— Почему всего седьмицу?

— Опасно дольше. Солдаты вдруг раньше времени заявятся!

Так за разговорами прошло пару часов. А затем, как и несколько месяцев назад, неожиданно появились солдаты. Но в этот раз звона мечей не раздалось, четверых старателей быстро окружили, легко разоружили и споро связали руки за спиной. А через несколько минут к ним подвели и двух наблюдателей Хитреца, также внезапно схваченных.

— Да это же дети! — тихо произнес один из старателей.

— Девка! — воскликнул один из солдат. Другие сразу же оживились.

Подошел и их командир, вальяжный мужчина с гербом на накидке. Барон, наверное.

— Это всё?

— Да, милорд.

— Кентин, допроси их. А я пока поговорю с девчонкой. Не грязная? Нет?

К пленникам подошел мордастый солдат в сопровождении двоих помощников, посмотрел и сказал:

— Давайте по одному.

Подручные схватили одного из старателей и поволокли его к краю площадки. Вскоре раздались дикие крики. Когда с первым старателем было покончено, и подручные схватили второго, до Хитреца долетели крики Ялины, хотя барон уже, оказывается, давно стоял перед входом в пещеру. Отдал ее солдатам, догадался Хитрец. Действительно, в той стороне было заметное оживление, солдаты толпились полукругом. Лишь несколько человек были рядом с пленниками, сторожа их.

— Нам не достанется, — зло промолвил один.

— Возьми мальчишку, — со смехом ответил другой.

— Я тебе что, хаммиец? Нужен он мне больно. — Второй солдат только сильнее расхохотался в ответ.

Тем временем увели третьего старателя, а затем забрызганные кровью подручные Кентина вернулись за очередной, четвертой жертвой. Взяли мальчишку. Тот оцепенел от ужаса и не мог двигать ногами. Один из подручных без труда схватил легкое тельце и понес его к краю площадки. Но дошел только до ее середины. Солдат изогнулся и упал вместе с мальчишкой на землю. Эрник ударился головой о камень и затих, а солдат корчился лежа на животе: в спине его торчала стрела. Стали падать и другие солдаты. А из — за дальнего края площадки с диким улюканьем выскакивали почти обнаженные, в одной лишь набедренной повязке люди, размахивающие маленькими обоюдоострыми топориками. Оставшиеся в живых солдаты выхватили мечи, пытаясь отразить неожиданное нападение, но нападавшие не дали тем близко к себе подойти, ловко кидая топорики в солдат. Вскоре все было кончено.

Нападавшие начали деловито осматривать добычу, снимая с трупов кольчуги, забирая мечи и другое вооружение. Внизу раздалось ржание захваченных лошадей. А затем Хитрец оцепенел вновь, в который раз за сегодняшний день. Дикари, а нападавшие именно такими и выглядели, многие из которых были разукрашены татуировкой, стали срезать кожу с голов убитых солдат. Те, видимо, за время нахождения в пути, не брились, головы их слегка заросли, в отличие от бритой головы Хитреца, Эрника и трех старателей.

Хитрец видел, как один из дикарей нагнулся над лежащим мальчиком и что — то презрительно сказал. Затем он подошел к Хитрецу и повторил то же самое. Ругается, наверное, подумал Хитрец. Дикарь немного постоял, а затем повернулся и ушел дальше. Спустя полчаса площадка опустела, лишь были слышны где — то вдали внизу голоса лошадей.

Неужели жив? Неужели они ушли? Хитрец не мог в это поверить. Надо будет срочно развязать руки, не ровен час, кто — то из солдат схоронился и остался жив. Но как развязать руки, связаны они мастерски?

Тем временем мальчишка очнулся и смотрел вокруг себя непонимающим взглядом.

— Эрник! Эрник! — Хитрец попытался привлечь внимание мальчика, но это плохо удавалось. — Эрник! — Наконец мальчик повернул голову на голос. — Подойди и развяжи меня.

Но мальчишка неожиданно попятился и отрицательно помотал головой.

— Это я, Хитрец, твой друг. Мы спаслись, нам нужно уходить отсюда, здесь опасно. Ну, развяжи же меня!

Но мальчишка отползал всё дальше и дальше. Что же это такое, сейчас он и вовсе уйдет, бросив его здесь.

— Эрник! Мерзавец! Быстро подойти сюда! Давно плетей не получал? — стал жестко кричать Хитрец. И это подействовало. Мальчик встал и испуганно подошел к Хитрецу.

