У Клэр было ощущение, словно она внезапно вынырнула из темного клокочущего потока и очутилась вся на солнце. Новое платье из белого крепа, туго облегавшее талию и бедра, как она знала, очень ей шло. Волосы она по обыкновению собрала в тяжелый пучок. Пип приколола к правому виску кузины душистую белую камелию.

Молодой француз таял от восторга и готов был влюбиться в Клэр по уши. Он хорошо разбирался в людях, особенно в женщинах, и сходу понял, что эта девушка не чета остальным. Они танцевали, прижавшись щека к щеке и слившись в едином ритме. Он ощущал, как бьется ее сердце, как подрагивают пальцы на его плече. Девушка вся отдавалась танцу. Он нежно коснулся губами ее волос и прошептал:

— Cherie… tu es vraiment mignonne…[31]

Она смотрела на него из-под полуопущенных век. Ему казалось, ее взгляд полон неги и желания.

Но стоило ему прижать чуть крепче к себе ее молодое хрупкое тело, и она отстранилась.

Жак был заинтригован. Он привык, что девушки готовы отдаться ему чуть ли не с первого взгляда, и менял их если не как перчатки, то, по крайней мере, как вышедшие из моды сорочки. Он не собирался жениться в ближайшее время, а поэтому серьезных романов не заводил. Но эта англичанка так и притягивала его к себе. Красива, как богиня, но вряд ли знает себе цену. Хотя, быть может, наоборот, слишком в себя влюблена. Словом, не девушка, а сплошная загадка.

— После вечеринки я хотел бы отвезти вас домой, — сказал Жак ей на ухо.

В обычной ситуации Клэр могла подумать: ну вот, начинается! С Жаком Моджи все было совсем не так. Она почувствовала приятное возбуждение — хотелось остаться наедине с этим очаровательным французом.

Гости стали расходиться вскоре после часу, и Жак отвез ее на такси домой. Расплатившись, отпустил водителя, и они остались совсем одни в темноте. Жак привлек девушку к себе, поцеловал. И хоть его поцелуй оказался очень страстным, он ограничился только им, а когда через несколько секунд отпустил ее и сказал, что ей пора спать, девушка прониклась к нему большой симпатией.

— Ты уже засыпаешь, cherie! Позволь мне заехать за тобой завтра, и мы сможем провести вместе целый вечер.

Поддавшись настроению минуты, Клэр согласилась.

Он повел ее на веселый французский фильм. Его показывали в маленьком кинотеатре, о существовании которого Клэр даже не подозревала. Потом они обедали у «Прунера». Как выяснилось, Жак был большим гурманом и прекрасным знатоком сухих вин. И снова он отвез ее домой, отпустил такси и поцеловал на сон грядущий. На этот раз его поцелуй был более долгим.

Клэр с каждым днем все больше привязывалась к Жаку и теперь уже с нетерпением ожидала свидания. Они условились провести вместе выходной. Потом он предложил ей поехать к нему домой в Челси — он хотел исполнить для нее свою любимую музыку. Клэр без колебаний согласилась.

Жак был нежен и совсем ненавязчив. Он старался предупредить каждый ее шаг, и она подумала, что наконец-то нашла истинного друга. Это был настоящий мужчина, и он помог ей избавиться от неприятного ощущения после эпизода с Джоу Элбисс. Быть снова самой собой, чувствовать себя слегка влюбленной в молодого красивого мужчину, который души в тебе не чает — о, она очень давно не испытывала это волнующее ощущение. Клэр была по-настоящему счастлива и даже жаждала приключений.

Майская ночь опустилась на землю. Пахло цветущей сиренью, а тишина стояла удивительная.

Дом в Челси был обставлен изысканно и со вкусом. Воистину друзья Жака принадлежали к артистическому миру. В небольшой гостиной на первом этаже высокий потолок и два больших окна. Как только они туда вошли, Жак включил большой электрический камин и усадил Клэр на широкий диван возле него. Ее поразило обилие разбросанных повсюду книг. Посреди комнаты стоял раскрытый рояль, в окна заглядывали крупные майские звезды. И еще этот ни с чем не сравнимый запах весны — от него кружилась голова.

