— Прости, — произнесла она. — Я… Я знаю о твоем путешествии вокруг Провала. Винни и Дия… Это мои подруги. Поэтому, естественно, мне было интересно…
— Твои подруги?! Обе?! — Бинку показалось, что разрозненные части загадки стали складываться вместе. — А какие у тебя отношения с Волшебницей Ирис?
Фанчен засмеялась.
— Совсем никаких. Если бы я была Волшебницей, то неужели позволила бы себе так выглядеть?
— Да, — произнес Бинк. — Если ты испробовала красоту, и она не сработала, то почему бы не испробовать что-то другое? Ты все еще жаждешь власти и считаешь, что каким-то образом сможешь получить ее через ничего не подозревающего путника. Во всяком случае, это объясняет, почему Трент не соблазнил тебя обещанием красоты. Ты не хочешь, чтобы была нарушена твоя маскировка — ты ведь сама можешь в любой момент стать красавицей, если пожелаешь. Поэтому ты могла последовать за мной в образе женщины, которую никто не заподозрит в серьезном умысле. А конечно, тебе нет резона помогать Тренту захватить трон…
— И поэтому я пришла сюда, в Мандению, — закончила она, — где нет никакой магии. И — следовательно — никаких иллюзий.
Она говорит правду? Или нет?
— Может быть, ты в действительности так и выглядишь, как сейчас, — не знаю. Ведь там, на острове, я, в сущности, никогда не видел настоящую Ирис.
— Но подумай: если бы у меня были именно такие цели, как тебе представляется, то как, по-твоему, я могла бы вернуться в Ксанф?
На это Бинку нечего было ответить. Он взорвался:
— Не знаю! Но ты пришла сюда! Зачем ты пришла — говори! Ты хотела избавиться здесь от магии, чтобы разрешить свои проблемы, и у тебя ничего не вышло, так?!
— Ну… на все требуется время.
— Время, чтобы избавиться от магии?
— Конечно. Когда-то, еще до того, как был установлен Щит, драконы летали и над Манденией, и потребовались дни или даже недели, чтобы они, наконец, исчезли. Или даже больше времени. Волшебник Хамфри рассказывал, что в книгах Мандении немало описаний чудовищных зверей, обитающих теперь только в Ксанфе. Манденийцы давно не видят никаких драконов, поэтому они считают старые книги выдумкой. А ведь это всего-навсего доказывает лишь, что нужно определенное время, чтобы рассеять магию в человеке, или в любом живом существе.
— То есть, ты хочешь сказать, что Волшебница Ирис могла бы оперировать иллюзиями, по крайней мере, несколько дней после переселения в Мандению?
Она вздохнула.
— Может быть и так. Но я — не Ирис. Хотя, признаться, и не возражала бы ею быть. У меня были совершенно другие причины — и очень серьезные, — чтобы покинуть Ксанф.
— Ну да, я помню. Одна — освободиться от магии, какая бы она ни была. А вторую ты мне не назвала…
— Что ж, я думаю, ты заслуживаешь, чтобы узнать и ее. Ведь так или иначе, а все равно ты вытянешь из меня правду. Я узнала от Винни и Дии, что ты за человек. И…
— Значит, Винни все-таки убежала от дракона?
— Да. Благодаря тебе. Она…
— Хамелеон, — произнес он, заметив приближающийся огонек.
Фанчен стала поспешно прятать кирпичи. На сей раз огонек приблизился к яме. Раздался голос Трента:
— Надеюсь, вас там не затопило?
— В таком случае мы бы отсюда выплыли, — отозвался Бинк. — Послушай, Волшебник… Чем более комфортабельные условия ты создаешь для нас, тем мы менее стремимся к тебе в помощники.
— Я вполне сознаю это, Бинк. И охотно предпочел бы предоставить вам уютную палатку…
— Нет!
— Бинк, я не совсем тебя понимаю! Отчего это ты так любишь правительство, которое столь пренебрежительно отнеслось к тебе?
— Что ты об этом знаешь…
— Мои шпионы, конечно, подслушивали ваш разговор. Но я вполне мог и сам догадаться. Надо было просто вспомнить, каким старым и упрямым должен быть сейчас Король-Шторм. Ну да — магия проявляется в самых разнообразных формах, и иногда довольно нелегко определить ее…
— Да ведь здесь это уже не имеет значения.
Но Волшебник был другого мнения, и его доводы выглядели вполне разумно против примитивных доводов Бинка.
