Студия «Метрополитен Пикчерз» заприметила ее по двум причинам: во-первых, жадная тяга к такой чудной вещи, как Нью-Йоркская актерская школа, и, во-вторых, что более существенно, сообщениями об Анжеле пестрели все утренние газеты.

Агент Анжелы, Эйб, по прозвищу Рысь, был в тупике.

— Послушай, бэби, — говорил он с мягким укором, — мы получаем один миллион этих чертовых долларов за картину — разве это такая уж ерунда?

— Не в этом дело, Эйб, — пыталась она ему объяснить. — Просто существуют более важные вещи в жизни, чем… деньги.

— Да, меня, знаешь ли, захватили твои слова, — раздражался Эйб. — Что ты, интересно, с ними делаешь — режешь на кусочки и набиваешь ими холодильник?

Анжела Стерлинг, урожденная Элен Браун, родилась в районе Амарилло, штат Техас; в четырнадцать она была миловидной, как бутон; в шестнадцать ее признали самой красивой девушкой в старшем классе; в семнадцать — Мисс Техас; и чуть позже, в том же году, в Атлантик-Сити она получила лавровый венок Мисс Америки.

Сейчас ей исполнилось двадцать четыре и она считалась ветераном кавалерии серебристого экрана и самой высокооплачиваемой драматической актрисой в истории кино. Но здесь-то и таилось противоречие: хоть и снялась она в семнадцати картинах, причем в двенадцати последних — в главных ролях, ее не только никогда не представляли ни к какой награде, ее едва удостаивали отдельными хорошими рецензиями. Один или двое доброжелателей изредка ссылались на ее «определенную природную одаренность» — сравнивая ее с поздней Мерилин Монро — но единственные реальные атрибуты ее «звездности» приходили в виде нескольких тысяч писем от поклонников еженедельно… исключительно на языке юности, идиотизма и помешательства на сексе. Так что для Анжелы Стерлинг, находящейся в критической точке своей жизни и карьеры, перспектива работы с Королем Б. явилась истинным спасением.

— Только вот что я тебе скажу, Анжи, — предостерег ее большой Сид, — давай сохраним контракт на некоторое время в секрете, о'кей? Так, чтобы ни студия, ни Рысь, ни Лесс Хэррисон… чтобы никто ни о чем не знал и не подозревал. А когда придет время, мы сделаем им сюрприз — с шумной рекламной кампанией — все, как полагается.

— Конечно, — Анжи лучезарно улыбалась то одному, то другому, все, как вы скажете.

Шпили, башни, башенки и заснеженные вершины, словно сошедшие со страниц исторической книги абрисы на фоне неба Вадуца — дают неверное представление о характерной принадлежности Лихтенштейна к средневековому пятнадцатому веку. Ближайший значительный город — Цюрих, семьдесят миль на запад, если лететь Боингом-707, но в Лихтенштейне нет аэропортов, поэтому путь из Цюриха в Вадуц, извиваясь, пролегает по ущельям гор и занимает три часа езды на поезде и автобусе. Поэтому первым деловым начинанием со стороны «Крейссман Энтерпрайсез, Лтд.» было строительство взлетной полосы. Это было выполнено способным строительным руководителем Морти Кановицем и его передовым подразделением, которые подкупили и всеми другими способами подбили местную строительную фирму на круглосуточную работу в любую погоду, чтобы закончить 3000-футовую асфальтовую взлетную полосу за 48 часов.

— Как тебе нравится? — сказал Сид не без тени гордости, когда их нанятая «Сесна», рассчитанная на двоих пассажиров, мягко коснулась девственной полосы. — Старина Морти знает свое дело, а? — Говоря это, он слегка подтолкнул локтем Б. и подмигнул ему, намекая, что на самом деле это он, Сид Крейссман, знает свое дело.

— Она достаточно длинная для реактивного самолета? — спросил Б. с сомнением, выглядывая наружу.

— Ты издеваешься? — возмутился Сид, — думаешь, я бы допустил такой прокол, черт возьми?

Борис пожал плечами.

— Мне кажется, она коротковата.

Сид запротестовал, махая рукой.

— А, так ты говоришь о «Конкорде»?

— Нет, приятель, я говорю о ДС-девять. Я говорю о 5000 футов.

Сид внимательно изучал полосу, хмуря брови, пока самолет разворачивался и подруливал к тому месту, где их ожидал огромный «Мерседес-600», рядом с которым стояли трое мужчин — способный Морти Кановиц и его доверенный ассистент Липс Мэлоун, третьим был щегольски одетый художественный директор Ники Санчес.

