— Многие из этих знаний я отверг, госпожа Оуне.

— Да, мне это известно. Но навыков ты, я думаю, не утратил. По крайней мере, я на это надеюсь. Первый из законов, которым подчиняется похититель снов, гласит: «Предложения помощи всегда должно принимать, но доверять им никогда нельзя». Второй гласит: «Бойся знакомого». Третий говорит нам: «Все незнакомое принимай с осторожностью». Есть и множество других, но именно эти три являются основой, которая позволяет похитителю снов выжить.— Она улыбнулась.

Улыбка у нее была странная — приветливая и ранимая, и Элрик понял, что Оуне устала. Возможно, скорбь лишила ее сил.

Мелнибониец говорил мягко, поглядывая на огромные красные скалы — защиту и святилище оазиса Серебряного Цветка. Голоса теперь смолкли. Тонкие струйки дыма поднимались в синеватое небо.

— И сколько же времени нужно, чтобы подготовить похитителя снов?

Теперь она почувствовала его иронию.

— Лет пять, а то и больше,— сказала она.— Алнак был полным членом нашего цеха уже, кажется, шесть лет.

— И ему не удалось выжить в мире, где удерживается в плену дух Священной Девы?

— Он, несмотря на все свое мастерство, всего лишь обычный смертный.

— И ты думаешь, что я — нечто большее?

Она открыто рассмеялась.

— Ты — последний император Мелнибонэ. Ты самый сильный из своего народа, о чьем знакомстве с колдовством ходят

легенды. Да, ты оставил свою невесту и посадил на Рубиновый трон своего кузена Йиркуна, чтобы он правил в качестве регента до твоего возвращения (такое решение мог принять только настоящий идеалист), но тем не менее, мой господин, не надо делать вид, будто ты всего лишь обычный смертный.

Хотя Элрика и снедало желание хлебнуть смертельного эликсира, он рассмеялся.

— Если я обладаю такими качествами, моя госпожа, то как же я оказался в таком положении — на грани гибели из-за козней третьеразрядного провинциального политикана?

— Я ведь не говорила, что ты в восторге от самого себя, мой господин. Но было бы глупо отрицать, что ты был тем, кем был, и можешь стать тем, кем можешь стать.

— Я предпочитаю поразмышлять о втором, моя госпожа.

— Тогда подумай о судьбе дочери Райка На Сеема. Подумай о судьбе его народа, который был лишен своей истории и своего пророка. Подумай о своей собственной судьбе — погибнуть так глупо в чужой стране, не выполнив своего предназначения.

Элрик согласился с ее словами.

Она продолжила:

— Возможно также, что как колдун ты не имеешь себе равных в своем мире. И хотя твои конкретные навыки могут и не пригодиться тебе в том предприятии, что предлагаю я, твой опыт, твои знания и понимание могут перетянуть чашу весов в сторону успеха.

Элрик занервничал — потребность его организма в снадобье стала невыносимой.

— Хорошо, госпожа Оуне. Я согласен на все, что ты скажешь.

Она чуть отошла в сторону и смерила его оценивающим взглядом.

— Тебе, пожалуй, лучше вернуться в шатер и найти свой эликсир,— мягко сказала она.

Уже знакомое ему отчаяние наполнило альбиноса.

— Придется, моя госпожа. Придется.

Он повернулся и поспешил туда, где стояли шатры баурадимов.

Он почти не отвечал на приветствия встречавшихся ему на пути. Раик На Сеем ничего не трогал в шатре, где спали Элрик и Алнак Креб, и альбинос поспешно вытащил из седельного мешка сосуд и сделал большой глоток. Он сразу же испытал облегчение (хотя бы и временное), прилив энергии, иллюзию здоровья — следствие глотка кварцхасаатского зелья. Он вздохнул, повернулся ко входу в шатер и увидел Райка На Сеема. Лицо старика было нахмурено, глаза полны боли, которую он пытался скрыть.

— Так ты согласился помочь похитителю снов, Элрик? Ты попытаешься способствовать воплощению предсказания в жизнь? Вернуть нам нашу Священную Деву? Времени теперь осталось еще меньше. Скоро Кровавая луна закатится.

Элрик уронил сосуд с эликсиром на ковер, покрывавший пол шатра. Он наклонился и поднял Черный Меч, который оставил здесь, отправляясь на прогулку с Оуне. Меч завибрировал в его руке, и Элрик почувствовал слабый приступ тошноты.

