— Знаю, — отрезал мужчина. — Буду сразу, как стемнеет…

— Ты, Хитрец, жив!

— Жив — жив, как видишь. А что, меня уже похоронили?

— Да, ходили такие слухи. Исчез ты слишком внезапно. Все и подумали, что, может, охота началась. Потом и Пиявка с Прыщом тоже исчезли.

— Пиявка? Вот как… И про него больше не слышно?

— Нет, Хитрец. Как в воду канул.

— Ну, ладно. Я к тебе по делу. Видишь листочек?

— Ну…

— Это хачху. Богатенькие выкладывают за такой листочек чуть ли не серебрянку. У меня есть две тысячи таких листочков.

— Это…

— Не считай. Я отдам их по полсеребрянки. Купец на них вполне хорошо заработает. Продам через тебя. Твоя доля десятая.

— Пятая!

— Не спеши жадничать, Сапожник. Десятая доля — это два с половиной золотых.

— Пятая!

— А ты подумай своей головой, Сапожник, с чего это я к тебе обратился. Мог бы и сам купца найти и продать. Всё было бы мое. Продал, получил денежки и прощай купец! Зачем ты мне нужен тогда? А затем, Сапожник, что я еще привезу листочков, да поболе этих. И все буду толкать через тебя. Тут речь идет не о золотых, а о десятках золотых. Заживешь как богатый купчина. Дом, а то и поместье, с наложницами. А? Впрочем, ты ведь не один в Гендоване. Других можно найти, которые и за меньшую долю согласятся. Десятая доля или я ухожу!

— Согласен, — прохрипел Сапожник.

— Тогда найдешь купца, да скажешь ему, что через три месяца будет еще товар, и побольше этого. А встретимся мы с тобой через три месяца не в Гендоване. Есть такой трактир на западном тракте. Там еще рядом мельница стоит. Поэтому трактир называется» У мельницы». Вот там и будешь меня дожидаться. А сейчас держи пару листочков, покажешь купцу, пусть попробует… на ком — нибудь другом. О встрече договоримся через мальчишку…

Спустя четыре дня Хитрец, кутая лицо в теплый платок, подходил к гендованскому рынку рабов. Хитрец решил, что следует подкупить еще пару ребятишек. Вместе с Эрником их будет трое, значит, вдвое быстрее они смогут собрать новый урожай листьев, срок начала которого должен подойти через месяц. Как раз они успеют к его началу. Но вчетвером управятся на пару седьмиц быстрее.

Из — за мороза покупателей на рынке почти не было, да и сами рабы стояли на зимнем ветру замерзшими фигурами. Рабов было мало, а мальчишек нужного ему возраста и вовсе оказалось всего несколько.

К Хитрецу подскочил продавец, чувствовалось, что он сегодня регулярно прикладывался к кувшинчику горячительного.

— Рекомендую, господин, вот двое мальчиков. Сильные, выносливые. Проданы родителями за долги. Этим летом на север прорвались орки, урожай собрать не удалось, вот их и продали.

— Так они новенькие? — Хитрец сморщил нос.

— Новенькие, всего два месяца, но я их лично выдрессировал. Очень послушные и исполнительные. И клейма уже поставлены, вам не придется разоряться на уплату за клеймение.

— А этот?

— О, господин, он уже три года в рабстве. Очень вышколен. Очень умелый. Служил в самой дорогой гостинице Гендована. Но этим летом на нее напали орки. Представите себе, орки! В центре города! Хозяина убили, а новый разорился, вот и продал всех гостиничных рабов.

Хитрец заинтересовался информацией. В самом деле, событие из ряда вон выходящее, такого на его памяти не было. Он решил расспросить маленького раба.

— Как тебя зовут, раб?

— Серри, господин, — мальчик, опустив глаза, низко поклонился.

— На гостиницу напали орки?

— Они были внутри террасы, в саму гостиницу не заходили. Там были другие, какие — то солдаты, которые всех убивали. И еще потом двое, похожи на бандитов.

— Вот как, а они что делали?

— Там был раненый мальчик, они его похитили. Для какого — то Пиявки.

— Как? — Хитрец был ошарашен. — Что за мальчик?

— Там был рыцарь с оруженосцем. Они его знали.

— Мальчишка на год — два тебя постарше, светловолосый?

— Да, господин, но волосы у него были рыжие.

— Ярко — рыжие?

— Да, господин.

