— Цыплята, поросята и прочая живность, — повторил он, словно школьник, зубрящий урок.

— Да разуй же ты глаза! — Мне так хотелось задеть Менеджера за живое. — Пусть твое сердце наполнится золотистыми лучами, которыми подсвечен горизонт…

— Довольно! — прервал он меня. — Я действительно слепец. Сам не понимаю, как я не замечал этой красоты. Ведь она проникает прямо в душу.

Он сдвинул кепку на затылок.

— Уф! Наконец-то! — удовлетворенно вздохнул я. — Лучше поздно, чем никогда.

— Вон там, справа… домик с желтыми ставнями и ма-а-ленькими балкончиками. — Менеджер показал рукой. — Первый… второй балкон справа… Я вижу там очень симпатичные красные…

— …розы?

— Трусики.

— И тебе не стыдно?!

— Почему это мне должно быть стыдно? — искренне удивился он. — Я же хорошо вижу! Честное слово, у этой толстушки, которая моет оконные стекла, красные трусики.

— Постыдился бы!

— Да еще с кружевами…

Продолжать разговор не имело смысла. К тому же нервы напряжены до предела и голову как будто тисками сдавило. Чтобы хоть немного освежиться, я высунул голову из машины и плюнул. Ветер с готовностью вернул мне плевок обратно. Прямо в правый глаз…

После нашего диалога с Менеджером примерно на четверть часа, а может, и дольше наступило молчание…

Вдруг я заметил, что Менеджер ведет машину одной рукой, а другой шарит в карманах. Какого дьявола он так долго копается?! Ну хорошо, пейзаж его не привлек. Но это ж не шутка — вести машину одной рукой по Национальной автостраде № 37, в 9.20 утра, в час пик, а другой рыться в карманах, когда — ого! — стрелка спидометра застыла на ста десяти.

Наконец из кармана пиджака или жилета — жилет у него по последней моде, в черно-желтую клетку, мне бы такой — Менеджер извлек пачку жевательной резинки.

— Вот она! — обрадованно воскликнул он. — Когда еду в командировку, непременно кладу в карман несколько пачек. Хорошо утоляет жажду. Правда, забываю, куда положил! Карманов у меня до черта, потому приходится иногда себя обыскивать…

Положив жвачку в рот, Менеджер протянул две пластинки парню.

— Это вам на двоих.

— Спасибо! — ответил парень, взяв резинку. — Нестерпимо хочется пить!

Одну пластинку парень оставил себе, а другую дал мне. Честно говоря, мне не очень хотелось пить, точнее, совсем не хотелось. Но жвачку я взял. Почему не взять, раз предлагают?

Нельзя сказать, что нам было очень удобно втроем на переднем сиденье, но, в общем, ничего, терпимо. Часа два назад, в семь утра, когда мы собирались в путь, Менеджер предложил всем троим сесть на переднее сиденье.

— Так будет лучше! За разговорами и не заметим, как приедем.

Никто не возразил. Уселись вплотную друг к другу. А на заднее сиденье сложили чемоданы.

— Знаете, — воскликнул вдруг Менеджер, на секунду перестав энергично работать челюстями, — мы не только успеваем на паром, но будем в порту за пятнадцать — двадцать минут до отправления! Это не машина, а конфетка!

— Не только машина, но и водитель, — заметил парень и подмигнул мне.

— Он что, тоже конфетка?

— Конфетка не конфетка, но водитель классный.

— Не то слово. Менеджер просто ас.

— С какой стати вы принялись меня обсуждать? — спросил, улыбаясь, Менеджер. — Насмехаетесь, что ли? Впрочем, комплименты я всегда слушаю с большим удовольствием!

Я хотел что-то добавить, но промолчал. У меня опять схватило живот, и говорить сразу расхотелось.

Впервые я почувствовал эту непонятную боль в среду, на прошлой неделе. Сидел вечером в кабинете, не то писал, не то звонил — да, кажется, кому-то звонил, — как вдруг ни с того ни с сего больно резануло в животе.

Впрочем, это даже нельзя было назвать болью. Такое ощущение, будто желудок сильно сдавили. Это длилось всего несколько секунд, потом внезапно отпустило. Как рукой сняло…

С тех пор спазмы возвращались по нескольку раз в день. В кабинете, дома, на улице. И всегда неожиданно.