— Я сделаю все, что от меня требуется,— сказал альбинос.

— Хорошо! — Старик обнял Элрика за плечи.— Оуне сказала мне, что ты великий человек с великой судьбой и что нынче наступает один из важнейших моментов в твоей жизни. Для нас весьма почетно быть частью твоей судьбы, и мы благодарны тебе за сердечность...

Элрик выслушал слова Райка На Сеема с прежней своей любезностью. Он поклонился и сказал:

— Я уверен, что здоровье вашей Священной Девы гораздо важнее моей судьбы. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы вернуть вам девочку.

За спиной первого старейшины в палатку вошла Оуне. Она улыбнулась альбиносу.

— Теперь ты готов?

Элрик кивнул и начал пристегивать Черный Меч, однако Оуне остановила его.

— То оружие, которое тебе может понадобиться, ты найдешь там, где мы окажемся.

— Но этот меч больше чем оружие, госпожа Оуне! — Альбинос испытал чувство, близкое к панике.

Оуне протянула ему жезл снов Алнака.

— Это все, что тебе понадобится в нашем предприятии, мой господин император.

Буревестник отчаянно запротестовал, бормоча что-то, когда Элрик опускал меч на подушку. Он словно бы угрожал Элрику.

— Я завишу...— начал было Элрик.

Она покачала головой.

— Нет, не зависишь. Ты считаешь, что этот меч — часть тебя самого, но это не так. Этот меч — крест, который ты несешь. Да, это твоя часть, но она символизирует не твою силу, а твою слабость.

Элрик вздохнул.

— Я тебя не понимаю, моя госпожа, но если ты не хочешь, чтобы я брал с собой меч, я оставлю его здесь.

Еще один звук, изданный мечом, особого рода рычание — но Элрик предпочел не заметить его. Он оставил в шатре сосуд с эликсиром и меч и направился туда, где их ждали лошади, чтобы совершить обратный путь из оазиса Серебряного Цветка к Бронзовому шатру.

Они ехали чуть позади Райка На Сеема, и Оуне рассказывала Элрику о том, что значит Священная Дева для баурадимов.

— Ты, вероятно, уже понял, что в этой девочке история и надежды баурадимов, их коллективная мудрость. Все, что для них истинно и имеет цену, содержится в ней. Она — живое воплощение знаний ее народа, того, что является сутью их истории еще с тех времен, когда они не были жителями пустыни. Если они ее потеряют, то, по их убеждению, им, скорее всего, придется заново начать свою историю — снова выучить нелегко давшиеся уроки, заново получить весь жизненный опыт и совершить все ошибки и глупости, благодаря которым на протяжении веков так мучительно формировалось мировоззрение этого народа. Она, если тебе угодно, и время, и библиотека, и музей, и религия, и культура, персонифицированные в одном человеческом существе. Ты можешь себе представить, что означала бы для них утрата этой девочки? Она сама душа баурадимов. И эта душа находится в заточении там, где ее могут найти только те, кто обладает определенными навыками, я уже не говорю о том, чтобы освободить ее.

Элрик поглаживал пальцами жезл снов, который теперь висел у него на поясе вместо меча.

— Даже если бы она была обыкновенным ребенком, чье состояние повергло в скорбь только ее родителей, я бы все равно попытался помочь,— сказал он.— Потому что мне симпатичны этот народ и их вождь.

— Ваши судьбы переплетены,— сказала Оуне.— Что бы ты ни чувствовал, мой господин, настоящего выбора в этой ситуации у тебя нет.

Он не хотел это слышать.

— Мне кажется, моя госпожа, что вы, похитители снов, слишком хорошо осведомлены о моей личности, моей семье, моем народе и моей судьбе. У меня это вызывает некоторое беспокойство. Но я прекрасно вижу, что только моя невеста знает о моих внутренних конфликтах больше, чем вы. Как вы сумели обрести такой дар проницательности и предвидения?

Ответила она ему как-то мимоходом.

— Есть одна земля, в которой побывали все похитители снов. Это место, где пересекаются все сны, где встречается между собой все то, что есть между нами общего. Мы называем эту землю Родиной Плоти — там человечество впервые обрело плоть.