— Может быть, ты и не обладаешь магией, Бинк. Хотя, я полагаю, Хамфри вряд ли ошибается в подобных вещах. Во всяком случае, ты обладаешь другими качествами, которые позволили бы тебе стать превосходным гражданином Ксанфа.
— Знаешь, он прав, — вставила Фанчен. — Ты а самом деле заслуживаешь лучшего.
— Так на чьей ты стороне? — раздраженно спросил Бинк.
В темноте раздался ее вздох. А затем прозвучал ее голос, очень мягкий и сочувствующий, — теперь, не видя ее, Бинк оценил это сполна.
— Я — на твоей стороне. И восхищаюсь твоей преданностью Ксанфу. Только не совсем уверена, что Ксанф этого заслуживает.
— Если Ксанф не заслуживает преданности… тогда возьми и скажи ему про Магический Камень! Если тебе есть что сказать…
— Я думаю все же, что, несмотря на недостатки, Ксанф — приятное местечко. А дряхлый Король не будет, конечно, жить вечно. Когда он умрет, они будут вынуждены позвать Волшебника Хамфри, и он установит лучшие порядки. Даже если будет при этом жаловаться, что напрасно тратит время. А там… Может быть, родится какой-нибудь новый Волшебник, чтобы занять трон после него. Словом, все как-нибудь со временем утрясется. Ведь и раньше такое уже бывало. А вот чего уж Ксанфу совершенно не нужно, так это — власти Злого Волшебника, жесткого и коварного, готового всех несогласных превратить в брюкву.
Сверху раздался смешок Трента.
— Ах, дорогая, у тебя хорошая голова и острый язычок. Вообще-то я предпочитаю превращать противников в деревья — они живут дольше брюквы. Я не надеюсь — даже если ты и захочешь поддержать разговор, — что ты признаешь за мной качества достойного правителя Ксанфа. Во всяком случае, лучшего, чем тот, кто сейчас правит.
— Знаешь, он прав! — Бинк с издевкой повторил недавние слова Фанчен, улыбаясь в темноте.
— На чьей же ты стороне? — в свою очередь спросила она, подражая его тону.
На этот раз Трент рассмеялся.
— Вы оба мне нравитесь! В самом деле, вы оба умны и верны своим принципам. Если бы только вы подарили эту принципиальность мне, я не остался бы в долгу. Например, я бы в свою очередь подарил вам право вето на любые мои трансформации кого бы то ни было. Выбирайте, что хотите!
— Чтобы мы тоже отвечали за твои преступления? — спросила Фанчен. — Такие привилегии очень быстро испортили бы нас, и мы ничем не отличались бы от тебя.
— Вы будете отличаться лишь в том случае, если ваша основа лучше моей, — возразил Трент. — Я имею в виду сугубо человеческую основу. Если же она не лучше, то вы никогда не отличались бы существенно… Все дело в том, что вы просто ни разу еще не попали в нужную ситуацию. Так что, по-моему, будет лучше, если вы со всем этим хорошенько разберетесь — с основой и тому подобным, — чтобы не стать бессознательными лицемерами.
Бинк заколебался. Он промок насквозь, ему было холодно, и совсем не улыбалось провести ночь в этой дыре. Но вот вопрос: можно ли верить слову Трента? Сдержал он его двадцать лет назад? Нет, не сдержал, легко нарушив в погоне за властью. В известной степени именно поэтому он и проиграл: никто уже не доверял ему, даже друзья.
Обещания Волшебника ничего не стоили. Все его усилия были направлены на одно: заставить кого-то из пленников открыть расположение Магического Камня. Право вето над трансформациями? Бинк и Фанчен окажутся первыми, кого он трансформирует, как только они перестанут быть ему нужны.
Бинк ничего не ответил Тренту. Молчала и Фанчен. Помедлив какое-то время, Трент ушел.
— Итак, мы устояли перед искушением номер два, — заявила Фанчен. — Он — умный и беспринципный человек. Уверяю тебя, дальше нам придется труднее.
Бинк чувствовал, что она права.
На следующее утро солнце, косо заглянувшее в яму, все же высушило грубые кирпичи. Они еще не были достаточно прочны, но, по крайней мере, начало было положено. Фанчен разместила их за занавеской так, что сверху ничего не было заметно. Она намеревалась выставить их на просушку и на полуденное солнце, если ее занятие по-прежнему останется в тайне.
