Открытия шокируют Эрладо: «Либо система безопасности на полигоне Зуррея работает из рук вон плохо, либо все происходящее – какой-то фарс. Ничем иным я не мог объяснить тот факт, что на секретном объекте вдруг обнаружилось скопище агентов разведок едва ли не из всех стран мира. Хонтиец, «папаша», островитянка, хаззлаговский ученый… Если копнуть глубже, среди персонала ракетной базы наверняка обнаружится подполье княжества Ондол, шпион с горных вершин Зартака и даже тайный посланец мутантов-южан. Я пришел к выводу, что кто-то намеренно свел в одном месте интересы всех спецслужб планеты. Но кто? И зачем? Я не находил ответа».

Тем временем разведка островитян устраивает настоящую охоту на «предателя Иллиу Капсука». Угроза настолько серьезна, что Максима Каммерера по распоряжению главы КОМКОНа-2 временно перемещают на орбитальную станцию землян над Саракшем.

Соотношение темпа и ритма романа создает композиционную динамику текста. Строгову удалось практически на всем протяжении произведения задать высокий ритм – «экшн», внешнее действие в каждой из глав буквально бурлит. В тех же главах, где ритм все же несколько спадает, возрастает темп – динамика внутреннего напряжения. Так, контакты Эрладо Штертака с персоналом полигона Зуррея приходятся на достаточно спокойные с точки внешнего действия главы, однако внутреннее напряжение, динамика развития взаимоотношений персонажей, изменение характера главного героя, его мыслей постоянно держат «в тонусе» читателя романа.

Как и любой роман, «Над Саракшем звездное небо» неумолимо приближается к кульминации. Дмитрий Строгов подводит к кульминации и линию повествования, связанную с Эрладо Штертаком, и линию Каммерера. Сначала в каждой линии происходит собственная кульминация, в которой конфликт соответствующей линии повествования достигает наибольшей остроты. Затем следует общая кульминация романа.

Вне сомнения, кульминацией «линии Штертака» является полет главного героя в заоблачные выси. Доктор Гартук заводит с будущим пилотом «Мирового Света» откровенный разговор и сообщает Эрладо, что есть возможность не только полететь за облака, но и вернуться живым обратно. Для этого Гартук собирается за несколько минут до старта перепрограммировать управляющее устройство в пилотском отсеке. Ракета не станет падать на другую сторону вогнутого мира, а выйдет на орбиту «гравитационного равновесия». Совершив три оборота вдоль внутренней поверхности шарообразного мира, пилотский отсек включит тормозные двигатели и вернется в атмосферу планеты. На конечном участке траектории пилот будет катапультирован и спущен на парашюте вместе с материалами научных исследований в заоблачных пространствах. Эрладо соглашается принять участие в тайном проекте.

Предстартовые эмоции главного героя, его ощущения после старта, когда сначала начались вибрация ракеты и перегрузки, а потом наступила невесомость, выписаны Строговым очень тщательно и подробно. Автору удалось в полной мере заставить читателя сопереживать главному герою, покинувшему Саракш и несущемуся в неведомые заоблачные высоты в тесном пространстве пилотского отсека. Конечно же, венчают цепочку событий яркие ощущения Эрладо, когда он первым из саракшанцев оказывается на космической орбите:

«Огненный ослепительный шар, на который невозможно было взглянуть, чтобы не ослепнуть, висел в пространстве где-то слева и вверху от меня. Еще одно шарообразное тело – меньших размеров, серо-желтое, с синеватыми разводами и пятнами на поверхности, – плыло в черной бездне впереди пилотского отсека. А под ногами, под днищем летательного аппарата, находилось нечто громадное, бело-серое, выпуклое. Несколько секунд я вглядывался в это нечто, силясь понять, что все-таки вижу. Потом сообразил: единственное, что я сейчас могу видеть в таком ракурсе – это наш мир, мой родной Саракш. Он просто вывернулся наизнанку и из вогнутой сферы сделался похожим на огромный мяч, окутанный пеленой туч и облаков.

