Репортера в кадре сменила видеозапись: залитый ярким светом юпитеров сурового вида полицейский, стоя у пакгауза, разглядывал предмет, лежащий на асфальте, затем на экране крупным планом появился мешок для отбросов, наполненный белым порошком, потом пошли кадры, где накрытые простыней носилки поднимают к распахнутым дверцам машины «Скорой помощи». За кадром репортер объяснял, каким чудовищным способом был умерщвлен Беннет. Это напомнило Тэсс о зверском убийстве Джозефа, и она вновь ощутила острую боль утраты. На экране опять появился репортер и в заключение сказал:

– Полиция предполагает, что Беннет и Пейдж стали жертвами мести со стороны родственников погибших при катастрофе.

Новости прервала реклама одноразовых пеленок. Тэсс потерла лоб, посмотрела на свой завтрак и решила, что не хочет есть. Она споласкивала чашку, когда внезапно зазвонил телефон. Кто мог звонить в такую рань? Обеспокоенная Тэсс вышла на кухню, прошла в ту часть мансарды, где мебель была расставлена так, чтобы создать впечатление гостиной, и сняла трубку на середине третьего звонка.

– Алло?

Этот хрипловатый голос нельзя было спутать ни с каким другим, так что звонивший мог и не представляться. Тем не менее он сказал:

– Это лейтенант Крейг.

Ее пальцы крепче сжали трубку.

– Извините, что звоню в такой ранний час, – продолжал Крейг, – но сегодня я не буду на работе и не уверен, что смогу дозвониться вам в редакцию, то есть если вы туда собираетесь.

– Да. Собираюсь, – безжизненным голосом ответила Тэсс и опустилась в кресло. – Я почти решила не идти. Но сидеть дома и предаваться грустным мыслям – ни к чему хорошему не приведет. Может быть, работа отвлечет меня.

– Иногда лучше всего быть на людях.

– Не уверена, что мне вообще что-нибудь поможет. – Она устало ссутулилась. – У вас ко мне какое-то дело, лейтенант?

– Я хотел узнать, когда у вас обеденный перерыв.

– Обеденный перерыв? Зачем это вам?… Вряд ли я сегодня пойду обедать. И вы позвонили только ради этого? Пригласить меня на ленч?

– Не совсем. Мне хотелось кое-что показать, – сказал Крейг, – и я подумал, что, если у вас выдастся свободное время, мы могли бы встретиться.

Тэсс похолодела.

– Это как-то связано со смертью Джозефа?

– Вероятно.

– Вы опять что-то скрываете?

– Это может оказаться чепухой, Тэсс. Едва ли стоит говорить, пока я не удостоверюсь, что дело того стоит. Мне не хотелось бы огорчать вас понапрасну.

– А вы полагаете, что я еще не огорчена? Мы можем встретиться, как и вчера, у моей работы в час дня?

– Договорились. Кто знает? Возможно, встреча и не понадобится. Не слишком думайте о ней.

– Конечно. Не слишком думайте. Грандиозная идея.

Однако как могла Тэсс не думать о том, что было связано с Джозефом? Ее преследовали воспоминания о его сгоревшем трупе и темном контуре тела, выжженном на кирпичах в парке Карла Шурца. В лифте на работе, проезжая мимо его этажа, она помертвела при мысли, что больше его не увидит. В редакции она сразу пошла в кабинет Уолтера Траска и рассказала обо всем, что произошло.

Траск, выглядевший более измученным, чем обычно, помрачнел. Он встал из-за стола, подошел к девушке и обнял ее за плечи.

– Мне жаль, Тэсс. Честно. Больше, чем я могу выразить словами.

– Но кто это мог сделать? Зачем?

– Если бы я знал. – Он ласково похлопал ее по плечу и отступил. Лицо его было нездорового, серого цвета. – Но это Нью-Йорк. На то, что здесь происходит, иногда нет ответов. Я припоминаю любительницу бега, которую изнасиловала и чуть не убила банда юнцов в Центральном парке. Юнцов, выросших не в трущобах. Все они были из семей со средним достатком, так что не бедность толкнула их на преступление. Ему просто нет объяснения, как и множеству других.

– Но как Джозеф попал в парк Карла Шурца в три часа ночи?

– Тэсс, выслушай меня. Ты ничего не знаешь об этом человеке. Он показался тебе привлекательным, но… Может, это жестоко, но я должен тебе сказать. Когда ты упомянула, что он не дал на работе свой номер телефона и пользовался услугами почтовой конторы, я забеспокоился. У этого человека были тайны. Вероятно, эти тайны его и погубили.

До жути отчетливо Тэсс вспомнила, что Джозеф говорил ей в кафе в пятницу днем.

