На ветках ивы и тальника появились серебристые «барашки», березы выпустили сморщенные светло-зеленые листочки. По вечерам и рано утром из-за реки доносились бормотание, шипение и свист тетеревов, резкие вскрики токующих белых куропаток. Ночью в лесу раздавался жалобный крик зайцев.

Прошел паводок, и наступили погожие дни. Солнце быстро подсушило землю.

Великанов стал собираться в дорогу. Павлов вызвался быть его проводником. Однажды утром они выехали на лошадях со двора.

К вечеру перевалили лесистую гору и спустились к реке Чоне. Заночевав в хижине рыбака, двинулись вниз по реке. Вскоре путь преградили высокие скалы. Тут русло обрывалось порогом и река образовала водопад.

— В этом месте Бекэ нашел алмаз. — сказал Павлов.

Великанов спрыгнул с лошади и велел ставить шалаш. Полный энергии, веры в успех, он не утерпел, достал из вьюка молоток, спустился к самой воде, чтобы исследовать породу, долго перебирал мелкую гальку. Вот оно, место, где найден знаменитый кристалл «Полярная звезда». Десять лет понадобилось Великанову, чтобы добраться сюда. Где-то здесь, может быть, у него под ногами, лежат несметные богатства. Работать, работать, искать! Цель близка.

Павлов следил за ним сверху. Время от времени насмешливая улыбка кривила его губы. «Ничего ты здесь не найдешь, кроме речной гальки, господин Великанов… А если найдешь!..» Рука его легла на рукоять ножа…

За лето Владимир Иванович исследовал большую часть реки Чоны. Алмазов не было. Поздней осенью, удрученный неудачей, он возвратился в Петербург. Здесь его ждала печальная весть: умер академик Федотов, учитель и друг.

Зимой Великанов поднял вопрос о новой экспедиции, но Ученый совет Академии отказал в средствах. Среди ученых угасла вера в сибирские алмазы, и только Великанов продолжал верить. Они есть, они существуют, только обнаружить их — непосильная для одного человека задача.

В алмазном каталоге против наименования «Полярная звезда» в графе «Место находки» продолжало еще сорок с лишним лет стоять звучавшее как сама безнадежность слово: «неизвестно».

Шло лето 1948 года. Эвенки одного из стойбищ на берегу Нижней Тунгуски были взбудоражены редким событием: на реке показалось несколько лодок с людьми. Лодки повернули к берегу, стали приближаться. Эвенки столпились у самой воды, ждали. Тут же шныряли падкие до всяких зрелищ мальчишки. Самые нетерпеливые залезали в воду, размахивали руками, видимо опасаясь, что люди в лодках не заметят стойбища и проедут мимо. Разгорелись споры. Одни утверждали, что эта выездная агитбригада, другие — что их собираются посетить артисты, и только мужчина в военной гимнастерке, с медалью «За отвагу» на груди, сказал что в лодках геологи.

Лодки причалили к берегу. Люди начали выгружать кладь: тюки, ящики, свертки брезента. Работой распоряжался среднего роста человек лет сорока, кареглазый, с черной бородой. У него были неторопливые движения, скупые жесты, но зато громкий, командирский голос.

Люди поминутно обращались к нему.

— Федул Николаевич, будем распаковывать палатки?

— Федул Николаевич, а куда ставить рентгеновский аппарат?

К нему подошел старик эвенк и что-то сказал на своем языке.

Федул Николаевич засмеялся, развел руками: не понимаю.

Ему на помощь пришел эвенк в гимнастерке.

— Старик спрашивает, куда путь держите?

— А! В тайгу идем, в тайгу!

Человек в гимнастерке перевел старику ответ начальника.

— Амака! — не то удивленно, не то испуганно воскликнул старик. — Амака!

В толпе эвенков послышались громкие восклицания, слово «амака» переходило из уст в уста.

— Скажи, друг, что такое «амака»? — обратился Федул Николаевич к фронтовику.

— Амака — лесной хозяин, медведь по-вашему. Старик сказал, что вы идете к амаке в гости, потому у вас и нет ружей.

