Что собой представлял граф Волан и его младший брат, которому король вроде бы обещал снурскую корону, барон Суркос знал не понаслышке. Втереться в окружение этой семейки оказалось совсем не сложно. Это там, в Лоэрне, они были чопорны и недоступны. Здесь высокомерия не убавилось, зато при ситуации, когда ценился каждый местный аристократ в преддверии вражеского вторжения, недоступность почти исчезла. Уже через месяц барон Суркос стал тенью графа Волана, заметно потеснив барона Дворкоса.

После разгрома эймудского войска граф и его брат возомнили себя великими полководцами и правителями. И теперь правильно нашептанные слова легко падали на удобренную почву.

— Ваша светлость, а стоит ли везти пленного виконта в Лоэрн? — вкрадчиво и с почтением задал Волану вопрос барон Суркос.

— Как это так? Ты сильно пьян?

— Ваша светлость, я сегодня пью за ваш гений. Вы по своему уму, таланту и значимости первый человек в королевстве. И разве первый человек станет везти пленника, отдав его неизвестно кому? И неизвестно кто будет командовать казнью предателя?

— И что?..

— Если вы сами казните предателя, казните здесь, в Снури, то вы всем покажете свою силу и значимость. Вы ведь теперь владетель половины всех лоэрнских земель. И казнью наследника эймудского графа вы докажете всем в Лоэрне, что вы теперь самый сильный и влиятельный правитель в Лоэрне.

Тщеславность Волана немногим уступала его глупости. А в самом деле, почему он должен везти свой трофей Пургесу, дарить его, зачем? Ведь теперь у Пургеса в личном подчинении кроме королевского феода оставалось только его родовое графство Тарен. И все. А у него, графа Сейкурского теперь есть графство Снури, чьим графом должен стать его младший брат. Две земли у Пургеса против двух у него, Волана. А почему двух? А Эймуд? Там теперь почти не осталось войск. Значит, и Эймудское графство он тоже возьмет себе. Себе!

— Хм. Действительно, а зачем везти Гривера в Лоэрн? Разве не я сам лично его пленил?

— Вы, ваша светлость.

— Тогда распорядись о казни.

— Какой вид казни будет применен? Меч или повешение?

— Конечно, меч. Я же не этот ларский раб. Для благородных и казнь благородная.

— А с остальными пленными что прикажете делать?

— Продать!

— А возможность сюзерена выкупить своих солдат?

— В Хаммие за них дадут больше.

— Не намного больше, если затребовать у Эймуда обычную цену. Но мы можем запросить больше, чем дадут хаммийские торговцы.

— Откуда у Эймуда столько денег? Ему не найти денег даже на обычный выкуп.

— Не найти, ваша светлость. И это хорошо.

— Почему?

— Денег на выкуп нет, значит, продаем пленных солдат и аристократов в Хаммий. Получаем свои деньги. А по всему Атлантису расходится весть, что граф Эймуд не смог выкупить своих людей. После этого никого ему не нанять, даже последние наемники разбегутся. И этой осенью можно легко покончить с мятежным графством. Только военачальник нужен хороший.

— Я сам пойду во главе войска.

— Это правильно, ваша светлость. Только кто будет исполнителем вашей воли? Барон Дворкос два часа не мог выстроить колонны. Хорошо, что Гривер промедлил.

— И кто будет исполнять мою волю?

— Такой человек есть, ваша светлость. Верный и исполнительный. Он перед вами.

— Я подумаю. А пока займись подготовкой к казни…

Спустя седмицу в Лоэрн торжественно въезжал Волан, граф Сейкурский вместе со своим братом, бароном Фрастером, которого его величество должен был утвердить новым снурским графом. В рядах лоэрнских аристократов царило уныние, ведь мало кто из них рассчитывал на победу этого ничтожества. В лучшем случае, графский город стоял бы в осаде, но предполагать, что Волан наголову разобьет превосходящее его эймудское войско, было нереально. Но вот он — победитель, везущий голову казненного старшего сына старого графа.

