Битва при Кербеле. Иранская картина нач. XX в.

В Куфе господствовала совсем другая партия протеста – проалидская. Она была не так добросовестна, как хариджиты, и не так нетерпима. Сожалея о том, что не поддержали Хусайна в Карбале, чья смерть казалась тем ужаснее, что он был потомком Пророка, многие пытались так или иначе искупить этот грех. Преданных Али и его роду стали называть шиа (партией) Али. Кое-кто намеревался отомстить сирийцам за смерть Хусайна, но безрезультатно. Эти настроения вскоре вылились в попытку посадить на трон другого сына Али, Ибн-ал-Ханафийя. Это восстание шиитов возглавил Мухтар ибн Абу-Убайд, придерживавшийся более умеренных эгалитарных взглядов, чем хариджиты. Он наделил неарабских мусульман, мавали, таким же правом на долю трофеев. Но это очень возмутило старые куфийские семьи, и они восстали против него. При всем при том его низложил (в 687 году) с большим трудом наместник Ибн-аз-Зубайра в Басре, направивший энергию горожан в другую сторону, отвлекая от кампаний хариджитов.

Племенные блоки городов-гарнизонов, согласно предположительной генеалогии

Каждый из главных претендентов на халифат надеялся контролировать всю мусульманскую территорию, и ни одна провинция не считалась способной выжить самостоятельно. Сильнейшей из всех конфликтующих сторон оказался дом Омейядов в Сирии. Как мы уже отмечали, те, кто припер к стене хариджитов в Ираке, признали власть Зубайридов и под их руководством одолели шиитов в Ираке. Однако Ибн-аз-Зубайр, глава своей партии, оставался изолированным в Хиджазе, отчасти из-за того, что хариджиты контролировали столь обширный район Аравии. Между тем авторитетные люди в Сирии оказались более способными к объединению, чем иракцы. Египет быстро пал под натиском Марвана и его сына, который, таким образом, стал преемником в домашних провинциях сирийского халифата. В последовавшем затем состязании между Сирией и Ираком победила Сирия. Войска городов-гарнизонов продолжили войну с хариджитами под энергичным руководством Марванидов столь же рьяно, как и при либеральном правлении Ибн-аз-Зубайра. (Я использую общий термин «Марваниды» для обозначения людей, близких к Марвану, и его потомков – «бану Марван», собственно «Марванидов».) В конечном итоге Марваниды со своими войсками одолели всех своих соперников. В 692 году они заняли Мекку и разобрались с самим Ибн-аз-Зубайром. (В ходе этих войн была разрушена Кааба, которую пришлось потом восстанавливать.)

Третьим великим халифом в исламе после Омара и Муавийи стал сын Марвана Абд-аль-Малик (692–705 гг.). На сей раз фитна закончилась не договором сторон; война шла до самого конца. Соответственно, Абд-аль-Малику пришлось строить государство прежде всего на фундаменте откровенной силы, а религиозные верования вступали в игру только после того, как сила определяла, кто главный. Верховная власть в роду Марванидов стала наследоваться (по сути, речь шла о назначении предшественником преемника), как явствует из древа рода Омейядов. Помощник Абд-аль-Малика, аль-Хаджжадж ибн Юсуф (ум. в 714 г.), заставивший повиноваться Мекку (именно он разгромил Каабу), единолично правил восточной частью империи – бывшими владениями Сасанидов. Школьный учитель из племени сакиф (в Таифе), он поднялся благодаря своей высочайшей производительности. Он умножил доходы энергичными административными действиями, упорядочил и повысил вложения в сельское хозяйство иракского Савада и ужесточил контроль иракских мусульман методом откровенного террора против недовольных. После очередного восстания в Ираке он построил новую столицу – ал-Васит – между Куфой и Басрой, удобно расположенную по отношению к обоим противоборствующим центрам, и разместил там гарнизон преданных сирийцев. Власти ревностно следили за тем, чтобы сирийцы не соприкасались с иракцами. На западных (бывших римских и арабских) территориях Абд-аль-Малик (и его брат Абдальа-зиз в Египте) вели столь же жесткую политику, хотя в терроре такой же острой необходимости не было. (В подобных территориальных действиях мы видим последние отголоски мекканской системы в версии Мухаммада. Земли от Сирии до Йемена по-прежнему были сердцем империи, хотя теперь ими руководил сирийский центр, а бывшими территориями Сасанидов управляли как их огромным придатком.) После Абд-аль-Малика в 705 г. его трон без особых проблем занял его сын аль-Валид, а затем другие члены его семьи (Марваниды), правившие еще почти полвека.

