— А чего усиливать? — подумал Лешка, но вслух не сказал. — Ведь кругом же расположились солдаты их войска — шесть тысяч человек! Здесь же не замок с потайными дверями, а голое поле. Попробуй пробиться через такую прорву народа! А в каком месте будет расмещена графская палатка, становится известно лишь в самый последний момент, когда объявят по всему войску ночной привал. Но приказал Хелг усилить посты — Лешке от этого ни жарко, ни холодно, он оруженосец милорда и на дежурства не ходит. Ночью будет, как всегда, отсыпаться. Только не очень — то крепко и поспишь, съев перед сном чуть ли не весь большущий арбуз, сезон которых только — только наступал. Теперь не один раз ночью придется бегать. Да и живот что — то прихватило, видать, переел не до конца созревшего арбуза.
Отхожее место располагалось в двухстах шагах — небольшой и довольно удобный овражек длиной шагов в тридцать. Правда, пришлось сделать не очень большой крюк, огибая густые заросли травы. А дальше, в сотне шагов от оврага начинались посты их сотни. Впрочем, часовые не стояли на одном месте, а ходили вдоль всего периметра. Вот и сейчас давно уже присевший Лешка видел, как с западной стороны приближается силуэт солдата их сотни, а голова другого солдата смутно виднелась на востоке от оврага.
Чем ближе к югу, тем дольше ночи. А если и луны на небе нет, то вообще ничего не разглядишь. Сейчас луна, хоть и в виде узкого серпа, но света немного давала, вот потому и видны были фигуры постовых.
Лешка, уже было собравшийся встать, увидел, что фигура первого часового вдруг исчезла. Ну, исчезла — что с того? Может, решил присесть, или деревце какое — то его закрыло. Но когда несколько секунд спустя пропала голова второго часового, да не просто пропала, а до Лешки донесся какой — то приглушенный то ли стон, то хрип, он насторожился. С чего бы это?
Первым желанием было встать и пойти посмотреть, что же произошло. А вторым оказалось желание вскочить и броситься обратно к палаткам. Потому что там, где должны быть часовые, показались несколько силуэтов, которые двинулись в его сторону. Понять, кто это, было не трудно. Враги! Оба часовых, должно быть, зарезаны, ведь слышал же он что — то вроде стона или хрипа. Что же делать? Бежать? А если пустят стрелу? Сейчас хоть и ночь, но он все равно будет заметен.
Лешка, встав на четвереньки, быстро забрался вглубь зарослей травы, вымахавшей ему по грудь — это когда он стоит во весь рост. А сейчас он, быстро прокарабкавшись вглубь зарослей, еще и свернув немного в сторону, чтобы его не было видно со стороны оврага, лег на землю и громко закричал, поднимая тревогу. И буквально через пару секунд рядом с его щекой в землю воткнулась стрела, задев его своим хвостовым оперением. Видеть его никто не мог, тем более сейчас ночь, значит, стреляли по звуку.
Лешка быстренько отполз с этого места, забирая в сторону правым плечом и не прекращая кричать, но наткнувшись головой на крепкий куст, резко остановился, а несколько мгновений спустя его ожгла сильная боль со стороны правого плеча. Если бы не куст, то он сдвинулся бы еще немного вправо, и тогда стрела попала бы ему в голову или шею. Это были последние Лешкины мысли, а затем он провалился в темноту.
Он уже не видел, как вскакивали солдаты графской сотни, хватая мечи и щиты, живым кольцом окружая палатку милорда. Не видел, как сам милорд Ксандр, вооруженный своей двуручной секирой, выскочил из палатки. Не видел, как вставший рядом с графом Хелг прикрыл его своим щитом. И не видел, как в щит вонзились несколько стрел, а затем щит треснул от мощного болта, пробившего насквозь щит и попавшего в лезвие секиры.
Солдаты, наконец, разобравшись в обстановке, стали стрелять по врагам в ответ, подстрелив, скорее случайно, чем закономерно вражеского арбалетчика. Тем временем вокруг графа выросло еще несколько щитов, в которые летели вражеские стрелы двух лучников, оставшихся по ту сторону оврага. А семеро мечников, впрочем, мечи в руках были не у всех, уже подбегали к Сашкиным солдатам. Двоих из врагов удалось подстрелить из луков, но пятеро смогли ворваться в лагерь.
