Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Музыканты начали играть странную импровизацию. Улыбающийся басист шлепал по струнам и дергал плечами в такт музыке. Вокалистка – хорошенькая белая девушка – пыталась танцевать в стиле Мадонны. Эстер направилась к столу. Джонсон схватил ее за руку.

– Я думал, ты хочешь танцевать?

На лице Эстер отразилось удивление.

– Да, но я не думала, что ты знаешь как...

Он закружился около нее, хлопая в ладоши и поводя плечами. Вдруг остановился. Он стоял так несколько секунд. Затем повернул голову, словно робот, и заскользил по паркету, танцуя брейк. Закончил танец он за спиной Эстер. Остальные танцующие громко аплодировали. Вокалистка показывала на него и покачивала плечами в такт музыке.

Эстер была шокирована.

– Но господин Джонсон!

Кларк Джонсон взял ее за руку и закружил в танце.

11.32 вечера

Сквозь распахнутые французские окна клуба доносились звуки веселой вечеринки. Гремела песня группы «Simply Red».

Полдюжины молодых людей в плавках плескались в теплой воде, и взрывы смеха разносились далеко в ночи.

Нэтти Сэперстейн в длинном восточном халате появился около бассейна, неся в хрустальном бокале несколько доз кокаина. Молодые люди поприветствовали его, и он пустил бокал по кругу. За ним появился юный немец с ангельским лицом и подал Сэперстейну выпить. Тот ласково улыбнулся и обнял немца за плечи. Оба удалились.

Голд осторожно пробрался через кусты на улицу, уселся в «форд», зажег сигару и отпил из фляжки. Потом по радио связался с диспетчером: все было спокойно. Диспетчер спросил, где он находится. Голд пробурчал в ответ что-то неразборчивое.

Несколько минут спустя мимо дома тихо проехала патрульная машина с двумя полицейскими. Дождавшись, когда она исчезнет из виду, Голд завел «форд» и начал спускаться с холма.

Суббота, 11 августа

0.02 ночи

Он придержал дверцу машины.

– Где же все-таки ты научился так танцевать?

– В нашей семье было восемь детей, а я – единственный мальчишка. Сестры разучивали со мной новые па. Великолепная школа, до сих пор помогает.

Эстер покачала головой.

– Кларк, ты неподражаем.

Он проводил ее до двери. Она вставила ключ в замок, обернулась.

– Я чудесно провела время.

– Я тоже.

– Хочешь пропустить стаканчик?

– Твоя свекровь сказала – в доме нет спиртного.

Эстер улыбнулась.

– Поищем.

* * *

Он был потрясающим любовником, нежным и ласковым. Сначала она еще думала о Бобби. Ведь целых десять лет она спала только с ним. Ей не хватало его напора, его почти животной грубости. Но скоро это прошло. Она подчинилась Кларку, прижималась к его крепкому, темному телу, целовала лицо и плечи. Он вошел в нее сразу, потом еще и еще, уверенно ведя к вершине блаженства. Она кончила со стоном, вцепившись в него. Второй раз он взял ее сзади, шептал: «Ты красивая, ты такая красивая». В окно проникал слабый свет, через плечо она взглянула на Кларка, его кожа блестела от пота. Она отвела назад руки и втянула его в себя. И он взорвался в ней.

Они лежали рядом в темноте на горячей, влажной постели. Эстер закурила.

– Ты слишком много куришь, – сказал Кларк сонным голосом.

– Заботишься обо мне? – промурлыкала Эстер.

– А как же.

Она еще разок затянулась и отложила сигарету. Ничего больше не хотелось. Она томно ласкала его, поглаживала яички, целовала грудь. Он чуть вздрагивал. На улице в машине орало радио. Они задремали.

Кошка Багира спасалась за шифоньеркой от шума столь пылкой страсти, а теперь осторожно выбралась из укрытия с удивленно раскрытыми глазами и топорщащимися усиками. Но звуки сонного дыхания успокоили ее, киска постепенно осмелела, с наслаждением потянулась и с важным видом обошла комнату. На полу валялось сброшенное с кровати голубое покрывало. Багира поднялась на задние лапки, поскребла когтями развороченную постель. Эстер во сне пошевелилась, потерлась о Кларка. Это привлекло внимание Багиры, она бесшумно вспрыгнула на кровать. Но нагие тела были опять неподвижны. Кошка улеглась прямо на телефонный сигнализатор, который выпал из кармана Джонсона, и начала было умываться, но только вошла во вкус, как запищала эта противная штуковина. Багира взвизгнула, слетела с кровати, стрелой пронеслась через комнату, холл и дальше вниз по лестнице.