«Мерседес-600», самая большая машина в мире; удлиненный лимузин, около 27 футов в длину, выглядел необычно непропорционально на фоне миниатюрной взлетной полосы.

Обменявшись со всеми приветствиями, Борис и Сид торжественно водворились на заднее сидение лицом по ходу движения, напротив сели Морти и художественный директор, а Липс скользнул на переднее сиденье рядом с шофером — таков был порядок размещения в соответствии с их крошечной иерархией.

— Вы прекрасно выглядите, — говорил Морти, шутливо хлопнув Сида по коленке, — вы оба, парни, прекрасно выглядите, черт возьми!

Морти, короткий толстячок профессионального Бронксовского типа, дополнил свою модную Карденовскую стрижку местным головным убором — узкополой Тирольской шляпой с прикрепленными к ней двумя разноцветными перьями, точно такая же, конечно, была и у его сидящей на переднем сиденьи тени, Липса Мэлоуна.

— Говорю вам, парни, — продолжал Морти, — вы полюбите это место! — Он потряс головой, закатив глаза в стиле Эдди Кантора, чтобы привлечь внимание к своей шляпе. — Видите, мы освоились здесь.

Сид мрачно посмотрел на короткую полосу, затем перевел сердитый взгляд на Морти.

— Избавься от этой уродливой шляпы, ладно? — проворчал он. — Она делает тебя похожим на какого-то дурацкого комика!

Контора производства размещалась на верхнем этаже отеля «Империал» — четырехэтажного коричневого кирпичного здания в центре города.

— Проходите, — сказал Морти со слегка нервным смешком, ведя по полуосвещенному коридору отеля Бориса, угрюмого, в темных очках, и Сида, вытирающего вспотевший лоб. — Я покажу вам ваши владения.

Бывалый менеджер, знавший, где его хлеб, образно говоря, намазывают маслом, — или, другими словами: прожженный подхалим, — толстый Сорт уже успел прикрепить на дверях таблички с именами, написанными заглавными буквами, покрытыми золотой краской. Сейчас они проходили вдоль этих указателей:

СИДНЕЙ X. КРЕЙССМАН

Исполнительный продюсер

БОРИС АДРИАН

Режиссер

МОРТОН Л. КАНОВИЦ

Производственный менеджер

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ

Николя Санчес

КОСТЮМЕР

Элен Вробель

ОТДЕЛ УЧЕТА

Натан А. Мэлоун

Все комнаты были одинаковы — обычные гостиничные номера, за исключением стола, трех телефонов и большой кушетки вместо кровати. Другим отличием было и присутствие в каждой комнате по молодой девушке, не слишком модной, в мини-юбке, сидящей за пишущей машинкой и с готовностью улыбающейся, когда их по очереди представляли: «Гретель», «Гретхен», «Гертруда», «Хильдегарда» и т. д.

— Где ты разыскал этих девок? — сердито поинтересовался Сид. — Не пойму, куда я попал, в бордель или на собачье шоу!

— Поверь мне, Сид, — объяснялся Морти, — я, конечно, извиняюсь, но было не так легко найти девок, которые секут по-английски да к тому же и печатают, черт побери! Тогда я подумал про себя: «какого дьявола, первым делом — картина!» Я прав? — Он бросил на остальных умоляющий взгляд.

— Как ты сказал, зовут мою? — поинтересовался Сид.

— Грунхильда! — сказал Морти с водевильным вожделением и гримасами. — Печатает двадцать семь слов в минуту и лучше всех в городе берет за щеку!

Сид загоготал, и Морти, поощряемый этим, попытался продолжить, идиотски кривляясь:

— И заглатывает, Сид, — как раз то, что ты любишь, а?

Сид, пришедший, наконец, в благодушное и склонное к юмору настроение, желая заразить им и молчаливого Бориса, фыркнул с притворной насмешкой:

— «Лучше всех в городе»! В каком, к черту, городе? В этом болоте? — Он взглянул на Бориса, ожидая его поддержки, но тот, казалось, даже не слушал, и Сид решил, что опять ляпнул что-то не к месту. — Не то, чтобы мы не смогли сделать колоссальный фильм в городе-болоте! — добавил он, подтолкнув Бориса локтем, теперь уже в отчаянии настаивая на участии. — Уловил это, Король? «Колоссальный»? «В болоте»? Хо-хо!