Рыжие волосы, как в том сне. Точно, Сашка, но почему — то рыжеволосый. И Пиявка тут как тут. Вещие сны! Хитрецу, несмотря на холодную погоду, стало жарко. Опять этот мальчишка с Хитрецом. А Хитрец пропал. Пора быстро делать ноги из города. Этого мальчишку покупать не стоит, мало ли что.

— Хозяин, сколько просишь за тех двоих?

— По пятнадцать серебрянок за каждого. Мальчишки сильные!

— Два десятка за обоих.

— Двадцать восемь…

В тот же день Хитрец купил вторую лошадь с телегой, закупил провизии, сена для лошадей, а потом не удержался и в оружейной лавке купил четыре арбалета. Этот Сашка тогда удачно подвернулся с арбалетом, пусть и эти учатся стрелять. Значит, Сашка был ранен и его похитил Пиявка, а после оба исчезли. Что же произошло?

Пиявка глумливо улыбался, глядя на растерянное и еще не успевшее испугаться лицо Сашки. Он специально медленно поднимал нож, приближая его к Сашкиной ноге, примериваясь как ему удобнее отрезать первый его палец. Первый, а их еще будет девятнадцать, то есть всего двадцать. Наконец, посильнее вытянув большой палец его ноги, он решился начать, но глаза его вдруг остекленели, нож выпал из руки, а сам Пиявка рухнул на пол комнаты. Сзади, на правом боку быстро набухала кровью рубашка. Прыщ стоял, глядя на умирающего Пиявку, держа в правой руке окровавленный нож.

Шило и Таракан продолжали удерживать Сашку, а Тихоня, отпустив его, достал нож и шагнул к Прыщу. Они ударили одновременно. Нож Тихони вошел в живот Прыща, а сам Тихоня схватился за рану на горле, из которой уже хлестала кровь, а затем упал и затих. А Прыщ завыл не очень громко и стал опускаться на пол. Под его телом быстро росла красная лужа. Прыщ, держась за рукоятку ножа, вошедшего в его живот, мучительно смотрел на подельников, которые, наконец, опомнились и отпустили мальчишку.

— Безрукий… он сказал… я должен был… бежать из Гендована… там смерть… бежать… страшно… безрукий мальчишка…

Вскоре затих и Прыщ.

— Чего это? — опомнился Таракан.

— Три трупака.

— Надо бы сообщить.

— А кому?

— В Гендован. Хитрецу.

— Так Хитрец давно исчез.

— А кому тогда?

— Слышал, что Прыщ шептал? Надо бежать из Гендована, а то там смерть. Не зря, значит, и Пиявка оттуда утек. И нам надо.

— А куда?

— Подальше куда — нибудь. А то скажут, что это мы этих троих уделали.

— Так они же сами друг друга.

— А кто видел? Ты да я.

— Так малец еще видел.

— Мальца Пиявка хотел резать.

— То Пиявка, а нам зачем?

— И то верно!.. Хотя… Пиявка сказал, что сто золотых.

— У мальца? У него же ничего нет.

— И то верно. А у Пиявки было.

— Все, что найдем — пополам!

— Заметано…

Нашли они не очень много, ведь бандиты предпочитают держать награбленное в потаенных местах. Хотя и тех монет, что нашли, было для них много. Да еще и лошадь с телегой, кое — что из скарба, который можно продать. И мальчишка, тоже стоящий каких — никаких, но денег.

Следующим утром по западному тракту в телеге, запряженной лошадью, ехало трое. Двое мужчин отталкивающей наружности и мальчик с перевязанной грязной тряпкой головой. Из — под повязки пробивались немного отросшие светлые волосы, но почему — то рыжие на самых их кончиках. Мужчины поочередно сидели, правя лошадью, а мальчик все время лежал, уставившись равнодушным взглядом на небо. Впрочем, сидеть он, даже если и захотел, не мог, так как у него были связаны руки и ноги.

Когда осенний день уже начал клониться к своему закату, путники подъехали к придорожному трактиру, на котором висела доска с надписью» У мельницы». Трактир получил такое название по простой причине: в полутысяче шагов от него стояла мельница, чьи жернова крутились благодаря небольшой, но быстрой речке. Посетители трактира могли в качестве десерта получить рассказ о том, что в давние времена и трактир и мельница принадлежали одному хозяину, но набег диких орков погубил хозяина вместе со всей его семьей, а трактир и мельница, отошедшие местному барону, были им проданы порознь разным людям, чьи потомки и владели ими сейчас.