Помогая Клэр снять пальто, Жак нежно поцеловал ее в шею. Она вздрогнула и насторожилась. Давно она не испытывала физического удовольствия от прикосновения к коже губ мужчины. Но и теперь, когда они остались одни, Жак не делал попыток приставать к ней. Видимо, он был настоящим эстетом в любви и не желал торопить события. Он спустился вниз, сварил кофе и принес чашки в гостиную. Клэр пила кофе, а он играл на рояле, очень тихо, словно боясь потревожить несуществующих соседей.

Сперва он играл Шопена — Клэр его обожала. Потом «Лунный свет» Дебюсси.

Девушка лежала на диване с закрытыми глазами. Она млела от счастья.

— Спишь? — тихо поинтересовался Жак.

Клэр открыла глаза и улыбнулась.

— Нет. Что ты. Я слушала тебя. Мне так покойно, так сладко. Знаешь, Жак, мне ужасно хорошо с тобой.

Он подошел, присел рядом, поднес к губам ее руку и стал покрывать ее нежными поцелуями.

— Моя прекрасная девушка-лилия, скажи мне что-нибудь? Ну, скажи же. Почему ты так боишься любви?

Он обратил внимание, что Клэр покраснела и слегка наморщила лоб.

И вдруг ее прорвало. Она заговорила о себе, рассказала о том, что произошло между ней и Робином.

— Знаешь, Жак, мне уже кажется, что это я во всем виновата, а не Робин. Ведь он вел себя как настоящий мужчина, а я… я была последней дурочкой.

— Я думаю, виновата не ты, а твои родители, которые наверняка с детства внушали тебе отвращение к физической любви, — высказал предположение Жак.

Клэр рассмеялась.

— Что ты. Все наоборот. Они как раз всегда выражают свои восторги по поводу физической любви. Да они просто помешаны на плоти.

— А ты как будто боишься ее зова, — заметил Жак.

— Вовсе не боюсь, — возразила она. — Но я считаю, что если молчит душа, то и тело не должно любить.

— Моя правильная и пристойная англичаночка Клэр. Я вижу, ты даже боишься употреблять слово «секс». А известно ли тебе, cherie, что мы, французы, возвели любовь в ранг искусства? Мне кажется, англичане не понимают, что наслаждаться по-настоящему любовью можно лишь тогда, когда и женщина тоже испытывает наслаждение.

Клэр кивнула. Ей вовсе не казалось неловким говорить на подобные темы с Жаком — он очень чуток и все на свете понимает.

— Ну, а если женщина не хочет заниматься любовью? Что тогда? — грустно спросила она.

Он бережно положил ее руку на диван и допил свой остывший кофе.

— Ты хочешь знать, что бывает в том случае, если женщина не испытывает желания заниматься любовью? Но я не верю, что существуют подобные женщины. Уверен, потребность в плотской любви заложена в каждом. В ком-то она может ослабнуть или притупиться от неправильного обращения. В других эта потребность запрятана очень глубоко, и требуются чуткость и терпение, чтобы ее обнаружить. Но я никогда не поверю, что на свете найдется женщина или мужчина, хотя бы раз в жизни не испытавшие потребность в физической любви.

— А как тогда объяснить то, что я наслаждаюсь поцелуями, но когда дело доходит до других ласк, мне становится страшно?

— Моя дорогая, поцелуев иногда бывает мало. Поцелуи — это всего лишь восхитительная прелюдия к чему-то более важному.

— Но мне хватает одних поцелуев, — возразила Клэр. — Правда, иной раз мне кажется, что…

Она замолчала и потупилась.

— Что искусство любви на этом не кончается, — договорил он за нее и снова стал целовать ей руку, шепча: — От тебя так божественно пахнет. Я назвал тебя лилией, но ты скорее похожа на душистый цветок, правда, еще не распустившийся. Mon Dieu, если бы этот цветок принадлежал мне…

Он посмотрел ей в глаза, и она не отвела свои. Ей вдруг захотелось подчиниться его воле. Ведь он настоящий мужчина, а она отнюдь не бесчувственная женщина и не лесбиянка, как Джоу. Клэр страстно захотелось отдаться Жаку и тем самым доказать самой себе, что ей вовсе не чужды чувственные наслаждения.

— Жак, Жак… — шептала она, чувствуя необычайное волнение.

Он крепко обнял ее и вынул из волос шпильки. Когда они рассыпались по плечам, стал целовать душистые шелковистые локоны, потом отыскал ее губы и приник к ним в долгом нежном поцелуе.