Черт. Почему я не взяла у Кроу номер пейджера?

Следующие два часа я занималась всякими посторонними делами, не столько ради результата, сколько для того, чтобы успокоить разгоряченный разум. Бихевиористы[46] называют это замещением.

Постирав трусики в раковине ванной комнаты, я навела порядок в содержимом дипломата, удалила с ноутбука временные файлы, проверила чековую книжку и устроила перестановку в хозяйской коллекции стеклянных фигурок животных. Покончив со всем этим, я позвонила дочери, сестре и бывшему супругу.

Пит на звонок не ответил, и я заключила, что он еще в Индиане. Кэти трубку не взяла, и я не стала делать никаких заключений. Разговор с Гарри занял сорок минут. Она собралась уходить с работы, у нее проблемы с зубами, а еще она встречается с неким Элвином из Дентона. Или с Дентоном из Элвина?

Я проверяла опции звонка на мобильнике, когда со двора донесся странный собачий лай – примерно так, с подвыванием, лаял пес в одном из фильмов с участием Белы Лугоши[47]. Выглянув из-за занавески, я увидела, что Бойд сидит посередине вольера и, запрокинув голову, самозабвенно воет.

– Бойд!

Услышав мой голос, пес прервал свое соло и огляделся. Далеко внизу прозвучала сирена.

– Я здесь.

Бойд поднялся, наклонил голову и вывалил из пасти лиловый язык.

– Погляди вверх, дружок.

Голова Бойда склонилась к другому плечу.

– Вверх! – Я хлопнула в ладоши.

Пес развернулся, пробежал в дальний конец вольера, сел и вновь принялся исполнять собачью серенаду в честь «скорой помощи».

Первое, что бросалось в глаза при знакомстве с Бойдом, – несоразмерно большая голова. Теперь становилось ясно: размеры его черепа никоим образом не повлияли на уровень интеллекта.

Схватив куртку и поводок, я поспешила во двор.

На улице было еще тепло, но небо медленно заволакивали свинцово-темные тучи. Ветер хлопал полами моей куртки, гнал по гравийной дорожке сухие листья и сосновые иглы.

На этот раз мы первым делом отправились вверх по холму. Бойд так и рвался вперед, фыркая и кашляя, когда ошейник сдавливал горло. Он носился от дерева к дереву, обнюхивал их и окроплял, а я между тем любовалась лежавшей внизу долиной, и каждый из нас на свой лад наслаждался прогулкой по горам.

Мы прошли, наверное, полмили, когда Бойд вдруг замер, резко запрокинув морду. Шерсть на его загривке встала дыбом, пасть приоткрылась, и он издал низкое гортанное рычание, совершенно не похожее на звук, которым откликался на сирену «скорой помощи».

– В чем дело, дружок?

Пес как будто не услышал вопроса. Внезапно он рванулся вперед – с такой силой, что выдернул из моей руки поводок, – и опрометью метнулся в лес.

– Бойд!

Я топнула ногой, разминая ладонь.

– Черт!

Из глубины леса доносился голос Бойда. Так лают сторожевые псы, бдительно охраняющие склад.

– Бойд, вернись!

Лай не умолкал.

Кляня в душе по крайней мере одну тварь, «пресмыкающуюся по земле», я свернула с дороги и поспешила на звук. Шагов через десять увидела Бойда. Пес неистово метался из стороны в сторону, облаивая подножие белого дуба.

– Бойд!

Собака все так же носилась, рычала и лаяла на дуб.

– БОЙД!

Он резко затормозил и оглянулся на меня.

Особенности лицевой мускулатуры собак не позволяют им выражать эмоции с помощью мимики. Они не способны улыбаться, хмуриться, морщиться или криво ухмыляться. И тем не менее брови Бойда приподнялись, отчетливо изображая изумление.

Ты что, мол, спятила?

– Сидеть! – Я выразительно ткнула в него пальцем.

Пес поглядел на дуб, на меня – и сел. Не опуская пальца, я приблизилась к нему и подобрала поводок.

– Пошли, псина! – бросила я, погладив Бойда по голове, и решительно потянула его в сторону дороги.

Собака развернулась, тявкнула на дуб, а потом обернулась ко мне и проделала тот же фокус с бровями.

– В чем дело?