— А теперь быстро развяжи меня! Кому я сказал! Не можешь руками, помогай зубами. И побыстрее.

Жесткий командный тон подействовал. Не зря, видать, Эрник носил рабское клеймо на спине.

Почувствовав руки свободными, Хитрец слегка их растер, а затем почти без замаха громко влепил сильную оплеуху мальчишке. Тот отлетел в сторону и захныкал. У Хитреца росло сильное желание как следует того проучить, но он все — таки сдержался. Не зря же столько времени возглавлял воровскую гильдию в Гендоване. Чувства и желание — хорошо, но только тогда, когда они не ведут к опасности. Изобьет он мальчишку, а дальше что? Тот ведь седьмицу не сможет встать, а срочных дел сейчас множество. Надо избавиться от трупов, иначе от их вони не продохнешь. Надо раздобыть где — то хотя бы нож, дикари забрали все оружие. Без ножа точно пропадешь. Надо еды натаскать с долины. Чтобы хватило на месяц.

Это еще вчера он рассчитывал пробыть здесь не больше седьмицы, чтобы не попастись солдатам. Ан нет, либо просчитался, либо солдаты раньше времени пришли. Зато теперь, если все действующие лица убиты, то он остался один. Ну, и Эрник, конечно. Весь зимний урожай хачху теперь его. Это ж, сколько золота можно заработать! И собирать листья можно на пару, вдвоем с Эрником, так вдвое больше и быстрее выйдет. Или же один собирает, а другой следит, чтобы посторонние внезапно, как сегодня, не появились.

Надо, конечно, мальчишку выдрать, хоть на ком — то злость сорвать, проглядел он с сестрой солдат. Хотя, по правде говоря, вины его почти нет. Сам же Хитрец и наказывал: смотреть из — за пригорка сверху на него, чтобы старатели их тоже видели. Вот они и смотрели вниз, а не по сторонам.

— Ладно, не хнычь. Оплеуху получил за дело. Хотя заслужил не ее, а хороших плетей. Другой на моем месте выдрал бы тебя, но я не такой. Я не зверь. Не бойся, не брошу. Страшно было? — И не дожидаясь ответа мальчишки, продолжил:

— Мне тоже страшно было. Но теперь все в прошлом.

— А Ялина?..

— Хм… Ты постой пока здесь, я пройдусь.

Дойдя до большой живописной кучки с убитыми солдатами, даже видавшего виды Хитреца передернуло. У всех была срезана кожа головы. Чуть дальше в сторонке валялись тела еще двух солдат и Ялины.

— Эх, девчонка, предлагал же я тебе побриться…

Обойдя всю площадку, Хитрец добрался и до места, где лежали старатели, точнее, то, что от них осталось. Здесь же валялся в какой — то замысловатой позе и их палач Кентин, весь забрызганный кровью и тоже со снятой кожей на голове. Зато все старатели сохранили головы в целости и сохранности, за исключением таких мелочей, как уши. Ведь старатели, как и Хитрец с Эрником, брили головы регулярно.

Этот и следующий день прошли в нескончаемых хлопотах, но зато успели управиться со всеми делами до заката. А на следующее утро, взяв мешки, Хитрец и Эрник вышли на сбор драгоценных листьев хачху.

— Хитрец, а зачем тебе нужны эти листья?

— Они лекарственные, — Хитрец решил не раскрывать правды, зачем мальчишке ее знать?

Сбор листьев растянулся почти на полтора месяца. Зато и набрали их десяток больших мешков. Сушили листья тут же, на месте сбора, только на ночь оттаскивая их в пещеру, где разжигали костер. К концу сезона сбора оба валились от усталости и постоянного недосыпа. Даже еду готовили сразу на пару дней. Времени и сил просто не оставалось. Но при этом Хитрец не забывал два раза в седьмицу приказывать Эрнику брить ему голову. Сам же Эрник оставался не бритым. А на его вопросы о причинах этого, Хитрец отмалчивался.

В последний день они вдвоем перетаскали девять мешков с высушенными листьями в дальнюю, с почти неразличимым входом пещеру, оставив себе только один самый большой мешок. Эрник снова выбрил голову Хитрецу, а после тот занялся, наконец, головой мальчишки. Хитрец усадил перед собой Эрника, взял нож и выбрил полоску на его голове.