Трудно представить, что было бы с Сашкиной сотней, если бы враги не понесли потери от стрел. Даже эта пятерка основательно проредила личную сотню. И повезло еще в том, что за спиной двух вражеских лучников располагался на ночлег большой каркельский отряд, быстро поднявшийся по тревоге. Двое врагов оказались не только превосходными лучниками, но и великолепно владели мечами. Когда упал последний из этих двух врагов, рядом с ними лежало почти тридцать каркельских солдат.
Но свою задачу погибшие каркельцы выполнили, они смогли отвлечь врага от графа Ксандра, а солдаты личной сотни сосредоточились целиком на прорвавшейся пятерке врагов. Сашкины лучники подстрелили еще двоих, а остальные трое погибли от мечей. Но рядом с Сашкиной палаткой остались лежать бездыханными тридцать два солдата его личной сотни. Слишком большой оказалась цена ночной схватки.
Что же это за бойцы такие в Лоэрне, раз один стоит десяти его солдат? Его лучших солдат! И как они смогли подобраться к расположению его сотни? Ведь вокруг было шесть тысяч солдат Каркела и Ларска. На второй вопрос ответ узнали быстро. Вся десятка врагов ничем не отличалась от каркельцев. Даже каркельский герб был. Вот и посчитали их за своих, дав возможность беспрепятственно подобраться к расположению Сашкиной сотни. А там они сняли часовых. А после могли бы спокойно добраться до Сашкиной палатки. Даже если бы их заметили внутри расположения сотни, то учитывая мастерство врагов, нетрудно предположить, что каркельский граф был бы убит. А вместе с ним враги вполне могли вырезать всю его личную сотню. Сашку спас Лешкин крик.
Оруженосца долго не могли найти. Только где — то через час, когда на востоке появился слабый свет, прочесывая местность рядом с оврагом, нашли след примятой травы, уходящий в заросли бурьяна. Лешка лежал без сознания, пришпиленый стрелой к земле. К счастью, рана была не смертельной, стрела не задела никаких внутренних органов. Вот только крови юный оруженосец потерял много. Но это поправимо, организм молодой, справится.
Когда рассвело, удалось лучше рассмотреть тела погибших врагов. Даже простого взгляда было достаточно, чтобы понять, что это были сильные и умелые воины. Недаром, двое из той пятерки действовали даже не мечами, а небольшими обоюдоострыми топориками. И положили столько его лучших людей!
Когда их волокли и укладывали рядком на землю, из одежды убитых врагов на землю стали выпадать кинжалы, ножи и еще какие — то острые предметы. Поэтому пришлось обыскать тела, сняв с них одежду. И вот тут у всех погибших на правом предплечье обнаружилась татуировка в виде герба Пирена. А на левой стороне груди была вытатуирована оскаленная голова волка.
Волки Черного Герцога! О них ходили слухи и легенды, как о бесстрашных и неуловимых смертоносных воинах — убийцах. Никто в Атлантисе не мог сравняться в мастерстве с волками Черного Герцога. Никто! Сколько у пиренского герцога было волков, никто не знал. Кто — то говорил о трех — четырех, кто — то даже о полусотне бойцов. Но пятьдесят отборных бойцов — это, конечно, маловероятно. Ведь волки были в составе пиренской личной сотни, а она почти вся была на виду. И только десять человек не появлялись на публике. Отсюда Сашка сделал вывод, что у Черного Герцога был всего десяток волков, которые теперь бездыханными лежали недалеко от его палатки.
У самозванца Тарена тоже был особый десяток из состава личной сотни. О них как — то немного рассказал Ловкач. Верные, на людях не появляются. Вот только столь же сильные и ловкие, как эти? Ловкач этого не знал или почему — то не захотел говорить. Сашка сейчас смутно припомнил, как Ловкач тогда ушел от ответа.
Получается, что у Черного Герцога, а может быть, и у Тарена есть что — то наподобие спецназа. Хотя в Пирене теперь уже нет. Спецназ! Вот что он упустил! Хелг, конечно, хороший командир и воин отменный. Своих солдат гоняет еще как, но для создания спецназа этого мало. Нужны какие — то особые методики. Но какие? И людей надо отбирать по — особому. Самых способных. А как отбирать? Продумать, конечно, можно, но на это как всегда нет времени. И люди гибнут. Вот сегодня тридцать четыре человека, это вместе с двумя зарезанными часовыми. Выживут всего несколько — насколько смертоносными были удары пиренского спецназа.
