— А что было потом?

Женщина опять заплакала. На слезы она не скупилась.

— Потом я услышала Розин крик, и дверь захлопнулась.

— Она  с п е р в а  закричала, а  п о т о м  захлопнулась дверь? Так? — Он в упор посмотрел на артистку.

Слезы Халкьи мгновенно высохли.

— Та-ак, — проговорила она. — А это разве важно?

— Не исключено.

— Тогда учтите — я не уверена. Видите ли, за несколько минут до начала премьеры каждый артист входит в роль и не очень задумывается о постороннем. Возможно, сначала захлопнулась дверь, а потом раздался крик. Не помню…

— Постарайтесь припомнить.

Бекас был немного возбужден, но сдерживал себя. Талия Халкья задумалась.

— Сначала захлопнулась дверь… Или нет, пожалуй, сначала она закричала… Или… — Она виновато улыбнулась, точно ученица, забывшая урок. Вид у нее был довольно комичный. — Вы меня сбили с толку.

Бекас вздохнул: да уж, толку тут не добьешься!

— А потом вы побежали в ее гримерную?

— Нет. Я сперва не придала этому значения. Чуть погодя я пошла к ней за помадой. Дверь была заперта. Я постучала. Никто не ответил. Попыталась открыть, но оказалось, заперто изнутри. Я окликнула Розу… — Она опять всхлипнула. — Ни звука… Тогда я подняла тревогу. Вышли Элена Павлиди и другие актеры, потом появились вы. Мне все не верится, что она убита… Роза — воплощение жизни, и вдруг лежит бездыханная! Какой ужас!

Теперь она зарыдала в голос. В ее манерах было много театральности, но страдала она явно искренне.

— Вы были привязаны к ней? — спросил Бекас.

— Очень. Редкая женщина, просто золото! Всегда веселая, ласковая, подарки любила дарить. А теперь…

— Последний вопрос, — понизив голос, сказал полицейский. — Вы как ее подруга должны знать: владелец табачной фабрики долго был ее любовником?

— Господин Каридис? Примерно год.

— И… — Бекас запнулся, — одновременно у нее был другой?

Талия Халкья хотела что-то сказать, но прикусила язык.

— Она такая веселая, непосредственная! — помедлив, воскликнула она. — Ее поступки всегда неправильно истолковывали.

— Так вы не знаете, был ли у нее еще кто-нибудь?

— Не знаю.

— Благодарю вас.

Он распахнул перед старой артисткой дверь директорского кабинета и вышел следом. В зале для официальных приемов собрались почти все артисты театра: Бекас предупредил их, чтоб не расходились.

Он вновь направился в гримерную Розы Варги. Там работали эксперты, делали снимки. Эксперт, старый приятель Бекаса, что-то вымерял на полу. После тщательного осмотра труп вынесли из тесной комнатки, где все еще пахло духами. У окна стояли двое мужчин в штатском. Бекас почтительно их поприветствовал. Это были прокурор и следователь.

— Ну что? — спросил прокурор.

Он не впервые сотрудничал с Бекасом и очень ему доверял.

— Пока ничего. — Он повернулся к эксперту. — А ты допускаешь самоубийство?

Эксперт теперь нагнулся над туалетным столиком. Услышав, что к нему обращаются, он поднял голову.

— Исключено.

И пояснил: направление и сила удара таковы, что жертва никак не могла сама его нанести.

— А отпечатки пальцев?

— Экспертиза покажет, — произнес прокурор и улыбнулся: уж очень Бекас сейчас походил на сердитого кота. — Трудное дело, верно?

— Прямо детективный роман. Терпеть не могу таких дел.

— Вы имеете в виду дверь? — вмешался следователь.

— Да.

— Кто ее взломал?

— Мы.

— Вот это самое неприятное, — усмехнулся следователь. — Если бы дверь взломали до вашего прихода, мы могли бы выдвинуть версию, что артистка просто потеряла сознание, а убийца, воспользовавшись общей паникой, нанес ей удар. Постфактум.

— Какая это версия! — досадливо пожал плечами Бекас.

— Согласен, — сказал следователь. — Неправдоподобно, но все-таки хоть какое-то объяснение. А теперь что имеем? Раз дверь была заперта изнутри, как тогда убийца мог выйти?