Однако государство Марванидов являлось абсолютно исламским в том виде, в каком тогда понимали ислам. В течение первых поколений исламская религия, по более поздним меркам, в сознании верующих находилась в зачаточном состоянии: прежде всего она была символом единения арабов, кодексом и нормами поведения элиты завоевателей. Исходя из этого, Абд-аль-Малик и его род придерживались идеала джамаа, сплоченности мусульманской общины в противовес делению арабских племен на враждующие группы. Абд-аль-Малик и его помощник ал-Хаджжадж стремились сохранить превосходство ислама, когда заменили монеты старых империй новыми монетами с исламскими надписями и вмешались в сферу публичного чтения Корана, поощряя более точные способы записи текста, чем позволяла несовершенная письменность того времени. Кроме правителей городов-гарнизонов они назначали там специальных судей – кади, – которые должны были улаживать споры между мусульманами, исходя из исламских законов. Они не одобряли и даже осуждали обращение покоренного населения в ислам; но это согласовывалось с самым распространенным среди мусульман представлением об исламе. Из всех основанных на откровении религий ислам – единственная вера, предназначенная тем, кто господствует над остальными людьми, а таковыми должны быть арабы, которым и был послан ислам.

Последние крупные завоевания арабского государства имели место при Абд-аль-Малике и аль-Валиде (705–715 годы). Земли, утраченные во время Второй фитны, в долине Амударьи и на восточных территориях берберов были возвращены. Берберы, основная часть населения Магриба (Северная Африка), очень походили на арабов в том, что жили на окраине городской цивилизации, хотя их кочевая жизнь в горах была более оседлой, чем в Аравии. У них не было никаких конфессий, поэтому ислам они принимали массово. Признав господство арабов, они присоединились к ним в дальнейших походах. Западных берберов тоже удалось вовлечь в этот процесс, причем довольно легко. Так был основан второй центр, откуда мусульмане высылали захватнические походы, в некоторых отношениях не зависевший от главного. К 711 году началась кампания за Пиренейский полуостров совместно с войсками новообращенных берберов, и Испания (подобно другим христианским землям, находившимся во власти церкви, которая устраивала жестокие гонения на инакомыслящих) быстро и решительно пала под натиском одних только локальных сил Магриба и практически при отсутствии помощи из Восточного Средиземноморья.

Походы из Сирии в сердце Византийской империи снова привели к осаде Константинополя, но, после того как она не удалась, мусульмане не смогли удержать ни пяди анатолийской территории за горами Тавр. (Однако византийские города в Магрибе были заняты, когда приняли ислам берберские племена в отдаленных районах.) На востоке, в долине нижней части Инда, в результате нападения с суши и моря был завоеван Синд. Местные буддисты, очевидно частично люди, связанные с торговлей, предпочли мусульман индуистскому правящему классу.

Более важным стало завоевание в результате похода из Хорасана бассейна Амударьи и Зарафшана на северо-востоке под умелым предводительством полководца Кутайбы ион Муслима. Там городские торговцы пытались натравить китайцев против мусульман, но в итоге были вынуждены признать господство последних. Границу между мусульманами и китайцами определили вдоль высоких гор на пол-пути между столицами двух империй[83]. Завоеваниям мусульман, как любым завоеваниям, были присущи и постыдные эпизоды. По одной из легенд, когда воины Кутайба заняли Байканд (близ Бухары), ответственный за операцию военачальник взял в наложницы двух прекрасных дочерей одного из горожан, не обратив внимания на его просьбу не делать этого в виде исключения, после чего горожанин заколол военного ножом. Так или иначе, остальная часть региона еще не была занята, и, когда основные силы арабов отошли на юг, город восстал против гарнизона и выгнал его, предположительно посчитав вторжение арабов за пределы старых территорий Сасанидов явлением преходящим. Однако город немедленно захватили вновь, и это послужило примером другим. Всех пленных убили, а женщин и детей угнали в рабство, сам же город сровняли с землей. (И все же арабы смягчились, а смягчение столь же показательно, как и жестокость. Очень многие купцы в городе – подавляющее большинство его населения – уехали на восток с торговым караваном; по возвращении им позволили выкупить своих жен и детей, а затем они перестроили город.)