— В чем все-таки дело?

— Начальник вам скажет, — последовал ответ.

Перед зданием стоял его черный «мерседес».

— Может быть, поедем на моей машине? — предложил он.

Они отказались. Их ждала казенная машина.

Спрятавшись за спинами других, Бекас прижался к стене в кабинете начальника отделения загородной полиции и не сводил глаз с Дендриноса. Муж его клиентки заметно нервничал. Его красивое лицо — Бекас подумал, что вблизи он еще красивее, — было бледно, на лбу выступила испарина.

Его в третий раз спрашивали, где он был ночью.

— Я уже ответил.

Он рассказал, как провел день, ни разу не упомянув при этом о Марине Розину.

— А вечером?

Дендринос обвел глазами присутствующих, словно пытаясь на их лицах найти разъяснение тому, чего не понимал или делал вид, что не понимает.

— Но в чем дело?

Бекас следил за ним, стараясь не привлекать к себе внимания. О нем опять все позабыли.

— Так что вы делали ночью?

— Мне необходимо отвечать?

— Для вашего же блага.

Дендринос сказал после небольшой паузы:

— Я ездил к жене.

Ответ произвел впечатление — такого никто не ожидал.

На лице Бекаса появилось «выражение сердитого кота», если пользоваться терминологией Макриса. «Что за игру ведет этот господин?» — подумал он.

— Ездили к жене? — переспросил следователь.

— Да.

— В котором часу вы там были?

— Около двух.

— Где?

— В Сунионе.

— Вы живете в Сунионе?

— У нас там вилла. Мы с женой недавно повздорили, и она переселилась туда.

«Зачем он об этом говорит? — спросил себя Бекас. — Это же не в его интересах. Может, он понял, что за ним следили и каждый шаг его известен?»

— Почему вы решили вчера встретиться с женой?

— Разве в желании человека повидаться с женой есть что-либо странное? — Дендринос начал сердиться.

— Вы не ответили, зачем вам понадобилось именно вчера встречаться с женой.

Дендринос покраснел. Глаза гневно сверкнули.

— А я и не собираюсь отвечать на ваши вопросы, пока вы не скажете, что все это значит.

Присутствующие переглянулись. На Бекаса, хотя ему и было разрешено присутствовать на допросе, никто не обращал внимания.

— А вы не знаете?

— Что я должен знать?

— Что вчера ваша жена была убита как раз в то время, когда вы находились у нее.

Бекас так и впился глазами в Дендриноса. Казалось, кроме этого лица, его в тот момент ничто больше не интересовало. И действительно, Дендринос являл собой весьма впечатляющее зрелище. Он страшно побледнел. Потом вспыхнул. Губы дрожали. В глазах появилось безумное выражение, и взгляд сделался блуждающим, как будто Дендринос потерял ощущение реального. Но это продолжалось лишь мгновение. Потом он переспросил слабым голосом:

— Убита? Моя жена?

— Значит, вы не в курсе? — с издевкой сказал полицейский.

Эта фраза как плетью полоснула по вдруг обессилевшему человеку. Дендринос мгновенно опомнился.

— Конечно, нет! — отрезал он.

— А между тем время смерти совпадает с вашим пребыванием на вилле. Вы сказали, что между вами произошла ссора? По какому поводу?

Дендринос молчал. Следователь не стал настаивать и продолжил допрос.

— Жена послала к вам своего адвоката?

— Да.

— А все имущество принадлежит жене, не так ли?

— Да. — На лице Дендриноса отразилось настоящее смятение, словно он только сейчас постиг смысл этих вопросов.

— Значит, после развода с женой вы стали бы неимущим?

— Что-то в этом роде.

— Может быть, вы все-таки ответите нам, зачем вчера приехали на виллу?

— Жена меня вызвала, — ответил Дендринос.

— Ваша жена?

— Да. Она позвонила мне в контору и сказала, что ей необходимо меня увидеть.

— В два часа ночи?

— Она сама назначила время.

Следователь опять обменялся взглядом с сослуживцами.

— Итак, вы настаиваете, что она сама вас пригласила к определенному часу?