"У меня есть определенные… давайте назовем это обязательства. Не могу объяснить, в чем они заключаются и почему я должен их выполнять. Просто примите мои слова на веру".

– Может быть. Может быть, у него были тайны, – согласилась Тэсс. – Но это не означает, что он скрывал что-то дурное, как не означает и то, что я должна сделать вид, будто никогда его не знала.

– Поверь, я тебе сочувствую. – Траск обнял ее. – Правда. Но прошу тебя, постарайся быть беспристрастной. Не полагайся на чувства.

– В данную минуту я меньше всего способна быть беспристрастной, – возразила Тэсс.

– Послушай, вероятно, тебе сегодня не следовало выходить на работу. Пожалей себя. Отдохни. Сходи в свой клуб, разомнись. Расслабься. Посмотрим, как ты будешь чувствовать себя завтра.

– Нет, – ответила Тэсс. – Одной мне только хуже. Мне надо поработать. Надо чем-нибудь заняться.

– Ты уверена?

– Чем больше работы, тем лучше.

– В таком случае…

– Что?

– У меня для тебя кое-что есть.

Тэсс молча ждала.

– Только тогда тебе придется отложить статью о переизбытке гербицидов и пестицидов на фермах Среднего Запада.

– Но это очень важная тема, – по привычке заспорила Тэсс. – Эти яды проникают в почву и отравляют питьевую воду.

– Тем не менее в первую очередь мы должны подготовить материал на другую тему. Ты сегодня утром смотрела новости по телевизору? Про убийства в Теннесси? Тебе это что-нибудь напомнило?

– Кажется, вы намекаете на убийства высоких должностных лиц «Пасифик Рим петролеум корпорейшн» на прошлой неделе?

– Да, помнишь, мы говорили о них в прошлую среду, – сказал Траск.

Тэсс сгорбилась в кресле, с печалью вспомнив, что тем вечером, сразу после их разговора, она впервые повстречалась с Джозефом. Заставляя себя сосредоточиться на том, что говорил Траск, она изо всех сил вцепилась в бедра руками, вонзив в тело ногти.

– Я предложил сделать статью об убийствах.

– А я сказала, что журнал «Матерь Земля» – не бульварная газетенка, – ответила Тэсс. – Нам нельзя ввязываться в эту историю. Фанатики вредят нашему делу.

– Ну, теперь, кажется, фанатики появились и в Теннесси.

– Нет, здесь нельзя проводить параллель. Полиция подозревает, что Беннета с Пейджем убили родственники…

– Так говорят телерепортеры, – сердито заметил Траск. – Но только что я связался с парнями из «Таймс». Они готовят статью, в которой цитируют полицейского из Мемфиса. Тот высказывает предположение, что со всем этим могут быть связаны какие-нибудь психи из экологических движений.

– Что?

– Самые известные движения по защите окружающей среды, такие, как «Сьерра-клуб» и «Гринпис», предвидя обвинения в свой адрес, уже осудили убийства, назвав подобные действия безответственными и провокационными.

– Но ведь это абсурд. – Тэсс взволнованно подалась вперед. – Да, некоторых членов движения «Гринпис» однажды арестовали за захват китобойного судна в Перу. И они часто на лодках не подпускают китобоев к их жертвам. Но есть большая разница между захватом частной собственности или тем, чтобы, рискуя жизнью, спасать исчезающих животных, и…

– Казнью тех, кого обвиняешь в уничтожении нашей планеты? – Траск поднял брови. – Конечно. Пойми меня правильно. «Гринпис» – известная организация, пользующаяся заслуженным уважением. Я уверен, что они никогда не станут прибегать к насилию. Однако новый исполнительный директор «Пасифик Рим» получил записку с предупреждением, что он обязан не допустить дальнейшей утечки нефти, поэтому можно предположить, что те убийства все же на совести экстремистов. Я вот что хочу сказать: я согласен – экстремисты вредят нашему делу. Всякий раз, когда какие-нибудь ярые защитники окружающей среды проникают на атомную электростанцию, или похищают лабораторных животных из исследовательских центров, или обливают кровью женщину в шубе из натурального меха, общественность думает, что в экологических движениях участвуют одни ненормальные. А такие, как мы, кто верит, что приверженцев надо завоевывать пропагандой знаний, хорошим примером и призывом к здравому смыслу, обвиняются в причастности к действиям всяких психов. Поэтому давай не будем уходить от этой проблемы. Давай повернемся к ней лицом и объясним людям, что подавляющая часть защитников природы – не свихнувшиеся на этом деле чудаки и что мы точно так же, как и вся общественность, не одобряем экстремистские выходки.