Антропологи и патологи в тот момент составляли диаграмму распределения травм сообразно расположению кресел.

– А что говорят радарщики?

– То, чего и можно было ожидать. Сразу после взлета самолет направился на северо-восток, в сторону Атенса. Диспетчерский пункт Атланты ведет рейсы до Уинстон-Салема, а уж там управление берет на себя Вашингтон, так что наш объект до самого падения оставался в пределах компетенции Атланты. Радар зафиксировал аварийный сигнал от пилота – через двадцать с половиной минут полета. Примерно через девяносто секунд цель на радаре распалась на две части – возможно, на три – и исчезла с экрана.

Далеко у подножия холма вспыхнули фары. Мы с Райаном наблюдали, как они двигались сквозь темноту, затем вынырнули на подъездную аллею и резко погасли на стоянке слева от дома. Минуту спустя на дорожке возник темный силуэт человека.

– Пришлось работать допоздна? – окликнул Райан, когда тот подошел ближе.

– Кто здесь? – На фоне черного неба человек был почти неразличим.

– Энди Райан.

– А, bonsoir[30], сэр. Я и забыл, что вы тоже квартируете здесь.

Владелец голоса явно много лет потреблял виски. Насколько я смогла разглядеть, это был плотного сложения мужчина в кепке с широким козырьком.

– Сиреневый гель для душа – мой.

– Приму к сведению, детектив Райан.

– Угостил бы вас пивом, но бар уже закрыт.

Вновь прибывший поднялся на крыльцо, придвинул стул, который стоял напротив качелей, поставил рядом спортивную сумку и сел. Неяркий свет упал на мясистый нос и лицо в прожилках лопнувших сосудов.

Когда Райан представил нас друг другу, специальный агент ФБР Байрон Макмагон снял шляпу и учтиво склонил передо мной голову. Мелькнули густые седые волосы, расходившиеся волнистыми прядями от пробора посередине.

– Угощение за мной.

Макмагон расстегнул сумку и достал упаковку из шести банок «Курз».

– Дьявольское зелье, – пробормотал Райан, выуживая банку пива из пластиковой оплетки.

– Да уж, – согласился Макмагон. – И спасибо дьяволу, что оно есть.

И выразительно помахал мне жестянкой.

Давно уже мне ничего не хотелось так, как сейчас – этого пива. Я не забыла, как растекается хмель по жилам, как рождается внутри отрадное тепло, когда частицы алкоголя проникают в организм. Не забыла блаженство расслабления и легкости бытия.

Но я слишком хорошо знала себя. Чтобы обрести это знание, ушли годы, и теперь я отчетливо понимала, что каждая двойная спираль моей ДНК несет в себе безоговорочную покорность Бахусу. Как бы ни манила мысль о радостном облегчении, я прекрасно знала, что эйфория будет краткой, а гнев и презрение к себе продержатся гораздо дольше. Пить мне было нельзя.

– Нет, спасибо.

– Это не последняя жестянка в мире.

– В том-то и проблема.

Макмагон улыбнулся, опустошил банку и бросил остальные в сумку.

– Итак, что думает обо всем этом ФБР? – спросил Райан.

– Похоже, самолет шарахнул какой-то сукин сын.

– У Бюро есть подозреваемые?

– Одно из первых мест в списке занимают ваши дружки-байкеры. Петричелли был убогой дрянью с соломой вместо мозгов, но у него имелись солидные связи.

– И?..

– Возможно, здесь поработал профессионал.

Порыв ветра качнул плетеные кашпо Руби, и на перилах и половицах заплясали черные тени.

– Есть и другой сценарий: место один «а» занимала некая Марта Симингтон. Три месяца назад Гаскелл Симингтон застраховал жену на два миллиона зеленых.

– Кругленькая сумма.

– Достаточно, чтобы облегчить горе безутешному муженьку. Да, забыл упомянуть вот что: сладкая парочка жила раздельно уже четыре года.

– Этот Симингтон – такая сволочь, что мог походя отправить на тот свет восемьдесят восемь человек? – Райан допил пиво и бросил пустую жестянку в спортивную сумку Макмагона.

– Мы намерены очень близко познакомиться с мистером Симингтоном.