Федул Николаевич весело рассмеялся:

— Великолепно! В тайгу без оружия, — значит, к амаке в гости! Великолепно. Степан Владимирович!

К нему подошел высокий человек с тонкими чертами лица.

— В чем дело?

— Вот вам готовое условное название для нашей экспедиции: Амакинская. Как с точки зрения главного инженера?

Степан Владимирович подумал и сказал серьезно:

— Что ж, подходящее. Амакинская так Амакинская. Промывку начнем завтра?

— Да, с утра отправляйте людей.

К вечеру на берегу Нижней Тунгуски раскинулся палаточный поселок. А с утра группы рабочих во главе с прорабами отправились вверх и вниз по реке. Они останавливались на песчаных косах и начинали промывку галечника в лотках. Легкие породы уносила вода, тяжелые оседали на дно лотка. Люди склонялись над этими осадками, долго и внимательно рассматривали их, и каждый раз кто-нибудь разочарованно ронял: «Пусто». Пятая, десятая, сотая проба: «Пусто». На дне лотков люди не находили того, что искали. А искали они алмазы.

…Федул Николаевич Семенов познакомился с профессором Великановым еще будучи студентом Ленинградского горного института, двадцать лет назад. Ош побывал с профессором в двух экспедициях. У походного костра завязалась их дружба. Профессор много рассказывал о своих странствованиях по якутской тайге в поисках алмазов. Эти рассказы он неизменно заканчивал словами: «Алмазы в верховьях Вилюя есть. Они ждут своего открывателя!»

«Но почему же вы не нашли их, профессор?» — спрашивал студент.

«Почему? Да потому, что у меня было очень мало возможностей. Ведь я не имел никакого оборудования, чтобы промыть хотя бы один кубометр галечника и песков. А кристалл, лежащий на поверхности земли, — случай весьма редкий».

Юный студент Федул Семенов увлекся идеей Великанова. Все говорило за то, что профессор прав. Центральная Сибирская платформа была самым древним в Азии материковым образованием и по геологической структуре напоминала алмазоносную Южную Африку. В Сибири можно найти алмазы, нужно только искать. Перед войной была создана экспедиция, но она не успела выехать на место: фашисты напали на Советский Союз.

Федул Николаевич ушел на фронт, стал офицером. Дважды находили его фашистские пули, ню оба раза смерть только замахнулась, а ударить не ударила. Майор Семенов до Вены дошел и в 1946 году вернулся домой. Великанов встретил его радостной новостью. Совет Министров СССР счел одной из первоочередных задач разведку алмазов в Сибири. Желает ли Федор Николаевич возглавить экспедицию? Желает ли! Да вот уже скоро двадцать лет, как это стало его заветной мечтой!.. Так Семенов сделался начальником Амакинской экспедиции.

За время войны далеко вперед ушла промышленность страны. Намного увеличилась скорость резания металлов, создавались станки, позволяющие вести обработку на высоких режимах. Но не было сверхтвердых режущих инструментов. Рабочие, инженеры мечтали резать металл алмазом Стойкость такого резца позволяла во много раз увеличить режимы обработки. Советское правительство покупало алмазы в Англии и платило за них втридорога. Такими алмазами не оснастить в больших масштабах металлообрабатывающую промышленность. Амакинская экспедиция должна была открыть свои, отечественные алмазы.

…Позади осталась большая половина лета, а промывка галечника не давала результатов. Алмазов не было.

Федул Николаевич, только что вернувшийся и-поисковой партии, вошел в палатку мрачный и злой. Навстречу из-за стола поднялся главный инженер Степан Владимирович Белкин.

— Ну что?

— Ничего, — хмуро буркнул начальник экспедиции, усаживаясь на топчан. — Ничего, кроме комаров. Можно подумать, что здесь комариный заповедник.

— Нет, хоть бы один махонький, завалящий кристаллик! — возбужденно ерзая на топчане, проговорил Семенов. — Чтобы только вселить надежду в людей… Правильно мне мастер Мефодий Трофимович сказал: даром государственный хлеб переводим!

— Хм, разве мы виноваты, что алмазов нет? — пожал плечами Белкин. — У нас совесть чиста.