– Р-рявк! Рявк! Рявк!

– Ну хорошо. Покажи, что там такое.

Я немного ослабила поводок, и Бойд повлек меня к дереву. Примерно в шаге от него пес залаял и завертелся, возбужденно сверкая глазами. Носком ботинка я раздвинула растительность у корней дуба.

Среди стеблей осота лежала дохлая белка: глазницы пусты, бурая иссохшая плоть обтянула кости, словно кожаный саван.

Я поглядела на пса.

– Вот из-за чего у тебя шерсть встала дыбом?

Бойд припал на передние лапы, задрав зад, потом поднялся и сделал два прыжка назад.

– Она мертвая, Бойд.

Он склонил голову набок и пошевелил бровями.

– Пошли уж, великий следопыт.

Остаток прогулки миновал без происшествий. Бойд не обнаружил новых трупов, и мы побили собственный рекорд в скоростном спуске с горки. Совершив последний поворот, я с удивлением увидела, что под деревьями у «Дома на холме» припаркован патрульный полицейский автомобиль с эмблемой «Управление шерифа округа Суэйн» на боку.

На крыльце стояла Люси Кроу, держа в одной руке банку «Пеппера», а в другой шляпу копа. Бойд направился прямиком к ней, виляя хвостом, язык свисал из его пасти, точно лиловый угорь. Шериф положила шляпу на перила и потрепала пса по загривку. Бойд обнюхал ее руку, лизнул, а затем свернулся калачиком на крыльце, уткнул морду в передние лапы и закрыл глаза. Бойд Смертоносный.

– Славная псина, – заметила Кроу, вытирая ладонь о седалище своих штанов.

– Меня попросили присмотреть за ним пару дней.

– Собаки – хорошая компания.

– Угу.

Очевидно было, что Кроу не выпадало проводить с Бойдом досуг.

– Я поговорила с родней Ванета. Дэниел так и не объявился.

Я выжидательно молчала, глядя, как она прихлебывает из банки.

– Родственники говорят, ростом пропавший был примерно пять футов семь дюймов.

– Он жаловался на проблемы с ногами?

– Похоже, он вообще никогда ни на что не жаловался. Был крайне неразговорчив, предпочитал одиночество. Впрочем, я вызнала любопытную подробность: одна из стоянок Дэниела располагалась как раз на притоке Раннинг-Гоат.

– А где находится этот приток Раннинг-Гоат?

– Буквально в двух шагах от этого вашего дома с огороженным двором.

– Ну надо же!

– Вот именно.

– До исчезновения Дэниел был именно на той стоянке?

– Родные точно не знают, но, когда он пропал, первым делом проверили именно ее.

– Я тоже уточнила кое-что любопытное. – Мое возбуждение росло с каждой минутой.

Я рассказала Кроу о том, что согласно классификации дискриминантной функции найденная мной ступня, вероятней всего, принадлежала североамериканскому индейцу.

– Теперь вы можете получить ордер на обыск? – спросила я.

– На каком основании?

– В вашем округе пропал без вести пожилой индеец. – Я принялась перечислять, разгибая пальцы[48]. – У меня имеется часть тела, вероятно принадлежавшая индейцу. Эта часть тела была найдена в непосредственной близости от места, где часто бывал пропавший.

– Часть тела, которая может иметь отношение к авиакатастрофе, а может – не иметь. – Изогнув бровь, Кроу сама приступила к перечислению. – Старик, который может быть мертв, а может – нет. Частное владение, которое может быть связано и с первым, и со вторым, а может – не связано.

Догадки антрополога, который, быть может, исчадие Сатаны, а может – и нет. Этого я не озвучила.

– Давайте по крайней мере отправимся на ту стоянку и осмотрим окрестности, – предложила я вслух.

Кроу на минуту задумалась, глянула на часы.

– Это можно.

– Дайте мне пять минут. – Я жестом указала на Бойда.

Она кивнула.

– Пойдем, дружок.

Пес поднял голову и шевельнул бровями.

Меня словно кто-то толкнул локтем в бок. Мертвая белка. По роду занятий я необычайно чувствительна к запаху разложения, однако там, наверху, ничего не учуяла. Бойд пришел в неистовство шагов за десять до того места, где валялся трупик белки.