В первую очередь проще всего выделить религиозное единение. При этом в мусульманской среде это единение включает в себя множество (но не все) культурных реалий, которые в определенном контексте не имеют ничего общего с религией. В любом случае каждый мусульманин обязан считаться со словом Корана. Более того, все последователи ислама должны не только понимать общий язык, но и ставить перед собой общие цели. В результате все, что совершается во имя ислама, как положительное, так и негативное, стоит рассматривать в рамках личной приверженности первоосновам и с точки зрения скрытых задач. Но поскольку большинство мусульман знакомы не только с Кораном, но и с другими произведениями, то традиция фактически обладает еще большей целостностью, чем кажется на первый взгляд. Любые вопросы, связанные с приверженностью, ее выражением и с историческим развитием, по сути являются взаимосвязанными. То есть традицию необходимо изучать как единое целое.
Как мы могли заметить, религиозная приверженность и данный диалог понятия очень обширные. Они касаются не только пика человеческой жизни, то есть моментов особого восторга или разочарования. Эти понятия внедряются и в повседневную жизнь. Нам предстоит выяснить, насколько глубоко они входят в жизнь человека. В то же время, мы не имеем права отдельно выделить «религиозную» сферу, даже если придаем ей особое значение. Мы не можем утверждать, что один определенный вид деятельности носит религиозный характер, а другой нет. Действительно, сфера применения понятия «религия» настолько широка в различных культурах, что обычный термин «религиозный» может включать в себя целый ряд общих значений.
Так, по отношению к частной жизни термин «религиозный» используется в прямом его значении (близок по смыслу с «духовным»). То есть мы подразумеваем ориентацию человека во вселенной, его приверженность и то, как он ее выражает индивидуально или в группе. Собственно, мы используем термин «религиозный» для обозначения ориентации (этот термин уместнее, чем «философский» или «идеологический») лишь с учетом того, что эта ориентация является исключительно личной и имеет значение в терминах вселенной. При этом более глубокое уточнение здесь не учитывается. В исламском контексте этот термин передает чувство вселенского превосходства. Мы можем применить это слово в более конкретном практическом и символическом значении, которое выходит за пределы естественного уклада земной жизни. Это значение основано на надежде или скорее на борьбе за «сверхъестественное» бытие[28]. Более того, мы можем назвать «религиозными» (расширив этот термин) те культурные традиции, которые сфокусированы на подобных вселенских чаяниях. Другими словами, эти кумулятивные традиции передают реакцию человека на возможность изменения естественного мирового порядка. Однако при обычном использовании данный термин обладает еще более широким значением. Настоящая «религиозная» жизнь человека не обязательно зависит от творческих вселенских чаяний. Она заключается в непосредственном участии человека в религиозных традициях, не важно, выполняет ли он важнейшие духовные функции или представляет лишь вторичные, поддерживающие аспекты традиции.
С точки зрения истории было бы неуместно и нежелательно разделять различные использования данного термина.
Соответственно, хотя мы и пришли к выводу, что «религиозные» традиции сфокусированы на конечных чаяниях, но они, как и исторические традиции, не ограничиваются только этим аспектом. Какова бы ни была основная задача традиций, ислам, помимо интереса к трансцендентности, несет в себе множество других функций. И, так же, как и историческая традиция, ислам представляет собой совокупность самобытных терминов, передающих различные понятия. Причина не в том, что ислам охватывает определенную культурную сферу, а в том, что во всех сферах, которые он включает в себя, ислам фокусируется на трансцендентности или на вселенском значении. Именно это мы называем «религиозностью» исламской традиции и участием в «религиозном» поведении. Даже в узком аспекте, таком как культ, ислам уделяет трансцендентности гораздо больше внимания, чем мы ожидаем: примером может служить непосредственный индивидуальный акт ислама. В случае ислама религиозное поведение сводится к тому, что один вид религиозного наследия превозносится в ущерб другому. Но это вовсе не является живым примером личной покорности перед Богом, создавшим все сущее. В действительности, люди, обладающие малым религиозным опытом, могут культивировать ислам в социальных или интеллектуальных целях. (Конечно, стоит помнить о достоинствах всех субтрадиций, повлиявших на развитие ислама, а именно всех противоположных позициях, которые представляют в исламе ту или иную группу мусульман.)
Наблюдательный читатель заметит, что в исламе тенденция к созданию социальных моделей во имя религии намного сильнее, чем в христианстве. Ни одна крупная религиозная традиция не довольствовалась случайными актами поклонения в священных местах, каждая из них старается влиться в повседневную жизнь и поведение людей. В принципе любая религиозная преданность отражается в каждом жизненном аспекте, в результате религиозный корпус составляет полноценное общество. Только так может существовать полноценная самостоятельная культура. Однако ислам старался оказать особое тотальное воздействие на жизнь людей. В различных сферах, начиная с акта вероисповедования и заканчивая гражданским правом, историческими учениями или общественным этикетом, мусульмане сумели создать модели, ассоциирующиеся с исламской религией.
Но даже ислам не смог стать глобально всеобъемлющим. Даже в привилегированных сферах специфичные исламские модели были не единственным образцом. В остальных сферах, таких как торговля или поэзия, сопряженная религия устанавливала границы, которые ни купец, ни поэт не могли переступить. В противном случае определенные культурные аспекты развивались в изоляции от какой-либо религиозной принадлежности. То, что являлось непосредственно религией, в частности исламом, сознательно отделялось от общей культуры мусульманского общества. Даже в жизни самого набожного человека было множество аспектов, не связанных с религией.
Более обширная культурная жизнь мусульман, их цивилизация обладает собственной исторической целостностью. И эту целостность не стоит путать с простым религиозным мусульманским единством. Действительно, исламский культурный комплекс включает в себя религиозную жизнь. Но она представляет лишь одну, хоть и важнейшую, грань этого комплекса. Несмотря на обширность исламской религиозной традиции, исторически общая культура не ограничивается религиозностью. Хотя исламу как религии предоставлена довольно широкая сфера. Мусульмане всего мира не только все вместе следуют предписаниям Корана, но и сталкиваются с целым рядом исторических событий и проблем в различных сферах жизни. В исламские времена искусство и наука (например) турецких и персидских мусульман, египетских и индийских были в известной степени взаимосвязанными. Более того, их сфера деятельности четко выделялась в немусульманской среде, даже когда вызывала порицание со стороны благочестивых мусульман. В дальнейшем, когда культурные традиции, составившие мусульманскую цивилизацию, стали менее зависимы от ислама, их стали связывать и с другими народами. Христиане, иудеи, индуисты и прочие оказались вовлечены в социальную сферу мусульманской культуры. Более того, немусульманские народы внесли свой вклад и признаны активными участниками культурных диалогов. В то же время некоторые ревностные мусульмане (например, в Китае) оказались за пределами этого культурного комплекса. Масштаб исторической цивилизации не ограничивался религией как единственной сферой деятельности. Он даже не совпадал с ней во времени и пространстве, не говоря уже о разнообразии вовлеченных народов. И здесь мы сталкиваемся со вторым, более всеобъемлющим уровнем формирования мусульманских культурных традиций как взаимозависимого целого.
