– Замечательно, – сказал Крейг, продолжая вести машину на север. – Я поражен.

– Репортеры собирают самую разнообразную информацию, – пояснила Тэсс, не собираясь, конечно же, уточнять, что эту информацию она почерпнула из телефонных разговоров отца со своими сослуживцами.

Проехав 49-ю улицу, Крейг после некоторого молчания продолжил разговор:

– Благодаря содействию федеральных властей мне удалось установить, что Джозеф приобрел новое имя в мае прошлого года. Именно с этого времени он начал платить налоги и делать взносы в фонд социального страхования. С той поры он сменил два места работы, не считая последнего. Сначала он работал в Лос-Анджелесе, потом – в Чикаго, явно не желая оставаться на одном месте долго и считая, что чем больше миль отделяет одно его место пребывания от другого, тем лучше. И он всякий раз устраивался в видеостудии документальных фильмов.

– Ну хорошо. – Тэсс постаралась выровнять участившееся дыхание. – Значит, у Джозефа было, что скрывать. Все касающееся его личности оплетено ложью. Это объясняет, почему он не хотел со мной сблизиться. Вопрос вот в чем: что же, черт возьми, он скрывал?

– Может быть, бы сами мне это объясните, когда побываете там, куда я вас везу. Лично я не могу догадаться, – признался Крейг.

– О чем догадаться? Куда мы едем?

– Не скажу. Пока не скажу.

– Что?

– Вся штука в том, что… Видите ли, вначале мне придется объяснить еще кое-что.

Тэсс в отчаянии всплеснула руками.

– Потерпите, сейчас все расскажу, – заверил ее Крейг. – Когда я разговаривал с бухгалтером на работе Джозефа, я попросил его показать выплатные чеки с зарплатой Джозефа, которые тот обращал в наличные деньги. Чеки на такую большую сумму не принимаются в супермаркетах или винных магазинах. Значит, Джозефу приходилось нести их в банк. Оттуда обмененные им на наличность чеки пересылаются в банк работодателя, который, в свою очередь, отсылает их в бухгалтерию. И выяснилось, что Джозеф обменивал чеки на наличные в одном и том же банке. Вон там. – Крейг указал рукой. – Мы его только что проехали, на Пятьдесят четвертой улице.

– Итак, вы пошли в банк, предъявили постановление суда, разрешающее вам доступ к счетам, и проверили счет Джозефа, – догадалась Тэсс.

Крейг снова похвалил ее:

– Из вас получился бы хороший полицейский.

– Полицейская.

Крейг проигнорировал поправку.

– Да. Именно так я и сделал. Я пошел в банк, и они мне дали адрес Джозефа – адрес той самой почтовой конторы на Бродвее, что неудивительно. Удивительным оказалось то, что среди оплаченных счетов Джозефа нет ни одного за электричество и за жилье. Надо полагать, он все-таки где-то жил, а если так, то должен был оплачивать свое проживание, чтобы не обидеть домовладельца или компанию «Кон Эдисон»[7]. Выяснилось, что каждый месяц он посылал чек на тысячу триста долларов человеку по имени Майкл Хоффман. А теперь угадайте, кто такой Хоффман.

– Какой-нибудь бухгалтер.

Крейг с восхищением посмотрел на нее.

– Ответ лучше некуда! Правильно. Бухгалтер. Ясно, что Джозеф пытался поставить еще одну дымовую завесу, которая скрывала бы его личную жизнь. Я поговорил с Хоффманом. Он рассказал, что никогда не встречался с Джозефом. Все свои дела они вели по почте и по телефону.

– Но Хоффман оплачивал основные счета Джозефа, – предположила Тэсс.

– На этот раз удержусь от комплиментов. Вы правы.

– Итак, имея в своем распоряжении документы Хоффмана и прибегнув к помощи «Кон Эдисон», вы должны были узнать, где жил Джозеф.

– Теоретически.

Тэсс нахмурилась.

– Еще одна дымовая завеса?

– Точно. Джозеф договорился с домовладельцем таким образом, что тот оплачивал все расходы, а Джозеф возмещал ему затраты. Поэтому «Кон Эдисон» помочь не смогла.

– Но домовладелец смог бы.

Крейг не ответил.

– Ну, раз вы так поджимаете губы… Так в чем дело? – спросила Тэсс.