Джонсон проснулся недовольный, зашарил по простыням.

– В чем дело, милый? – пробормотала Эстер.

– Нужен телефон.

– Мм-м, там, внизу. – Она зарылась головой в подушку, когда он, голый, пошел к двери.

Через несколько минут Кларк вернулся и потряс Эстер за плечо:

– Вставай.

– Да... сейчас. – Она села, протерла глаза.

– Бобби. Твой муж.

– Да?

– Полиция только что нашла его.

3.37 утра

В пункте «Скорой помощи» медицинского центра конгресса царила неизбежная в выходные дни толчея и неразбериха. Отвратительный бедлам. Приемная была набита о чем-то молящими, на что-то жалующимися членами Клуба жертв револьвера и кинжала, как называли их врачи травматического отделения. Кое у кого на кровоточащих еще ранах самодельные повязки. Грязная безобразная старушонка раскачивалась на стуле и громко пела. Два алкаша спорили, кто первый в очереди. В коридорах теснились тяжелораненые – подстреленные, отравленные, разбившиеся. Вой сирен возвещал о прибытии все новых пациентов.

За стеклянной загородкой Кларк Джонсон разговаривал с молодым доктором-бенгальцем. Одежда доктора спереди пропиталась кровью. Эстер, мамаша Фиббс и маленький Бобби наблюдали за ними через захватанное грязными руками стекло. Доктор посмотрел на Эстер, губы его шевелились. Вот он что-то сказал, Джонсон ответил, вышел из-за перегородки. Лицо его было мертвенно-бледно.

– Безнадежный случай. Мне очень жаль, Эстер.

– Нет! Нет! Нет! – Она упала на колени, завыла.

Мамаша Фиббс попыталась поддержать Эстер, та вывернулась. Джонсон подхватил ее, она вырвала руку.

– Не трогай! Не прикасайся ко мне!

– Ну же, Эстер, – успокаивала мамаша Фиббс. Она сдерживалась, но и у нее глаза стали мокрыми и растерянными.

– Как это случилось? – Она повернулась к Джонсону.

– Его зверски избили. Неизвестно кто, сколько их было и когда. Может, прошло несколько дней. Они думают, он долго полз.

– Святый Боже! – простонала Эстер.

– Доктор сказал, не будь он таким сильным, умер бы сразу.

– О Господи, мой Бобби! Мой бедный Бобби!

– Мне так жаль, Эстер. Честное слово.

Эстер подняла голову и посмотрела на Кларка. Слезы хлынули у нее из глаз, заструились по щекам. Казалось, это не кончится никогда.

– Позволь проводить тебя домой.

Эстер с ужасом уставилась на него.

– Бедный Бобби, – причитала она. – Они били его как собаку, а я в это время валялась с тобой в постели – как свинья.

– Эстер! – цыкнула мамаша Фиббс, указывая глазами на маленького Бобби.

Но Эстер повысила голос:

– Мы трахались, как недоделанные вонючие подростки, а мой бедный Бобби боролся за жизнь в каком-то Богом проклятом месте.

– Мне так жаль, – повторил Кларк и опять попытался взять ее за руку.

– Отойди! Не прикасайся! – Она оттолкнула его. – Такие и убили Бобби! Такие, как ты!

Мамаша Фиббс взяла Эстер за плечо, повернула к себе.

– Эстер, возьми себя в руки. У нас еще много дел. Оставь этого беднягу в покое.

– У Бобби не было выхода! Они не дали ему шанса!

– Он сам виноват, и ты знаешь это. Бобби сошел со стези Господней, он выбрал иной путь и потому мертв. Никто не виноват, он все сделал сам. Это должно было случиться, рано или поздно.

– Как ты можешь так говорить! Ведь это твой сын!

– Я говорю истинную правду. Упокой Господь его грешную душу, но он был плохим сыном, плохим мужем и плохим отцом. Скажи спасибо, что вы не остались просто на улице.

97
{"b":"19994","o":1}