За тридцать пять лет желудок беспокоил меня впервые. Любопытно, что жена испугалась больше, чем я. Теперь не дает мне покоя — настаивает, чтобы я, не откладывая, пошел к врачу. Чего греха таить, я тоже струхнул. Но где взять время и желание ходить по врачам? Работы в последние дни было хоть отбавляй. Да честно говоря, дело и не в работе. Просто я тяжел на подъем.

При первой же возможности надо будет пойти… Хотя бы затем, чтобы успокоить себя. Есть у меня на примете хороший терапевт. Его настоятельно рекомендовал один мой коллега. Это у меня, видимо, нервное. Даже наверняка. Работа изнурительная, беспокойная. К тому же я постоянно пью кофе и много курю…

— Скоро перекресток! — рявкнул Менеджер, будто скомандовал: «Руки вверх!»

— Не может быть! — удивился я. — Неужели уже подъезжаем к перекрестку?

— А ты думал! Когда идешь на ста десяти, расстояния сокращаются мгновенно, можно сказать — просто исчезают. Минут через десять будем на пересечении с Национальной-сорок. С тридцать седьмой свернем на сороковую — и прямехонько в порт, на паром!

— Красота! Итак, пока все идет как по маслу.

Менеджер умолк, потому что движение становилось все оживленнее. Нужно было смотреть в оба.

— А что это у тебя за шрам под ухом? — спросил я парня. — Я только сейчас заметил.

— Старая история! — ответил он, старательно жуя резинку, которую дал Менеджер. — Стрептококк.

— Да ну!

— Обнаружили, когда мне было шестнадцать. Надо же, пятнадцать лет прошло!.. Вот здесь, под правым ухом, был большой фурункул, и мне сделали глубокий надрез, чтоб удалить гной. После операции остался шрам.

— В общем-то, почти не заметно. Если уж только очень хорошо присматриваться. А физиотерапией его можно совсем ликвидировать. Говорят, это несложно.

— Я тоже слышал.

— Чего же не лечишь? Боишься?

Парень засмеялся.

— Все как-то недосуг. Но теперь, раз вы ему уделили столько внимания, обязательно залечу. Вот вернемся из столицы, сразу этим займусь.

У перекрестка произошла непредвиденная остановка.

Там случилась авария. Автобус налетел не то на грузовик, не то на другой автобус. Понять, что к чему, было трудно. Впрочем, это и не имело особого значения. Значение имело только то, что наша машина, как и множество других, оказалась в заторе.

— Ну и дела! — вздохнул Менеджер, тормозя. — Надолго застряли — ясно как день. Из-за нас паром держать не станут. В одиннадцать десять, ровно в одиннадцать десять, он отчалит, а там хоть потоп!

Я вышел из машины и направился в поле. Обернувшись, предупредил их:

— Я сейчас! На две минуты.

— К забору! — крикнул мне вслед Менеджер. — Ну, чего уставился? Говорю, иди к забору, там тебя даже в бинокль не увидят.

— Не волнуйся! — ответил я. — Я не затем, о чем ты думаешь.

И пошел к лужайке с полевыми цветами, которую приметил издали. Быстро собрал небольшой букет симпатичных цветочков — не знаю, как они называются.

Вернувшись, я стал аккуратно пристраивать цветы к зеркальцу над ветровым стеклом. Парень охотно помогал мне. Менеджер бросал на нас косые иронические взгляды.

— Жвачка к зубу прилипла, — пожаловался парень. — Меня один зуб, вот здесь, справа, предпоследний сверху, давно беспокоит. Если попадет вода, особенно холодная, или пища — на стенку лезу.

— Так чего же ты ждешь? — спросил я. — Лечить надо! Может, пора уже коронку ставить. На, возьми цветок в благодарность за помощь. Можешь вставить в петлицу.

Парень обрадовался, словно ему преподнесли ценный подарок. Продел синий цветок в петлицу пиджака и даже посмотрелся в зеркальце.

— Вот это да! — сказал он, любуясь собой. — Настоящий франт! С цветком в петлице и соответствующим выражением на лице.

К счастью, пробка быстро рассосалась. Менеджер нажал на газ, и скоро мы уже опять мчались со скоростью сто десять.