Пилотский отсек летел над гигантской сферой, огибая ее по замкнутой траектории. Огненный ослепительный шар – настоящий Мировой Свет, что же еще? – постепенно уходил за спину, опускался, словно постепенно погружаясь в бело-серое тело Саракша. Наступил миг, когда летательный аппарат нырнул в темноту и окончательно ушел от лучей заоблачного светила. И тогда в темноте миллионами и миллиардами разноцветных глаз зажглись крупные и совсем маленькие, бело-желтые и оранжево-красноватые точки – нечто очень далекое, светящееся, для названия чего и слова-то подходящего не было ни в одном из языков на Саракше.

Я смотрел на все это во все глаза, делал беглые зарисовки в пилотском журнале, фотографировал и как заведенный горячим шепотом повторял одно и то же слово:

– Массаракш, массаракш, массаракш!»

Одновременно с «пандейской» цепочкой событий назревает кульминация и по «линии Каммерера». Оказывается, что пространство вокруг Саракша контролируется не только землянами, но и «странниками» – цивилизацией галактического уровня, следы которой жители Земли находят едва ли не во всех достигнутых ими мирах. В безвоздушном пространстве – «прямо из ничего» – формируется корабль «странников» и начинает движение к летящему вокруг Саракша пилотскому отсеку с Эрладо Штертаком.

«Здесь уже не просто запахло серой, – размышляет Максим Каммерер. – Лукавый собственной персоной, поблескивая в лучах Мирового Света округлыми боками из янтарина, несся по вытянутой орбите к маленькому космическому кораблику саракшанцев».

Землянами за всю историю космических полетов был зафиксирован только один случай «контакта» с кораблем «странников». В середине двадцать второго века «янтариновый страж» атаковал и уничтожил звездолет «Пилигрим» над планетой Ковчег. Каммерер опасается, что и корабль саракшанцев постигнет та же участь.

Максим пытается предотвратить возможную трагедию. Вместе со своим сотрудником Клавдием Луговиновым и кибертехником Стасем Поповым он на десантном космокатере летит наперерез «янтариновому стражу», сигналя всеми возможными способами и на всех возможных каналах. Каммерер вовсе не собирается устраивать «звездные войны» над Саракшем. Рискуя, он всего лишь хочет дать понять «странникам», что полет саракшанского кораблика патронируется землянами. И «старшие братья» его поняли:

«Кто-то мельком взглянул на меня [повествование в этой главе ведется от имени Максима Каммерера. – Прим. автора] из звездной бездны – огромный, всепроникающий и могущественный. Я почувствовал себя микроскопической букашкой на невидимой гигантской ладони.

Ощущение длилось какое-то мгновение – наверное, даже меньше секунды. А потом некто великий снова растаял в черноте космоса. Остался только застывший в пространстве янтариновый шар – теперь уже совершенно безжизненный и, кажется, пустой».

Но вот вопрос: хотели ли «странники» атаковать кораблик саракшанцев? Или ими двигало обычное любопытство, а Каммерер пал жертвой «синдрома Сикорски» – стал видеть во всем злую волю пришельцев? В лучших традициях братьев Стругацких Дмитрий Строгов не дает прямого ответа на этот вопрос, оставляя его решение читателям.

Казалось бы, суть конфликта исчерпана, ситуация нежданно возникшего противостояния двух цивилизаций успешно разрешена автором романа. Но Дмитрий Строгов талантливо переводит конфликт в романе на совершенно иные рельсы. Во время полета корабля «странников» земная орбитальная станция зафиксировала над Саракшем колебания различных полей. Анализируя полученные данные, земляне приходят к неожиданному выводу:

«Над Саракшем, с высоты примерно пяти и до ста километров, существовала причудливая смесь магнитного, электрического, гравитационного полей и еще чего-то совсем уж фантастического – такого, что даже наши сканеры и приборы не смогли толком отследить. Это невидимое глазу комбинированное поле висело над планетой как минимум последний десяток тысяч лет. Оно совершало нечто невероятное: ловило чаяния и желания людей, населявших планету, интегрировало их и материализовало суммарно полученный результат. Всепроникающее поле было причиной и существования вокруг планеты постоянного облачного слоя, и «закукливания» горизонта на Саракше.