— Гарри! — Сара схватила его здоровой рукой, отчаянно вытаскивая.

— Оно ушло! Та чертова штука ушла! — Гарри тяжело дышал и был покрыт грязью с ног до головы.

— Он где-то под нами. Он вернется...

— Мы должны вызвать его. Мы должны уничтожить его.

— Но как?

И в тот момент глухой стук раздался со стороны фермы. Дверь открылась с такой силой, что ее сняло с петель. Все случилось в одно мгновение: земляной демон появился в дверном проеме, он что-то тащил за собой — тело. Рыжеволосую девушку.

Анжелу, все еще без сознания.

— Нет, — прошептала Сара.

Как только демон ступил на землю, он начал проваливаться, таща Анжелу за собой. Все произошло так быстро, так тихо, что Гарри с Сарой не могли пошевелиться, не могли закричать.

Руки Анжелы задержались на поверхности на несколько секунд. Сара пришла в себя и побежала к ней. Ей удалось ухватиться за них на мгновение, прежде чем они тоже исчезли. Сара начала копать землю голыми руками, всхлипывая и выкрикивая имя Анжелы. Гарри оттащил ее и крепко держал.

— Сара. Сара. Посмотри на меня.

— Анжела! Анжела!

— Сара! Послушай! — Гарри взял ее за плечи и грубо встряхнул. — Оно вернется. Ты понимаешь? Оно вернется за нами. Мы должны быть готовы.

— Да. Да.

— Вставай. Давай.

Они встали, держась друг за друга. Раненное плечо и рука Сары истекали кровью. Ее трясло от шока и боли.

— Оно идет. Чувствуешь? — прошептал Гарри. Земля под ними начала вибрировать.

— Да. Я готова, — Сара подняла руки.

А затем он появился. Руки демона появились из земли, извиваясь, пытаясь схватить их лодыжки.

— Хватай его за руки, я тебя держу! — Гарри хватил Сару за талию, так что если ее начнут тащить, придется бороться с обоими. Сара схватилась за холодные, белые пальцы. Низкое рычание раздалось из-под земли, приглушенное почвой. Кожа демона начала плавиться.

Появилась копна черных волос и два слепых глаза, уставившихся на них. Демон попытался вылезть из земли, но Сара сжимала его руку, причиняя ему боль, сжигая его. Еще один рев, и Сара ответила криком собственной ярости, ухватившись за руки демона, словно львица за свою добычу. Через несколько секунд, все, что осталось от демона, была лужица черной и красной жидкости на траве.

Сара не проронила ни слова, пока они ехали домой. Она была неподвижной и тихой. Гарри промыл ее раны и перемотал их. Он помог ей вымыться, переодеться и сделал сладкого чая, чтобы справиться с шоком. Он обнимал ее, он говорил с ней, он гладил ее по волосам. Ничего. Она не двигалась, она не говорила.

А затем, внезапно, она поднялась с дивана, где Гарри устроил ее, и пошла наверх, в комнату родителей.

Без предупреждения, не говоря ни слова, она начала крушить все вокруг с такой яростью, которой он никогда не видел ни у кого, кроме себя. Тень испуганно смотрела, но была слишком преданной, чтобы уйти. Гарри чувствовал, что очень, очень неправильно было бы остановить ее. Он стоял в стороне, смотрел, чтобы она не навредила себе.

Сара бросала все на пол, все бутылочки с духами с туалетного столика мамы, все их фотографии. Она сломала все, что могла. Она открывала шкафчики и вытаскивала все, она срывала картины со стен и выбрасывала их в окно. Она схватила стул и бросила его в мамино зеркало, разбивая его на тысячи осколков.

Затем, Сара побежала на кухню. Ее дневник снов, ее книга страхов, все еще была на столе. Черная, огромная, полная кошмаров.

Я ненавижу ее.

Она схватила ее и понесла в гостиную. Она быстро зажгла огонь и присела у пламени. Она начала вырывать страницы из дневника и бросать их в огонь одну за другой. Гарри смотрел на нее, обезумевший, но все еще хранящий молчание. Он видел свежую, красную кровь на повязке Сары.

Вскоре от дневника осталась лишь кожаная обложка с ее именем, написанным серебристыми буквами. Дневник снов, который подарили ей родители, который они использовали как какое-то идиотское руководство. Свидетельство четырех лет ее ужаса исчезло.

