Весьма точно эта коллизия показана в новой "Иронии судьбы". Три десятилетия первая "Ирония судьбы" дарит гражданам России непревзойденную и трепетную надежду на чудо. Вне трудовых забот, в сугубо человеческом измерении, в открытости новому рязановский сюжет вводит миллионы сердец год за годом в резонанс с простым и высоким извивом случайного и счастливого. Сюжет настолько не утратил силы, не обветшал за эти годы, что был повторен недавно вновь. Не вдаваясь в разбор этой попытки, не сравнивая эпохи и сам киноязык, стоит подчеркнуть главное в нашем контексте. Во-первых, обе "Иронии" сшивают нашу разорванную связь поколений - тех, кто был молод 30 лет назад, и тех, кто еще молод сейчас. Это исключительно важно - понять, почувствовать, что мы все те же, в чем-то фундаментальном неизменные вопреки специфике эпох. Во-вторых, без всякой софистики показан конфликт "екарных бабаев", облепленных мишурой технических и поведенческих гаджетов и считающих себя принцами на серебристом коне и, с другой стороны, - "зайцев", ведущих преемство с теми, что в "темно-синем лесу, где трепещут осины"... А главное, в калейдоскопе событий светится, как свеча во мраке, тихая и своеобразная для каждого устремленность к счастью. "Справа - дама, слева - шпага", как говорится…

Сам этот вопрос - как стать счастливым - ставится и решается во всех фильмах "золотого запаса" нашего кино - в "Белом солнце пустыни", "Офицерах", "Большой перемене", "Доживем до понедельника", "Чучеле", "Судьбе человека", "Ежике в тумане" и многих других. Их, эти возлюбленные нацией фильмы, иногда и приуроченно к празднику, демонстрируют на экране, оттеняя на пару суток повседневный поток визуально-смысловой бессмыслицы.

В чем оно состоит, это счастье? Это не только "когда тебя понимают" и не только каждое мгновение... Это "когда тебя слышат", в пределе - это великое состояние услышанности. Вроде так просто и так почти неутолимо… Когда слышат тебя и когда слышишь ты...

Вавилон - другой полюс этого состояния, символ тотального разрыва коммуникаций по горизонтали и вертикали - никто никого здесь не слышит, хотя все что-то делают, не ведая, правда, что творят…

Каждый сам себе здесь режиссер… И не каждый долистал Бродского до его принципиальных строк:

В СССР блюз появился лишь в конце 1960-х гг. Правда, к тому времени с исчезновением самой культурной трудовой среды, породившей блюз, исконные, простодушные традиции блюза разбились вдребезги, подпитав триумф поп-музыки, джаза и рок-н-ролла. И сегодня у блюза своя собственная, отличная от стадионной, среда «обитания» — клубы.

В культурно-политической атмосфере нашей страны блюз натурализовался в симптоматичном кинофильме Сергея Соловьева «Асса» в хите Бориса Гребенщикова о «мэне крутом», что «круче всех мужчин». Только немногие проницательные граждане могли усмотреть в нем тренд из ближайшего будущего СССР, разнесенного на куски неумолимостью истории, стечением обстоятельств и энергией «крутых парней» из хозяйственного подполья, дворовых лабиринтов и из некоторых высоких кабинетов. Порода, в сущности, одна — «персонажи другого плана, существа высшего порядка».

Следствие по получившей сильный общественный резонанс аварии на площади Гагарина, смертельной для двух участников, наверное, не будет изучать музыкальные вкусы пассажиров. Маловероятно, что в столкнувшихся автомобилях звучала одинаковая музыка. Однако не каждый инцидент поднимает волну массового возмущения, порождает открытое письмо известных деятелей культуры и поручение «разобраться» со стороны Президента страны. Наконец, не всякое чрезвычайное происшествие вызывает отклик столичных рэперов: «Прочь с дороги, плебей, под колеса не лезь, жалкая чернь, трепещи, на дороге патриции…»

Не сама по себе трагична эта авария, унесшая жизни Веры Сидельниковой и Ольги Александриной. Лишь близкие сполна выпьют горечь этой чаши. Как и близкие десятков тысяч россиян, погибающих и калечимых каждый год на дорогах. Но если личная трагедия подняла бурю общественного негодования — следовательно, случилось нечто экстраординарное, срезонировавшее с фундаментальными настроениями общества. Здесь в личной беде отразилась большая беда всех нас.

О вопиющей социальной несправедливости знают все, кто что-то знает. Но не все отдают отчет себе в том, что за перешагнувшими любые нормы цифрами соотношения 10% самых богатых и 10% самых бедных скрыта главная цифра — лишь 1%, 200 тыс. российских семей, контролирует львиную долю национального богатства страны. Эта социальная структура позволяет олигархическим кланам в полной мере пользоваться рентными доходами и из них же коррумпировать госаппарат. Стоит напомнить, что нет такой экономической теории, которая бы оправдывала присвоение ренты — достояния всего общества — узким кругом лиц, не избранных обществом. Большинство из них, между прочим, широкой публике неизвестны.

Ни демократия, ни сильное государство олигархии не нужны. Идеалы социальной солидарности, ответственности, справедливости чужеродны ауре ценностей подавляющего большинства представителей этой когорты наших все еще соотечественников. Барская уверенность, что продаваемо и покупаемо все, наглость и бесцеремонность ходов по «нейтрализации» неприятных для себя «ситуаций», лакейская готовность официальных лиц в погонах нести любую околесицу, дабы выгородить заказчика, весь этот гламурный беспредел стремительно становится главной причиной и подоплекой социального бунта. При этом не стоит преувеличивать возможности высшего руководства страны по воздействию на очень сложную архитектуру богатств и влияний в стране.

Вопрос, на который легко мог ответить Николай II за полтора десятилетия до своей мученической смерти — о том, кто Хозяин земли Русской, спустя 100 лет если и предполагает внятный ответ, то не такой, который мы готовы услышать.