Охлажденный кондиционерами воздух коснулся обнаженной груди, и ее соски напряглись.

Тэсс в раздумье смотрела на телефон. «Я должна позвонить домой и проверить, есть ли какие-нибудь сообщения на автоответчике, – сказала она себе. – Нет. Подождем до утра. Конечно. Но мало ли что… Я должна узнать, не случилось ли чего-нибудь еще».

В конце концов она набрала номер своего телефона и сначала услышала звуки помех на междугородней линии. Затем раздался гудок, потом еще один, и ее голос, записанный на пленку, произнес: «Тэсс слушает. Я сейчас не могу подойти к телефону. Пожалуйста, оставьте сообщение, когда прозвучит сигнал». Она тут же набрала две цифры: два и четыре – ее день рождения – секретный код, не позволяющий кому-либо из посторонних добраться до оставленных ей сообщений. Раздался хрипловатый мужской голос, который она сразу узнала.

– Тэсс, это лейтенант Крейг. Время, – донеслось до нее сквозь гул голосов, – четверть шестого. Позвоните мне на службу, как только сможете.

Гудок сигнализировал о конце сообщения. Заинтригованная Тэсс нетерпеливо ждала других сообщений.

– Это опять лейтенант Крейг. Половина седьмого. Позвоните мне немедленно.

Снова гудок. Настойчивость, звучавшая в голосе лейтенанта, насторожила Тэсс и подстегнула желание немедленно позвонить ему, но она подавила его, стремясь удостовериться, что других сообщений нет.

– Это лейтенант Крейг. Время – почти одиннадцать. Где, к черту, вы болтаетесь? Позвоните мне.

На этот раз прозвучало три гудка – сигнал, что приняты все сообщения. Тэсс положила трубку, вынув из сумки бумажник, нашла визитную карточку, которую ей дал Крейг. Рассудив, что, хотя он просил позвонить ему на службу, в два часа ночи она вряд ли там его застанет, Тэсс торопливо набрала номер домашнего телефона Крейга. Она вновь сначала услышала потрескивание и какие-то шумы, потом гудок и еще один.

На пятом гудке она заподозрила, что Крейг все-таки в полицейском управлении. На шестом подозрение переросло в уверенность, и она потянулась к рычажку, чтобы разъединить связь и позвонить лейтенанту на работу. Когда ее рука была в дюйме от рычажка, раздраженный голос ответил:

– Алло? – Затем послышался кашель.

Она плотно прижала трубку к уху.

– Это Тэсс. Извините, что разбудила вас, но вы оставили сообщения…

– Где вы были? Боже мой, ну и заставили же вы меня поволноваться!

– Я в Александрии, штат Вирджиния. – В трубке слышались нарастающие звуки музыки, гремел оркестр, и сопровождаемый хором голос певицы поднимался до неправдоподобно высоких нот.

– В Александрии? Что вы там делаете? – Голос сопрано внезапно оборвался, затем взлетел опять.

– У меня здесь живет мать. Я прилетела шестичасовым самолетом.

– Но вы не ответили на мой вопрос. Что вы там делаете?

– Стараюсь разобраться с тем, что мы увидели в квартире Джозефа. У моей матери связи в библиотеке конгресса и… – Тэсс запнулась, не желая говорить лейтенанту об обширных связях матери, сохранившихся благодаря отцу. – Вы что, слушаете оперу?

– Да, это «Мадам Баттерфляй» Пуччини. Секунду. Я выключу.

– Никогда бы не подумала, что вы любите оперу, – сказала Тэсс. – Как-то с вами это не вяжется…

– Послушайте, – перебил ее Крейг. – Никогда больше не уезжайте из города, как в этот раз, не предупредив меня! Вы обязаны сообщать, где я смогу вас найти. Не застав вас дома, я было забеспокоился, что с вами что-то случилось.

– Ну в общем-то, почти случилось.

– Что?

– Помните, я отсняла пленку в комнате Джозефа? Перед отъездом я отдала ее срочно проявить, а когда пришла за фотографиями, служащий сказал, что какой-то человек пытался убедить его, будто я послала его забрать их.

– Господи Иисусе!

– Узнать о фотографиях можно было только выследив, что мы ходили в квартиру Джозефа и что потом я была в фотомастерской, – убежденно проговорила Тэсс.

– Это черт побери, логично. Господи ты Боже мой, – пробормотал лейтенант, кашляя. – Вот потому-то вы и не имеете права исчезать. Это может быть для вас опасным.

