Хайраддин умер в глубокой старости в 1547 году. В течение нескольких десятилетий после его смерти турецким флотом командовали его помощники и ученики. Вплоть до битвы при Лепанто в 1571 году турки сохраняли превосходство на море. Потерпев поражение от объединенного европейского флота в этой знаменитой битве, они уже на другой год сумели выставить новый флот, мало уступавший по мощи прежнему.

Однако постепенно в силу технического превосходства европейцы начали строить более мощные и устойчивые парусные корабли.

В первой половине XVII в. от некогда грозного флота турок почти ничего не осталось.

Пиратство, давно уже ставшее излюбленным сюжетом приключенческих романов, долгие века было важным фактором европейской политики. В XVI в. оно являлось — и оставалось отчасти в последующем столетии — острым оружием в борьбе Турции против Испании и итальянских государств. С конца XVI в. оно способствовало подрыву англичанами и голландцами могущества Испании в Атлантическом океане. Во второй половине XVII и начале XVIII в. пиратство имело серьезное значение в борьбе Англии и Франции за Северную Америку и испанские колонии в Новом Свете. Корсарские гнезда в Карибском море, знаменитая «Пиратская республика» на Антильских островах, объявленная вне закона вольница, грабившая корабли всех стран, нападавшая и убивавшая без разбора моряков и купцов всех наций, сами того не сознавая, играли значительную роль в политических расчетах, военных и дипломатических планах европейских кабинетов. Очень характерно, что не отличавшиеся брезгливостью пуританские святоши из Нью-Йорка или Бостона с охотой вкладывали деньги в пиратские предприятия.

Во время частых войн многие пираты, а также самые обыкновенные купцы и судовладельцы становились каперами, т. е. получали от властей патенты на ведение войны против кораблей, плававших под вражеским флагом. Не следует думать, что патенты соблюдались буквально. Один из капитанов получил от испанского губернатора патент, составленный на испанском языке, которого не понимали ни он сам, ни его жертвы. Только когда капер захватил первое испанское судно, капитану прочли, что его патент дает лишь право охотиться на свиней на территории одного из островов Антильского архипелага…

Однако нередко руками пиратов как в военное, так и в мирное время выполнялись многие задания разведывательного характера, совершались диверсии против той или иной территории или крепости, прерывались связи между колониями потенциального неприятеля и метрополией. Не только пираты маскировались под каперов или просто под мирные купеческие суда. Иногда и европейские правительства осуществляли свои планы руками пиратов или своих агентов, замаскированных под флибустьеров. Действия известных корсаров — Моргана и других — дают немало тому примеров. Это можно сказать и о самом знаменитом из них, капитане Кидде, приключения и судьба которого стоят особняком среди многочисленных пиратских историй, послуживших материалом для увлекательных произведений Дефо, Марриэта, Стивенсона, Жюля Верна, Сабатини и многих других известных писателей.

Капитан Кидд отнюдь не литературный герой, порожденный фантазией Эдгара По. Это вполне реальная историческая фигура. Вокруг имени Кидда давно уже складывались легенды. Особенно твердой была уверенность в существовании его сокровищ, закопанных где-то на Атлантическом побережье Соединенных Штатов. Более двух десятков специально снаряженных экспедиций, не смущаясь неуспехом предшественников, упорно искали клад Кидда, оцениваемый в 2 млн. долл. При продаже земли ее владельцы и поныне резервируют иногда для себя право проводить на своей бывшей территории поиски богатства, зарытого пиратом. Очередной газетной сенсацией не раз становилось намерение какого-нибудь богатого кладоискателя (будь то техасский нефтяной магнат или банкир из Новой Англии), используя новейшую землеройную технику, снова заняться поисками флибустьерского золота.

Чего только не приписывала легенда Кидду: и захват бесчисленного количества кораблей, и жестокую забаву над попавшими к нему в плен людьми — с повязкой на глазах и завязанными на спине руками их заставляли идти по доске, перекинутой через борт пиратского корабля, пока жертва не делала роковой шаг и не исчезала в морской пучине.