Макмагон проделал то же самое со своей банкой.

– Вот еще сценарий: место двенадцать «f» занимал девятнадцатилетний юноша по имени Анурудха Махендран. Студент-иностранец из Шри-Ланки, вратарь футбольной команды.

Макмагон выудил из сумки еще пару банок и одну вручил Райану.

– Дядя Анурудхи, живущий в Шри-Ланке, работает на радиостанции «Голос тигров».

– «Тигров освобождения Тамил-Илама»?[31]

– Именно, мэм. Дядюшка – известный крикун и наверняка застолбил теплое местечко в правительственном списке наилучших пожеланий со смертельным исходом.

– Вы подозреваете правительство Шри-Ланки? – изумилась я.

– Нет. Однако экстремисты есть с обеих сторон.

– Дядю не сломить – займемся племянничком. Донесем, так сказать, идею.

Райан откупорил очередную жестянку.

– Это маловероятно, но в расчет принимать приходится. Не забывая, конечно, о наших местных источниках.

– Местных источниках? – переспросила я.

– Я имею в виду двух сельских проповедников, которые живут неподалеку. Преподобный Исайя Клэборн клятвенно заверяет, что самолет сбил преподобный Люк Боумэн. – Макмагон отхлебнул пива. – Они соперники в деле укрощения змей[32].

– Укрощения змей?!

Я пропустила недоуменное восклицание Райана мимо ушей.

– Клэборн что-то видел?

– По его словам, он заметил, как из-за дома Боумэна поднялась струя белого дыма – и мгновение спустя прогремел взрыв.

– ФБР принимает это свидетельство всерьез?

Макмагон пожал плечами:

– Время совпадает. Место, судя по траектории полета, тоже подходящее.

– Что за змеи? – не унимался Райан.

– Анализ записи анонимного звонка что-нибудь прояснил? – продолжала я расспросы, не желая, чтобы разговор застрял на религиозном рвении наших соседей-горцев.

– Звонил мужчина, американец, белый, речь без ярко выраженного акцента.

– Это сужает круг подозреваемых до… скольких миллионов?

В глазах Макмагона мелькнуло странное выражение – будто он и впрямь задумался над моим вопросом.

– До двух-трех.

С этими словами Макмагон допил пиво, смял жестянку и бросил к предшественницам. Поднялся, пожелал нам доброй ночи и направился к двери. Брякнул колокольчик, и через минуту в одном из окон второго этажа зажегся свет.

Если не считать поскрипывания кашпо, на крыльце было совершенно тихо.

– Ты прошлась по койотовым тропам? – спросил Райан, закурив.

– Да.

– И?..

– Ни койотов, ни разрытых могил.

– Обнаружила что-нибудь интересное?

– Дом.

– Кто там живет?

– Гензель, Гретель и ведьма-людоедка. – Я встала. – Откуда мне, черт возьми, знать?

– Хозяев не было дома?

– Никто не выскочил на крыльцо, чтобы предложить мне чашку чая.

– Там никто не живет?

Я забросила мешок на плечо и помедлила, обдумывая ответ.

– Не уверена. Когда-то вокруг дома был сад, но теперь он совершенно одичал. Само строение так добротно, что сложно определить, ухаживают за ним или оно просто не ветшает.

Райан выжидающе молчал.

– Вот одна странность. С фасада это самый заурядный горный коттедж из некрашеных бревен, но позади него имеется внутренний двор, окруженный стеной.

Лицо Райана на секунду озарилось оранжевой вспышкой света, а затем погрузилось в темноту.

– Объясни мне все-таки, что там за дела со змеями? У вас в Северной Каролине есть заклинатели змей?

Я уже собралась горячо отрицать этот факт, когда снова звякнул дверной колокольчик. Я оглянулась, ожидая увидеть Макмагона, но из дома никто не вышел.

– В другой раз.

Открывая раздвижную дверь, я заметила, что дощатая створка массивной внутренней двери приоткрыта. Войдя в дом, я захлопнула за собой дверь и подергала ручку, от души надеясь, что Райан сделает то же самое. И побрела в «Магнолию», сосредоточив помыслы на одном: в душ и немедленно спать. Я едва успела войти в номер, когда в дверь еле слышно постучали.