– Домовладелец – это значит: самая разнообразная недвижимость, несколько тысяч квартир. Все данные на них находятся в компьютере. Мне нашли имя Джозефа Мартина, даже его адрес – в Гринвич-Виллидж, – но, побывав там, я обнаружил, что адрес липовый – Джозеф там не живет. Больше того, та квартира даже не принадлежала агентству по недвижимости.

– Вы хотите сказать, что кто-то ошибся и ввел в компьютер неправильную информацию?

– Эта одна из версий. Агентство ею занимается.

Крейг поморщился при виде затора на Первой авеню.

– Одна из версий? А как насчет другой?

Озабоченное выражение лица лейтенанта встревожило Тэсс.

– Предположим… Я все думаю о дымовых завесах. Я подозрителен по натуре и спрашиваю себя: а что, если Джозефу настолько важно было скрыть, где он живет, что он нашел доступ к компьютеру и кое-что поменял в базе данных? А может быть, подкупил секретаршу и та ввела неверные данные. Однако мне не столько хотелось бы узнать, как он это проделал, сколько – зачем, – признался Крейг.

– Но если вы не знаете, где жил Джозеф, куда же мы едем? – Тэсс нервно сцепила руки.

– А разве я говорил, что не знаю? Я сделал несколько предположений. Первое: поскольку банк Джозефа находится в Ист-Сайде, а встречу вам он назначил в парке Карла Шурца…

– И там же погиб. – Тэсс крепко зажмурилась, чтобы не хлынули слезы. – В верхнем Ист-Сайде.

– …возможно, квартира Джозефа находится где-то поблизости. Конечно, его почтовая компания – на другом конце города. Но принимая во внимание его необыкновенную склонность к конспирации, можно предположить, что он предпримет какой-либо отвлекающий маневр. Поэтому я опросил полицейские участки, не случилось ли что-то неожиданное начиная с вечера пятницы, что-то, что могло бы помочь нам. Я прочел все сводки, отбросил то, что не представляло для меня интереса, и натолкнулся на рапорт о драке в жилом доме на Восточной Восемьдесят седьмой улице. Явная попытка ограбления. Напали на человека, проживавшего в этом доме. Он выбежал из подъезда, за ним гнались несколько мужчин. Шум был такой, что проснулись соседи, некоторые выглянули за дверь и видели дерущихся на лестничной клетке. Кто-то поздно возвращавшийся с вечеринки заметил банду, преследующую на улице хромающего человека.

– Они бежали на восток? К реке?

– Да, – вздохнул Крейг. – Это случилось в субботу вечером или, точнее, в ночь с субботы на воскресенье.

– О Господи, – прошептала Тэсс.

– Я поговорил с соседями, которых разбудил шум.

Они сказали, что драка началась на седьмом этаже.

В этом доме на каждом этаже по четыре квартиры. Сегодня утром я поехал и побеседовал с жильцами трех квартир с седьмого этажа, однако в четвертой на мой звонок в дверь никто не ответил. Соседи сообщили, что уже несколько дней не видели мужчину, снимающего эту квартиру. В этом нет ничего необычного. Они вообще его редко видели. Живет он одиноко. Приветлив, но держится на расстоянии. Предпочитает ни с кем не знаться.

Тэсс вся напряглась в недобром предчувствии.

– На почтовом ящике этой квартиры значится фамилия Роджер Коупленд. Естественно, это ни о чем не говорит. Каждый может прикрепить на почтовый ящик вымышленную фамилию. Соседи описали жильца как красивого высокого мужчину лет тридцати, в прекрасной физической форме, смуглого, с темными волосами.

– Боже мой, – вздрогнула Тэсс. – Это очень похоже на Джозефа.

– Вот в чем штука: все соседи как один прежде всего говорили о его серых, как они объяснили, лучистых глазах.

У Тэсс перехватило дыхание.

– И еще отмечали одну его особенность, – добавил Крейг. – В тех редких случаях, когда им доводилось перекинуться с ним несколькими словами, он говорил не «До свидания», а «Благослови вас Господь».

По спине Тэсс пробежал озноб.

– Вы рассказывали, что Джозеф часто употреблял это выражение. Поэтому я взял у управляющего ключи, осмотрел квартиру…

– И?… – Тэсс пыталась унять дрожь.