Во главе этой партии стоял римский пресвитер Новациан[321], честный, образованный, но суровый человек, пришедший к вере после нескольких болезней, вызванных бесами, и внутренней борьбы. Он поссорился с Корнелием, который после гонений Деция 251 г. стал Римским епископом и сразу же, к сожалению многих, начал с большой терпимостью относиться к отступникам. Среди приверженцев Новациана особо выделялся вышеупомянутый Новат из Карфагена — либо из чистого желания противоречить существующим властям, либо оттого, что, попав в Рим, он отошел от своих прежних принципов терпимости. Новациан, против своего желания, был избран епископом оппозиции. Корнелий отлучил его от церкви. Обе партии пытались привлечь на свою сторону другие церкви. Фабиан, епископ Антиохийский, симпатизировал сторонникам строгости. Дионисий Александрийский, напротив, обвинял их в том, что они хулят исполненного благодати Господа Иисуса Христа, объявляя Его немилосердным. Киприан, из ревностного отношения к единству церкви и неприязни к Новату, особенно твердо выступал на стороне Корнелия, которого он считал законным епископом Рима.

Несмотря на мощную оппозицию, секта новациан, сильная своей моральной искренностью, существовала в разных провинциях Запада и Востока вплоть до VI века. Во Фригии она слилась с остатками монтанистов. Никейский собор признал эту секту и попытался, хоть и безуспешно, примирить ее с католической церковью. Константин, который сначала относился к новацианам мягко, позже запретил их публичные поклонения и приказал сжечь их книги.

IV. Раскол Мелетия возник в Египте во время гонений Диоклетиана, около 305 г., и продолжался больше века, но в связи с противоречивым характером отзывов суть его трудно понять. Его инициатором был Мелетий, епископ «Никополя в Фиваиде, который, согласно одному из мнений, из ревностного отношения к церковной дисциплине, а согласно другому — из чистой гордости, восстал против своего митрополита, Петра Александрийского (погиб как мученик в 311 г.), и в его отсутствие посягнул на его епархию, занимаясь рукоположениями, отлучениями и тому подобным. Петр предостерегал людей против него и, вернувшись в город, сместил его как нарушителя мира в церкви. Но разногласия продолжались и распространились во всему Египту. Никейский собор попытался прекратить раскол, признав рукоположение двадцати девяти епископов–мелетиан и идя на другие компромиссы, но ничего не получилось. Позже мелетиане объединились с арианами.

Раскол донатистов, более примечательный, чем какой–либо из перечисленных выше, также возник во время гонений Диоклетиана, но больше относится к следующему периоду.

I. Богатейшие источники — труды Иустина Мученика, Тертуллиана, Киприана, Евсевия и так называемые Constitutionen Apostolicae; также Климент Римский (Ad Cor. 59–61) и «Гомилии», которые неверно ему приписываются (полностью опубликованы в 1875).

II. См. книги, упоминаемые в т. I., начало главы IX, и соответствующие разделы в археологических трудах: Bingham (Antiquities of the Christian Church, Lond. 1708–22.10 vols.; new ed. Lond. 1852, in 2 vols.), Augusti (12 vols., Leipz. 1817–31, и его Handbuch der Christi. Archaeol. 3 vols. Leipz. 1836), Binterim (католик), Siegel, Smith & Cheetham (Dict, of Chr. Ant., Lond. 1875, 2 vols.) и Garrucci (Storia della arte crist., 1872–80, 6 vols.).

R. Hospinianus: De Templis, etc. Tig. 1603. Opera, Genev. 1681.

Fabricius: De Templis uett. Christ. Helmst. 1704.

Muratori (католик): De primis Christianorum Ecclesiis. Arezzo 1770.

Hübsch: Altchristliche Kirchen. Karlsruh 1860.

Jos. Mullooly: St. Clement and his Basilica in Rome. Rome, 2^nd ed. 1873.

De Vogué: Architecture civile et relig. du I^e au VIP siècle. Paris 1877, 2 vols.

Многочисленные труды о церковной архитектуре (Fergusson, Brown, Bunsen, Kugler, Kinkel, Kreuser, Schnaase, Lübke, Voillet–le–Duc, De Vogué, etc.) обычно начинаются с базилик эпохи Константина, которые описаны в т. III, §103.