Ее родители знали, что им грозила опасность, она всегда им грозила, но в те последние месяцы — особенно. Но они все же не научили ее ничему, что помогло бы ей выжить. Они были слишком заняты охотой, чтобы рассказать ей, что происходит, подготовить к тому, что грядет. Они не думали о том, что должны научить ее, показать ей, сделать ее сильной? Им было наплевать?

Закопать дневник с заклинаниями в саду. Слишком мало, слишком поздно. Анна могла бы дать Саре единственное, что ей было нужно взамен — время. У них никогда не было на нее времени. Кроме как, когда у нее был сон, и им нужно было узнать, что она видела. Они никогда не видели ее, они никогда не смотрели. Анна однажды сказала, что заклинания слишком опасны, и она не была готова научиться им — и подвергла ее еще большей опасности, ничему не научив.

Сара вздохнула, внезапно опустошенная. Огонь поглотил дневник. От него осталась лишь кучка пепла в камине. Кожаная обложка превратилась в пустую оболочку.

Она встала, бледная, словно луна.

Она была свободна.

Она схватила пустую обложку и вышла из дома.

— Сара, — Гарри последовал за ней. Она выглядела спокойной, но он не думал, что пора оставлять ее одну. Они спустились с холма к Кросс-стрит и мимо железнодорожного моста.

— Что ты делаешь? — прошептал Гарри. Сара не ответила, но прошла под железной аркой в небольшой парк. Внезапно Гарри понял, что она собиралась сделать. Он шел за ней всю дорогу — по траве и дальше по склону, ведущему к реке. Он смотрел, как она бросает кожаную обложку в воду изо всех сил, чтобы она не застряла в камышах. Она очертила дугу в воздухе и упала в реку с легким всплеском.

Сара стояла очень близко к Гарри и взяла его за руку, не глядя, не говоря ни слова. Он крепко держал ее за руку, и они смотрели как то, что осталось от дневника, тонет в темной воде.

Намного позже, Сара решила, что грудь Гарри — единственное место, где она может находиться, и позволила ему обнимать себя всю ночь до рассвета. Он лежал неподвижно, боясь даже дышать, боясь, что все это слишком много для него. Он очертил ее профиль взглядом, желая, чтобы его глаза смогли коснуться ее прекрасного лица, изгиба ее груди, ее бедер, нежного пейзажа ее тела. Он прижимал ее раненную руку к своей груди.

Я не твой кузен. Я не Миднайт. Я не один из твоей проклятой семейки.

— Я едва ли старше тебя. И я люблю тебя, — прошептал он, когда был уверен, что она спит.

Только Тень, хранитель их секретов, услышала его.

Сара проснулась опустошенной, но чувствовала, будто огромный груз сдвинули с ее груди. Она открыла глаза, и первым, что увидела, было плечо Гарри. Она свернулась на нем калачиком, их конечности были переплетены, словно принадлежали одному телу, ее волосы рассыпались по нему, словно водоросли на скале.

Ей нужно было вставать, она знала, но еще на один момент, один момент она хотела остаться с ним.

— Осталось три, — тихо сказала она ему на ухо. Он проснулся от ее теплого дыхания на своей шее и вздрогнул, заставляя себя лежать неподвижно, борясь с желанием повернуться и обнять ее. Через несколько секунд пытки, нескольких секунд ее утреннего запаха и чувства ее волос на его руке, она ушла.

Если я стану огнем,

То знаю, что сгорит первым .

Сара нежно освободилась из объятий Гарри, думая, что он еще спит, и на цыпочках подошла к окну.

Она тихо открыла его и впустила свежий воздух. Сара стояла и глубоко дышала с закрытыми глазами. В ее груди больше не было тяжести, она больше не чувствовала того жуткого веса на легких, который перекрывал ей доступ воздуха. Ей больше не приходилось отчаянно пытаться вдохнуть, и быть уверенной, что она задохнется.

Она ужасно себя чувствовала после того, как разрушила комнату родителей, и даже хуже из-за того, что сожгла дневник, но она, наконец, могла дышать. Ярость, которая давила на нее с тех пор, как умерли родители — нет, которая давила на нее уже многие годы — эта пылающая, горькая, тайная ярость, которую она чувствовала каждый раз, когда они оставляли ее одну — ушла.