…Прошло более двух столетий после смерти Кидда — и вот неожиданная находка в архиве: два патента, подписанные английским королем Вильгельмом III и скрепленные большой государственной печатью. Один из них уполномочивал капитана каперского корабля захватывать «суда и имущество, принадлежащие французскому королю и его подданным». Другой патент разрешал капитану захватывать пиратов и их корабли на всех морях. Оба патенту были предназначены, как говорилось в самом начале этих документов, для «нашего доверенного и любимого капитана Уильяма Кидда». Итак, Кидд вовсе не был пиратом! Откуда же тогда возникла легенда о свирепом флибустьере и его зарытых сокровищах? И наконец, почему 23 мая 1701 года по приговору суда был публично повешен моряк, которого еще недавно король именовал в своем патенте «любимым капитаном»? Многое еще непонятно в деле Кидда, но главное уже ясно и изложено, например, в трудах Э. Уипла и других исследователей.

История эта началась задолго до рокового 23 мая и за тридевять земель от проживавшего в Нью-Йорке — тогда английской колонии — Уильяма Кидда. Созданная в начале XVII в. английская Ост-Индская компания сумела наладить выгоднейшую торговлю с Индией. От индийского императора (Великого Могола) она получила в аренду участки земли на берегу, где построила фактории. Аппетит приходит во время еды. В 1686–1690 годах компания попыталась прекратить выплату взносов за арендованную землю, а также прихватить «плохо лежащие» соседние области. Но Великий Могол был еще достаточно силен, чтобы привести в чувство обнаглевших купцов. Над пришельцами нависла угроза полного изгнания из Индии, и они поспешили путем униженных просьб, уступок, а также подкупа придворных императора вымолить его согласие на заключение мира. Едва толстосумы из Сити успели вздохнуть с облегчением и опять приняться за «мирную торговлю» с Индией, как последовала новая, совсем неожиданная неприятность. И ранее дополнительным «штрихом», омрачавшим отношения Ост-Индской компании с Великим Моголом, были частые нападения английских пиратов на индийские суда. А тут в феврале 1695 года пират Генри Ивери (по другим документам — Джон Эвери), снаряженный в экспедицию компанией нью-йоркских купцов, поступил весьма недипломатично. Ивери захватил большой корабль, принадлежавший самому императору. Пираты изнасиловали женщин, находившихся на корабле, среди которых оказалась тетка Великого Могола и его будущие наложницы, направлявшиеся в Индию. Немудрено, что представителей Ост-Индской компании посадили в тюрьму, где некоторые из них окончили свои дни. Другие служащие компании смогли спасти свои жизни только благодаря присутствию на территории факторий английских солдат.

В Лондоне забеспокоились. Правда, денег для организации экспедиции против пиратов в казначействе не нашлось. Однако король Вильгельм намекнул своим приближенным, что это может стать удобным и прибыльным полем для частной инициативы. Придворные аристократы тут же образовали синдикат, в который вошли министры Чарлз Монтегю, основатель Английского банка (будущий граф Галифакс), лорд Сомерс и др. Среди членов компании находился граф Беллемонт, недавно назначенный губернатором английской колонии Нью-Йорк. Джентльмены пришли к выводу, что будет небезвыгодно отобрать у пиратов награбленное, разумеется, не для возврата его законным владельцам, а чтобы наполнить собственные карманы.

Надо было найти подходящего капитана, который мог бы принять командование кораблями, призванными повести борьбу с флибустьерами. А тут как раз к Беллемонту приехал полковник Роберт Ливингстон из Нью-Йорка, решивший заблаговременно втереться в доверие к новому губернатору. Ливингстон был человеком, готовым на все. Он сам говорил о себе: «Я предпочитал бы именоваться „мошенником Ливингстоном“, чем бедняком». В ответ на вопрос Беллемонта житель Нью-Йорка поспешил назвать Кидда как возможного главу намеченной экспедиции против пиратов. К тому же Кидд находился в Лондоне, куда его вызвали для снятия показаний о выборах в местные органы власти Нью-Йорка, проходившие под контролем бывшего губернатора Флетчера. Кидд был уже немолодым, пятидесятилетним человеком, владельцем нескольких кораблей, занятых в торговле с Вест-Индией.