Христианское богослужение, как и следовало ожидать исходя из скромного положения церкви в период гонений, было очень простым и сильно отличалось от современного сравнительно помпезного причастия Греческой и Римской церкви; однако оно никоим образом не было пуританским. Мы наблюдаем здесь, как и в организации и учении, постепенное и неуклонное приближение к никейской эпохе, особенно в торжественности обряда крещения и мистическом характере евхаристии.

Давайте сначала обратим внимание на места публичного поклонения. Примерно до конца II века христиане поклонялись в основном в частных домах или в пустынных местах, на могилах мучеников, в криптах катакомб. Это происходило по причине их бедности, унижения и положения вне закона, их любви к тишине и уединению, а также их отвращения от языческого искусства. Апологеты часто утверждают, что у их братьев нет ни храмов, ни жертвенников (в языческом смысле слова) и что их поклонение имеет духовный характер, не зависящий от места и обряда. Язычники, подобно Цельсу, упрекают их в этом, но Ориген замечательно отвечает на этот упрек: человеческий облик Христа — высочайший из храмов и самый прекрасный образ Бога, а настоящие христиане — живые статуи Святого Духа, с которыми не сравнится никакой Юпитер Фидия. Иустин Мученик сказал римскому префекту: христиане собираются там, где им удобно, потому что их Бог, в отличие от языческих богов, не ограничен каким–то местом, но незримо присутствует везде. Климент Александрийский опровергает как суеверное мнение о том, что религия будто бы связана с каким–то зданием.

В частных домах для богослужения и вечери любви лучше всего подходил продолговатый зал для трапез, triclinium, который всегда присутствовал в греческом или римском доме, и часто в нем бывала полукруглая ниша, подобная клиросу[322] в церквях более позднего периода. Возвышение[323] использовалось для чтения Писания и проповеди, а простой стол[324] — для святого причастия. Подобная обстановка была и в катакомбах, которые иногда принимали очертания подземной церкви.

Первые упоминания о специальных домах для поклонения[325] мы встречаем у Тертуллиана, который говорит о хождении в церковь[326], и у его современника Климента Александрийского, сообщающего о двойном значении слова εκκλησία[327]. Около 230 г. Александр Север даровал христианам право соорудить в Риме свое место поклонения в ответ на протест владельцев таверн, в знак того, что поклонение любому Богу лучше владения таверной. Во второй половине III века, когда христиане наслаждались более чем сорока годами покоя (260 — 303), строительство церквей пошло очень активно и количество верующих росло так быстро, что, по словам Евсевия, везде понадобилось расширять места поклонения. Гонения Диоклетиана (в 303 г.) начались с разрушения великолепной церкви в Никомедии, которая, согласно Лактанцию, возвышалась даже над стоящим рядом императорским дворцом[328]. Предполагается, что в Риме уже в начале IV века было более сорока церквей, но об их форме и внутренней планировке у нас нет никаких сведений. При Константине Великом начинается век церковной архитектуры, и первый стиль этой архитектуры — базилика. Сам император подал пример и воздвиг в Иерусалиме, Вифлееме и Константинополе величественные церкви, которые, однако, позже подверглись значительным изменениям. Его современник историк Евсевий первым рассказывает нам о церковном здании, построенном Павлином в Тире между 313 и 322 г. по Р.Х.[329] В нем был большой портик (πρόπυλον), прямоугольный внутренний двор (α'ίθριον), окруженный рядами колонн, фонтан в центре двора для принятого перед вхождением в церковь омовения рук и ног, внутренние портики, неф, или центральная часть (βασίλειος οίκος) с галереями над боковыми крыльями, с кровлей из ливанских кедров, а также священный алтарь (αγιον αγίων θυσιαστήριον). Кроме того, Евсевий упоминает престолы (θρόνοι) для епископов и пресвитеров и скамьи, или сидения. Церковь была окружена залами и стеной, остатки которой сохранились до сих пор. Фрагменты пяти гранитных колонн от этого здания найдены среди руин Тира.