина едва была нарушена.

И весь мир Сары вмиг изменился.

Она поднялась, сидя на тротуаре на коленях, прижимая руки к боку. На ее руках была кровь, собственная кровь, но она не была уверена, откуда — ее не волновало, где именно были порезы и синяки.

Все закончилось. Кэти и Ноктюрн мертвы от рук Листка. Она видела, что Шон стоял позади Листка — согнувшись и дрожа.

« Он хотя бы жив », — подумала она с облегчением. А потом вспомнила.

Убийца.

— Кто ты? — закричал Шон молчаливой фигуре Листка. — И не смей говорить мне тот бред про огонь. Кто ты?

Листок обернулся. Саре пришлось моргнуть, когда она увидела его лицо — они были черными, а лицо бледным, его черты были идеальным, почти ангельскими. Словно она видела его впервые.

— Меня зовут Николас Донал. Из семьи Донал.

— Тайной Семьи?