— Конечно, я уже сказал. — Дендринос беспомощно огляделся по сторонам.

— Она что, вам позвонила?

— Да, в контору.

— Кто-нибудь может это подтвердить?

Дендринос снова в отчаянии обвел глазами присутствующих.

— Нет. Она звонила по прямому телефону.

Что-то похожее на улыбку мелькнуло на лице следователя.

— Значит, никто, кроме вас, не знает об этом телефонном звонке?

— Никто.

Следователь в раздумье поигрывал авторучкой, потом резко отбросил ее на стол и посмотрел Дендриносу прямо в глаза.

— Я склонен считать, что жена вам не звонила… Что вы явились к ней без приглашения.

— Но зачем?

— Чтобы сделать то, что вы сделали, — сказал следователь. — Чтобы убить.

Макрис откинулся в кресле, снял очки и потер ладонями усталые глаза.

— На сегодня хватит, — сказал он. — К старости все больше устаешь от работы.

Он посмотрел на Бекаса, сидевшего в кресле напротив. Бывший полицейский вытащил пачку сигарет и закурил без обычной процедуры деления сигареты надвое и вкладывания половинки в мундштук.

— Опять злоупотребляем? — поддел его Макрис.

Бекас никак не отреагировал.

— Ты что, не в духе? — спросил журналист.

— Представь себе.

Макрис сразу изменил тон.

— Из-за этой истории?

— Да.

— Но ведь ты ни в чем не виноват.

— Виноват.

Бекас тяжко вздохнул. Он не мог простить себе, что не поверил Дженни Дендрину, когда та пришла просить его о помощи. Ему надо было заставить ее обратиться в полицию.

— В мои-то годы корчить из себя Джеймса Бонда!

— А что могла бы сделать полиция? — попробовал утешить его Макрис. Он и не помнил, когда еще видел друга в таких расстроенных чувствах. — К тому же ты ведь помог раскрыть преступление, и теперь этот господин получит по заслугам.

— Хорошенькое утешение! — буркнул Бекас.

Он развернул вечернюю газету. Макрис опять машинально начал что-то писать.

Отчет о «преступлении в Сунионе» был помещен на первой полосе под кричащими заголовками, фотографиями Дженни Дендрину и ее убийцы. Бекас снова перечитал уже столько раз читанные строки: «По единодушному заключению прокуратуры и следствия известный крупный предприниматель Ангелос Дендринос вчера заключен в тюрьму и обвиняется…» Бекас отбросил газету.

— Его наверняка осудят, — заметил Макрис.

Бекас молчал.

— Тут дело ясное, — продолжал журналист.

— Куда яснее.

На допросе Дендринос упорно все отрицал. Однако вырисовывалась довольно четкая картина преступления. Дендринос пришел к жене под предлогом мирно обговорить условия развода. Попросил виски. Потихоньку всыпал туда яд (медицинская экспертиза установила, что смерть произошла в результате отравления) и, естественно, поспешил ретироваться. Яд должен был подействовать через час-два; Дендринос рассчитал, что жена умрет во сне.

— И все придут к выводу, что она покончила с собой, — заключил Макрис. — Выстроено логично. Есть только одно упущение.

— Что ты имеешь в виду?

— Бокалы. Зачем он их оставил? Даже, если бы ты не следил за ним, даже если бы полиция ничего не узнала о его ночном визите, все равно тут неувязка… Эти два бокала — явная улика.

Бекас и сам уже думал об этом.

— Возможно, он и хотел убрать один бокал, но у него не вышло? Впрочем, может быть и другое объяснение…

— Какое?

— Мужу обычно бывают известны все привычки жены. Скажем, Ангелос Дендринос знал, что прежде, чем пойти спать, жена вымоет и поставит бокалы на место. Большинство женщин поступают именно так, взять хоть мою жену. Он, конечно, позаботился о том, чтобы не оставить на своем бокале отпечатков — на всякий случай. Ведь отпечатки были найдены только на бокале с отравленным виски… Кстати, ты знаешь, что малышка Розину попыталась его прикрыть?

Макрис это знал. Марина Розину сказала в полиции, что они с любовником всю ночь провели у нее дома.