– Это еще не все. Не знаю, как это возможно, но тот человек, по описаниям служащего, очень похож на Джозефа. У него даже глаза такие же, серые. А вдруг я ошиблась в морге? Может быть, Джозеф жив? Может быть…

– Нет, Тэсс, вы не ошиблись. Вот уж тут сомнений нет. Кто бы ни был этот человек, он определенно не Джозеф.

– Но почему вы так уверены? Как вы объясните серые глаза?

– Скорее всего совпадение, – ответил Крейг. – Не знаю, но…

– Вы сами говорили, что шрама на запястье недостаточно для окончательного опознания трупа. Может быть, этот шрам тоже был совпадением. Поскольку ФБР не смогло идентифицировать отпечатки пальцев по своей картотеке, вероятно…

– Нет, Тэсс, мы идентифицировали отпечатки. Это одна из причин, по которой я вам звонил.

– Это сделало ФБР? – быстро спросила Тэсс. – Они знают, кто он на самом деле был?

– Нет, не ФБР. Наша собственная лаборатория. Все отпечатки, найденные в квартире Джозефа, сверили с отпечатками с необожженной левой руки трупа в морге. Тэсс, отпечатки сходятся. Они сходятся по всем точкам и, кроме того, добавились отпечатки с рабочего места Джозефа в «Видеоправде». Ваше опознание подтверждено. Джозеф погиб в парке Карла Шурца.

Ноги у Тэсс подкосились, и она тяжело осела на кровать. Ее вдруг затрясло от холода так, что пришлось завернуться в простыню. После того происшествия в фотомастерской, несмотря на страх, что кто-то ее преследует, Тэсс тешила себя надеждой, что это мог быть Джозеф, который каким-то образом остался жив. И вот теперь она вновь испытала острую боль утраты, в душе стало пусто, мысли путались.

– Тэсс?

Она молчала, не в силах вымолвить ни слова.

– Тэсс? – громче повторил Крейг, голос его звучал обеспокоенно.

– Я слушаю. Я… я в порядке.

– Мне показалось… Простите, пожалуйста. Мне следовало быть поделикатнее.

– Ничего, теперь все в порядке.

– Вы уверены?

– Сейчас важно расквитаться, найти того, кто убил Джозефа, и выяснить почему, – с горечью проговорила Тэсс. – Вы сказали, что отпечатки были одной из причин, по которой вы пытались дозвониться. А другая?…

– Это насчет фотографий, – ответил Крейг.

– Что вы имеете в виду? – сердито спросила Тэсс. – Опять чего-то недоговариваете? Что насчет фотографий?

– Хорошо, что вы их сделали, и чертовски хорошо, что парень из фотомастерской не отдал их человеку, утверждавшему, будто вы его послали.

– Что случилось, лейтенант?

– Кто-то залез в квартиру Джозефа и поджег спальню.

Тэсс резко выпрямилась, простыня соскользнула с ее плеч.

– Поджег спальню?

– Выгорел почти весь верхний этаж, пока пожарным удалось потушить огонь. Чудо, что никто не пострадал.

– Боже милостивый, когда это случилось?

– В четыре часа дня.

– Примерно в то время, когда тот парень пытался украсть снимки.

– Которые остались единственным свидетельством того, что мы обнаружили в квартире Джозефа, – добавил Крейг.

– Но вы, кажется, говорили, что люди из отдела по расследованию убийств были в квартире до нас и все отсняли.

– Я ошибался. Они послали специалистов только по отпечаткам пальцев, которые, побывав в спальне, решили, что ее нужно снять. Фотограф должен был подъехать после обеда.

– Но он не приехал?

– Во всяком случае, вовремя. Квартира ведь не была местом преступления. Им казалось, что спешить некуда.

– О черт!

– Смотрите, чтобы ваши фотографии не пропали. Спрячьте их. Сделайте копии с негативов.

– Первым же делом завтра утром.

– Несколько копий. И держите при себе одну из них. Вы возвращаетесь в Манхэттен завтра?

– Пока не знаю. Мне кое-что нужно проверить.

– Тогда вышлите копии мне. Службой «Федерал экспресс». – Крейг дал свой адрес на Полис Плаза. – Есть еще одна проблема.

– Не уверена, что хочу о ней слышать.

– Потушив огонь и удостоверившись в безопасности помещения, пожарники позволили мне осмотреть выгоревшую спальню. Перекрытия в этом доме бетонные. Я не мог провалиться вниз, и ничто не могло провалиться вниз.