«Пессимизм ума, но оптимизм воли» – возможно, в этой формуле кроется подлинно героическое отношение к реальности. Герой – это не только тот, кто привлекает к себе всеобщее внимание, служит для кого-либо предметом восхищения, воплощает в себе характерные, типические черты какого-либо времени или же является главным действующим лицом литературного произведения, спектакля, кинофильма и т.п. Герой – это тот, кто совершил подвиг, проявив личное мужество, стойкость, готовность к самопожертвованию. В полной же мере восстанавливая смысл героизма, мы должны вспомнить о том, что героями в древних эпических поэмах были полубоги, рожденные земной женщиной от бога. Означает это в наше время одно – даже минимальное следование фундаментальным правилам Жизни, великим, очень простым и весьма немногим заповедям превращает обыденное звероподобие человека в жизнь «по образу и подобию Божьему». Во все времена и во всех доступных нам пространствах нам дана свобода выбора: проявить этот изначальный, заложенный в нашу природу героизм или «умыть руки», смалодушничать – словом, допустить нечто негеройское. Тем, кто даже в обычной жизни, независимо от всевозможных и многое извиняющих форс-мажоров, ведет себя достойно, по-человечески, мы искренне и твердо пожмем руку и скажем: «Для меня честь быть с Вами знакомым».

Как в бесчисленном и бесконечном наборе проблем, опутывающих каждого из нас, ячейки, сообщества, организации и страны, найти главное? Как, явно или неявно устремляя свою жизнь к неким целям, избежать приверженности «обманному блеску иллюзий»? Как достойно распорядиться изначально данной, но не сразу открывающейся нам свободой выбора? Иначе говоря, как «сквозь время и пространство в вечность проникать как личность»?

Сказать, что есть убедительный для всех ответ на эти вопросы – из категории «проклятых» – было бы безмерной самонадеянностью. Более того, само обсуждение этих вопросов в некоторых сообществах может показаться неуместным и даже смехотворным. Разве нет притягательности у популярного умозаключения о том, что называть жизнью – «миг между прошлым и будущим»? Более того, аргументом могут выставить и сказанное почти две тысячи лет назад: «…не заботьтесь о завтрашнем дне… Довольно для каждого дня своей заботы».

Но почему же, погруженные в повседневность, мы задаемся вопросами о загоризонтном завтра, об источниках движения к будущим состояниям? Простой ссылкой на фобии проблему не решить, хотя это объясняет многое. Стремление парировать своими действиями в сегодняшнем пространстве ожидаемые в будущем вызовы, кажущиеся нам из нашей амбразуры понимания мира серьезными, – это приемлемое обоснование размышлений о будущем. Ужас перед Страшным судом или надежда на ниспослание в той или иной форме благодати – также мощный мотиватор добросовестного поведения. Недоверие к собственной силе, ничтожной в сравнении с могуществом природы или Высшей непостижимой силой, также вызывает поиск картины грядущего и законов мироздания.

Будущее замечательно именно тем, что открывает нечто непредвиденное, находящееся за пределами наивных и корыстных экстраполяций нынешнего порядка и популярных в настоящем мотивов, образцов мысли и образов существования. Свобода выбора и воли немыслима в плену закостеневших представлений.

Если что и отличает стратегических лидеров – стран, организаций, регионов, всех экспертных сообществ – от людей, живущих сегодняшним днем (и стоит добавить – обычно не вникающих в глубинный смысл вышеупомянутой заповеди «не думать о завтра»), то это стремление найти, понять источники энергии будущего и научиться ими разумно распоряжаться. Это актуально и в совершенно технологическом ключе – переходе к качественно новому энергетическому укладу нашей жизни, так и в сугубо стратегическом – переходе к таким способам организации общества, при которых раскрывается вся палитра сил, выращенная за всю его самобытную историю и дающая ему самоидентификацию. У нас это, без всякого сомнения, связано с нашими мощнейшими научными и культурными ресурсами, успешным и неудачным опытом творческого освоения гигантских пространств и созидания форм социальной жизни.

Не будучи способными «знать» будущее, мы можем его вообразить и обрести через это устойчивость в настоящем. Во многом такая устойчивость дается через понимание логики и парадоксов истории, ведь недаром подмечено – «кто контролирует прошлое, тот господствует в будущем». Не обладая полноценной картиной своего прошлого и сценарными проектами будущего и формирующих его энергий, мы неизбежно и обычно незаметно трансформируемся в мутантов случая, лузеров в игре стихий и целенаправленных проектных действий.

Это слово из 1917 года. Но будто бы из совсем недавней нашей истории. Удивительны пророческие озарения наших предков! Вот голос из 1894 года:

Разве иное ощущение складывается спустя век?

С какой-то чудовищной неизбежностью и повторяемостью мы – как страна, как народ – попадаем в ситуации, когда вопрос ставится ребром, по-гамлетовски. С какой-то роковой и регулярно обнаруживаемой настойчивостью мы перестраиваемся на новый лад, беспощадно и нелепо отметая «старый мир» и стремясь все начать заново. С какой-то бесчеловечной бесшабашностью новые поколения разламывают все, что составляло смысл бытия отцов и дедов, не замечая «потери бойца»…

Вот и сейчас едва ли не во всех сферах жизни у нас «реструктуризация», сопровождаемая «зачистками» и распиливанием сука, на котором сидит вся структурность общества. Все это не может вызвать кто-то один, будь он хоть президент – РФ или гигантского РАО. Подобные вещи сродни эпидемиям и тайфунам, это массовое состояние, независимо от форм его проявления – агрессивной или мазохистски-покорной. Из 1917 года такое ощущение – «родину народ сам выволок…», а что разные племена, видя эту картину, будут вполне логично исходить из своих жизненно важных интересов в грядущих переделах пространств, включая и необъятные наши, так это кажется абсолютно естественным внешним следствием внутренней смуты, опустошения смысловых ядер жизни народа. Без смысла – созидания нет, без высоких целей – нет умелых и эффективных стратегий поведения. Ведь нельзя направить всю страну к достижению любой ценой «потребительской корзины», уже освоенной, например, Романом Абрамовичем. Подобные стандарты природа и экономика страны способны дать от силы сотням, а в несколько урезанном виде, возможно, нескольким десяткам тысяч граждан. А как выстроить общество, где большинство граждан будет жить достойно? Экономически все ведь понятно – доля оплаты труда и всех видов социальных пособий должна быть резко увеличена в ВВП, выведена выше минимальных и прожиточно-минимальных стандартов, а разрыв в качестве жизни разных групп снижен до социально приемлемых величин. В этом конечная суть давно назревшей смены экономического курса и всех дебатов об олигархиях, коррупции и администрировании.