— А оттуда не могли метнуть кинжал? — спросил у эксперта Бекас, сам не веря в свое предположение.

— Откуда?

Полицейский указал на маленькое окошечко над дверью. Застекленная рама не запиралась на задвижку.

— Нет, — подумав, ответил эксперт. — Удар нанесен не сверху. Они стояли лицом к лицу. Удар горизонтальный.

— А чья соседняя комната? — спросил вдруг эксперт.

— Элены Павлиди. Она здесь тоже на первых ролях.

— Ты осмотрел то помещение?

— Нет еще. А что?

— Он мог, очевидно, уйти через ту гримерную. Вот здесь под столиком дощатая перегородка.

— Да. Но здесь же все заколочено.

— Однако гвозди забиты с той стороны.

Бекасу это не приходило в голову. Он покраснел.

— Ты об этом не подумал, не так ли? — слегка поддел его эксперт.

— Предполагаешь, что убийца — Элена Павлиди?

— Ну, не обязательно, — засмеялся тот. — Но убийца мог проникнуть оттуда.

— Вытащив гвозди? Но на это нужно время и хладнокровие.

— Да, конечно. Но в этой фантастической истории с запертой изнутри дверью приходится строить самые невероятные догадки. На всякий случай я осмотрел гвозди. Они старые, и не заметно, чтобы их недавно выдергивали.

Четверо мужчин еще несколько минут обсуждали эту тему.

— Я собираюсь расспросить актеров, — наконец сказал Бекас. — Хотите послушать?

Прокурор не успел ответить — в гримерную вошел молодой полицейский.

— Тут к вам один человек, — доложил он Бекасу. — По срочному делу.

— Кто он?

— Служит в театре. Швейцар.

— Веди его сюда.

Толстяк робко переступил порог и остановился в растерянности, не зная, к кому обращаться.

— Вы хотели меня видеть? — спросил Бекас.

Толстяк утвердительно кивнул: да, у него есть важное сообщение для полиции.

— Говорите.

— Я  з н а ю,  к т о  у б и л  Р о з у  В а р г и.

Присутствующие переглянулись. Такого никто не ожидал.

— Назовите свою фамилию, — стараясь скрыть волнение, попросил Бекас.

Толстяк сказал, что зовут его Паландзас. Он уже много лет работает в театре швейцаром. Сидит на служебном входе. Его здесь все знают.

— Так вам известно, кто убийца?

— Я его видел, — уверенно заявил швейцар.

Бекас угостил его сигаретой и дал прикурить от своей дешевой зажигалки.

— Ну, продолжайте. Кто же это?

— Имени не знаю.

Он что, смеется над ними? Прокурор и следователь в разговор не вмешивались. Прервав осмотр гримерной, эксперт тоже слушал. В тесной комнатке от запаха духов и табачного дыма стало уже нечем дышать.

— Как это не знаете?

— Он не из нашего театра. Он пришел за несколько минут до начала спектакля…

И швейцар рассказал о бледном незнакомце в плаще и о том, как он прорвался к Розе Варги.

— Он был страшно взбудоражен. Говорил, что ему непременно надо ее повидать. И спешил так, как будто кто-то за ним гнался.

— А прежде вы его не видели?

— Нет. Первый раз…

— Расскажите подробней, как все было.

Швейцар говорил, а полицейский делал пометки в блокноте.

— А вы б его узнали, если бы снова увидели?

— Конечно. Такое лицо не забудешь!

— И в театре никто его не знал?

— Я — нет, а Роза Варги знала.

— Почему вы так думаете?

Толстяк объяснил: когда по телефону сообщил актрисе о посетителе, она сперва отказалась его принять. Но тот выхватил трубку и сам заговорил с ней. Всего несколько слов — и она сразу согласилась. Велела швейцару пропустить его.

— Вы помните, что именно он ей сказал?

— Да. Я стоял рядом. «Мне необходимо тебя повидать». Она, похоже, спросила, нельзя ли отложить до другого раза, а он твердо сказал: «Немедленно».

— И больше ничего?

— Ничего.

— Вы заметили, когда он ушел?

— Нет. Я его не видел.

— Стало быть, он ушел через курительную или главный вход.

— Да, по правде говоря, он мог выйти и здесь, — после некоторого колебания сказал толстяк. — Я на минутку отлучился, заглянул в кафе напротив к своему приятелю.