Аудиенцию победителю его величество король Лоэрна Пургес Первый назначил на следующий день. В зале торжеств собрались лучшие аристократы королевства. В центре зала стояли, раздуваясь от самодовольства Волан с младшим братом. Около них собралась добрая половина присутствующих, почти каждый считал необходимостью пробиться к победителям и льстиво улыбаясь, сказать несколько цветастых фраз. Даже его конкуренты из соперничающих кланов были вынуждены пойти на это. А что делать? Власть за сильным, а Волан теперь силен как никогда.

А вот и его величество. Как поведет себя он? Сядет, как и положено королю на трон, а потом подзовет к себе графа? Нет, король сам двинулся навстречу Волану и дружески обнял графа, выдав целую торжественную тираду. Теперь даже самые последние скептики поняли, что в королевстве появились признаки двоевластия.

А король, еще раз обнявшись с победителем, направился к трону.

— Милорды, наш великий граф Сейкурский принес короне победу над злостным мятежником, пытавшимся захватить Снурское графство, оставшееся без графской руки. Теперь после этой замечательной победы мы можем назвать имя человека, чье чело должна украсить графская корона. Как вы помните, его светлость граф Сейкурский назвал два имени. Это милорд барон Фрастер и милорд барон Дворкос.

Мы, король Лоэрна Пургес Первый, назначаем новым графом Снури его светлость барона… Дворкоса.

Лешке уже шестнадцать с половиной лет и уже полтора года, как он потерял девственность. Как время бежит! А ведь вначале всё складывалось очень плохо. В их сотне над ним постоянно подтрунивали. Не все, конечно, а только несколько человек. Пытались, правда, это делать и другие, но он их быстро осадил. Как — никак, он старожил. А теперь уже пошел второй год, как он оруженосец графа. Должность серьезная.

В Атлантисе в оруженосцы брали только мальчиков из знати или из дворян, детям простолюдинов доступ туда был заказан. А Лешка был как раз самый что ни на есть простолюдин, служивший мальчиком — посыльным в каркельской сотне. И даже не совсем простолюдин, а бывший раб, хотя клейма на его спине не было. Но ведь рабом был и это знали многие. Его светлость Ксандр Ларский в свое время выкупил и дал вольную, а вот теперь сделал своим оруженосцем. Мало бы кому такое нарушение правил и обычаев сошло бы с рук, но Ксандр не просто граф, а знаменитый на весь Атлантис полководец. Кто посмеет его за это упрекнуть? Правильно: никто.

А ведь желающих на это место было много. Лешка об этом узнал потом, когда уже стал оруженосцем. Многие знатные аристократы Ларска специально привозили ко двору своих подростков — сыновей, и среди них было немало не каких — то там детей баронетов или рыцарей, а самых настоящих сыновей баронов. Действительно, юному баронету совсем не зазорно стать оруженосцем у графа, даже наоборот. Ведь предыдущим оруженосцем у его светлости был барон. Самый что ни на есть барон! Но вместо знатных отпрысков милорд Ксандр выбрал простолюдина.

И многие, кто поумнее, сразу же вспомнили, какую карьеру в Ларске сделал другой оруженосец. Мальчишка из простых дворян прослужил оруженосцем у ларского рыцаря, а затем в одночасье стал командовать личной полусотней милорда Ксандра. А теперь милорд Хелг каркельский барон. Вот это карьера! Вот это прыжок! И произошло все за каких — то три года. Из оруженосцев рыцаря — в бароны. Что же может произойти с этим Лешкой? Его светлость, говорят, его выделяет, принимает участие в судьбе. И сейчас он оруженосец у графа Ксандра Каркельского. А завтра? То — то и оно. В дворяне выйдет — нет сомнений.

А потому у нового графского оруженосца все впереди. Так тогда посчитали некоторые ларские аристократы, у которых дочки на выданье. Перспективы заманчивые, да и внешне парень удался. Конечно, рано так думать, но отвергать его как перспективного в будущем жениха тоже не следует. Конечно, ларские и каркельские бароны так не думали, они все — таки бароны, а вот простенькие баронеты без земель и замков, да и с непонятными личными перспективами на собственное будущее (хватит ли феодов для раздачи у милорда Ксандра?), пусть не все, но стали задумываться. Особенно те, у кого уже несколько дочек на выданье, а с женихами проблема. С женихами во время военных действий всегда напряг. Гибнут женихи — то, а невесты остаются старыми девами. Вот и приходится расторопным родителям смотреть направо и налево, подыскивая себе зятя.